Всегда война. Авторский сборник
Шрифт:
Один из главных диверсантов СССР отреагировал вполне спокойно, одобрительно кивнув головой и чуть прищурив глаза.
— Извините, порядок такой, тут наша территория и действуют наши законы. Экскурсия по бункеру не входит в наши планы, а вот показать мир будущего я бы вам хотел, чтоб развеять все сомнения. Петр Анатольевич в курсе, а вот вам, майор Густав фон Витерсхайм, я бы хотел предложить посмотреть и подумать. После посещения этого мира вы уже никогда не будете принадлежать самому себе.
Он смотрел на меня спокойно и выдержанно.
—
— Это можно рассматривать как согласие?
— Да. Если это чем-то может помочь Германии, я буду идти до конца.
— Ну-ну. Смотрите, вас ждет очень много интересных сюрпризов.
Выдержав паузу, поняв, что никто своего желания менять не собирается, а я начинаю выглядеть не очень красиво: сам предложил и сам отговариваю, указал на принесенные бушлаты, ОЗК, противогазы пока не стали одевать. Дождавшись, когда гости с нашей помощью оденутся, мы стали сами облачаться в защитные костюмы. Когда все оделись, накинули сверху бронежилеты и каски, прихватив оружие, открыли ворота в переходный тамбур, где стоял подготовленный к выезду БТР.
Показав рукой, мы все пролезли в десантный отсек через открытую боковую дверцу. Когда разместились, я дал команду закрыть дверь и выезжать на улицу. Автоматическая система раскрытия ворот тихо заурчала, и створки медленно стали расходиться в стороны, выпуская нас в отравленный и умирающий мир.
Бронетранспортер взревел двигателем и выехал в ночь. С водительского места ко мне обернулся Санька и с азартом спросил:
— Куда едем, товарищ майор?
— Давай к Москольцу. Там и вид подходящий.
— Не проблема. Кстати, командир, тут Борисыч на связь выходил, у него поисковая группа пропала. Он народ в Перевальном начал на уши ставить, а сам сидит — твои железки для москвичей паяет.
— Понятно. Не нравится мне все это. Ну хорошо, поехали.
Пока бронетранспортер в темноте выбирался из развалин поселка и выезжал на московскую трассу, Густав наконец-то задал свой вопрос:
— Господин майор, что же здесь все-таки случилось?
— Третья мировая война. Все оружие массового поражения вывалили друг на друга, результат вы сейчас увидите. Жизнь на планете Земля в том виде, к которому вы привыкли, уничтожена, человеческая цивилизация по сути дела прекратила свое существование.
— Кто с кем воевал?
— Да практически все со всеми. Давайте вы сначала посмотрите все, а потом будете задавать вопросы.
Немец то ли в знак протеста, то ли в знак согласия пожал плечами. Все это время Судоплатов внимательно смотрел на меня и на моих бойцов, стараясь как бы запомнить мельчайшие подробности.
Через двадцать минут мы подъехали к подорванному во время войны мосту автомобильной развязки, перед самым въездом в город, объехали его и остановились недалеко от зияющих пустыми окнами пятиэтажек-хрущевок. Санька предусмотрительно
— Приехали, командир.
Все, как по команде, сразу надели противогазы. Дождавшись чуть замешкавшихся гостей, открыли дверцу, которая предусмотрительно была завешана тканью, чтоб хоть как-то воспрепятствовать проникновению в десантный отсек радиоактивной пыли, стали спокойно и неторопливо выскакивать наружу, стараясь не повредить костюмы, после чего брать под контроль близлежащую территорию.
В последние несколько месяцев я стал замечать, что у нас и в 1941 году несколько сместилась разница во времени суток, поэтому сейчас, в свете раннего утра, город выглядел еще более зловеще.
Темные тучи, через которые с трудом пробивался солнечный свет, создавали гнетущее впечатление. Заваленные мусором и сгоревшими машинами улицы, дома с выбитыми окнами, со следами многочисленных пожаров явно показывали произошедшую здесь трагедию. Недалеко от нас, на обочине главной дороги, лежал остов такого же бронетранспортера, на котором мы приехали. На покрытом ржавчиной борту были заметны следы огня и с трудом просматривалась символика татарских сил самообороны, которые особенно рьяно проявили себя во время резни в городе.
Сейчас это был просто памятник человеческой ненависти. Мы молча прошли мимо, осматривая еще несколько остовов легковых и грузовых машин, которых тоже не пощадила ни война, ни погода.
Когда мы зашли в ближайший дом и поднимались по лестнице, на связь вышел Санька.
— Феникс, на связь.
— На связи.
— Тут база сообщает, где-то поблизости татары в эфире ругаются. Вроде как сцепились с кем-то.
— Только они ругаются?
— Пока да, но, судя по всему, получили по зубам знатно.
— Ну и на кой нам в это дело лезть. Получили, значит, получили, так им и надо.
Я стоял с гостями из прошлого на пятом этаже и через выбитые окна вместе с ними смотрел на панораму мертвого города. Приблизив голову в противогазе к противогазам гостей, просто сказал:
— Город Симферополь, было шестьсот тысяч человек. После боевых действий в нем осталось не более трех-четырех сотен человек, прячущихся в герметичных укрытиях. Из них людей меньше половины, остальные постепенно переходят в разряд зверей. Зафиксированы случаи каннибализма.
Что про себя думали гости, я не мог ни услышать, ни определить по выражению их лиц, даже глаза не мог рассмотреть за стеклами противогазов, но то, что картина мирового конца произвела на них впечатление, — в этом был однозначно уверен.
Вещун неприятностей не давал покоя, поэтому на всякий случай снова вышел на связь с Санькой.
— Бычок, мы собираемся, уходим, клиенты вроде как готовы для разговора.
Только мы залезли в БТР, по-быстрому пропылесосили свои костюмы и сняли противогазы, на связь вышла база.