Всего один шаг. Книга 1. Татьяна

Цикоза Наталья

Проснулась, когда небо уже укрылось россыпью сверкающих звёзд. Повозка стояла на месте. Снаружи слышались голоса, тянуло дымом и чем – то съедобным. Вспомнила, что ела только утром, грустно вздохнула, ну что стоило хотя бы кусочек хлеба сунуть в карман. Осмотрелась, девочки рядом не было, стораясь не шуметь выбралась из кибитки. На фоне костра виднелись три фигуры, одна совсем маленькая, закутанная в одеяло, сидела между родителями и что-то говорила, тоненьким голоском. Малышка смогла подняться, улыбнулась я, ну и хорошо. Пора было уходить, я и повернулась к темноте. Тут меня заметили, женщина подскочила с бревна и бросилась ко мне, едва я успела сделать пару шагов. Её лицо вновь было в слезах, но теперь оно светилось счастьем. Она обхватила меня за плечи и потянула к костру, попутно, что-то тороторя. Мужчина то же поднялся, освобождая место. Девчушка, хоть и была ещё бледна, но смотрела, блестящими любопытными глазками, кутаясь в одеяло.

– Как ты, малышка? – не удержалась, и приобняла её.

Плевать, что моя легенда полетела в тартарары, так приятно было видеть весёлый взгляд ребёнка. Мужчина с женщиной переглянулись, перестав улыбаться.

– Ами ишь буин?

– Я не понимаю вас, – пожала плечами и грустно улыбнулась.

– Ам Лиза, – женщина положила руку себе на грудь, – уж Брус, – она коснулась плеча мужчины, – Миа, – приобняла девочку.

– Ам, – я положила руку себе на грудь, как это только, что делала женщина,– Таня.

– Таня, – повторила женщина. Разглядывая меня, положив голову на плечо,– Таня, лимуж ту!– наконец произнесла, обнимая девочку.

Наверное, это значило «спасибо тебе». Значит лимуж – это спасибо, жаль, что нечем писать, да и не на чем. Я взяла палочку и вывела на песке «ли муж».

– Ко ми? – спросила девочка, указывая на песок.

– Лимуж, – я приложила руку к груди, и поклонилась, жестом показывая благодарность.

Мужчина, наблюдавший за нами, молча пошел в кибитку и принёс засаленную тетрадку и огрызок карандаша, протянул мне. Я с благодарностью посмотрела на него, повторила выученное слово и занесла его в тетрадку. Когда подняла голову, он стоял напротив, широко улыбаясь. Подошел к костру и протянул над ним руки, произнёс:

– Кууст.

Я записала следующее слово «кууст»– костёр, подумала и добавила, огонь. Женщина налила из котелка похлёбку и протянула мне:

– Елушин.

Снова сделала запись «елушин» – еда, похлёбка. Девочка, глядевшая на всё это с живым интересом, вдруг поднялась, коснулась моих волос, потом своих кудряшек:

– Вилосе.

Записала, я уже поняла, что они хотят узнать, но с таким скудным набором слов в моём лексиконе объяснить, что- либо было проблематично. Мы поужинали и пошли спать. Вопреки моим ожиданиям, мне в эту ночь не пришлось ночевать под открытым небом. Меня вместе с Лизой и Миа уложили в кибитке, а Бруз остался возле костра. Следующие три дня я аккуратно записывала слова в сою тетрадку, а мои попутчики очень терпеливо объясняли мне, то, что требовало объяснения. К концу третьих суток у меня было заполнено треть имеющихся листов убористым подчерком, что-бы сэкономить место. Солнце уже садилось, когда над кибиткой пронеслись два красных дракона. Я была внутри, но мне всё равно стало не по себе. Поёжилась. Миа положила свою ладошку на мои руки, которые я невольно сцепила:

– Боишся?

Кивнула, посмотрела на недоумевающие лица её родителей.

– Они ищут тебя? – спросил Бруз.

– Не знаю, – пожала плечами.

Вдруг женщина накинула мне на голову одеяло и навалилась, прижимая ко дну кибитки. Я заворочилась, но она прошептала:

– Тихо лежи и ничего не бойся.

Я затихла, слышала, как к кибитке приблизились мужчины, как Бруз соскочил на землю. И разговор я то же слышала, общий смысл которого поняла. Искали действительно меня, невысокую хрупкую женщину с очень короткими волосами, в фиолетовом плаще, не знающую языка.

– Ламину? – спросил Бруз.

– Она не ламину, и не воин, но волосы острижены, – ответил пришелец.

– Она преступница?

– Нет, её ищет наш господин, вы видели её?

Я услышала звон монет и сжалась, неужели продаст?

– Видел, три дня назад видел на большом тракте, она шла в эту сторону.

Мужчины удалились, а Лиза наконец, слезла с меня. Я вздохнула полной грудью, вылезая из- под душного одеяла. Бруз стоял у кибитки и рассматривал пару золотых монет, лежавших у него на ладони.

– Не знаю, девочка, чем ты насолила драконам, но это опасно, сегодня они будут прочёсывать весь тракт, а завтра могут вернуться.

– Мне надо уходить, – тихо произнесла, скорее всего, у меня получилось «я идти» но мужчина меня понял, согласно кивнул, избегая встречаться со мной взглядом.

Кибитка доехала до густых зарослей, и я спрыгнула на землю. Тетрадку пристроила под блузкой, засунув её часть под пояс брюк, а карандашик опустила в карман. Лиза подала дорожный мешок. Я заглянула вовнутрь: хлеб, сыр, какие-то фрукты. С благодарностью обняла женщину, утирающую слёзы, и подбежавшую Миа. Подумала и обняла опешившего Бруза. За какие то три дня эти люди стали мне дороги. Мужчина указал направление в сторону от дороги, и я, взлохматив напоследок непослушные кучеряшки Миа, пошла в лес. Старалась придерживаться направления, указанного Брузом, идти на запад, туда, где садится солнце.

Два дня я продиралась через бурелом, ночевала в корнях большого дерева. Здесь негде было даже развести костёр, что б это сделать, надо как минимум расчистить место, а я жутко устала. Поэтому перекусила всухомятку и запила из маленькой фляжки, что находилась в мешке. Почему-то мне даже не пришло в голову, что здесь могут быть хищники. Вечером второго дня вышла к лесному озеру, скинула одежду и бросилась в воду, смывая пот и грязь. Наплававшись вдоволь, развела небольшой костёр, благо запасливая Лиза положила в мешок кресало. Правда готовить было не в чем, да и нечего, так что костёр был скорее для обогрева души и тела. Пока не стемнело, штудировала свою тетрадку, потом буквы стали расплываться. Я устроилась прямо на берегу, подстелив часть своего плаща, другим его краем накрылась. Утром солнышко, пробившись сквозь листву, упало мне на лицо. Вставать не хотелось, и я решила устроить себе выходной, провести этот день здесь. За время пути я здорово устала, и подумала, что стоит дать отдых своим измученным ногам. Укрыла голову тканью плаща, и снова уснула. Разбудил грубый толчок в плечо. Стянула с лица плащ, и застыла, пытаясь проснуться и наконец понять, что происходит. Мне в лицо смотрел наконечник стрелы. Проморгавшись, перевела взгляд выше. Закрывая солнечный свет, надо мной возвышался человек, высокий, стройный, он целился в меня из лука. Села, рассматривая его, большие, серые, чуть раскосые глаза, узкое лицо, светлая кожа, длинные светлые волосы и … уши, острыми кончиками нагло торчащие из волос. Я едва не ахнула, именно так я и представляла себе эльфов. Он что-то резко сказал, я только смогла разобрать, что-то типа эта земля кому-то там принадлежит. Моргнула. Похоже, он понял, что… я ничего не поняла.

– Вставай! – подкрепляя свои слова он качнул луком.

– Я, – засуетилась, поднимаясь, надо было объяснить, что я заблудилась. Но в моей тетрадки ещё не было этого слова, может, получится подобрать другое. Вытащила из-за спины тетрадь и начала её листать, а вот, нашла, – потеря.

Эльф, видя мои метания, с интересом наблюдал, уже опустив лук. А когда я, наконец, посмотрела на него, убрал стрелу в колчан, за спиной и протянул руку, что б взять мой «словарь». Я со вздохом отдала, он то же полистал, хмурясь. Подозрительно посмотрел на меня и просто махнул рукой, призывая куда – то идти. Что было делать, я обулась, под его пристальным взглядом, подхватила свой мешок и плащ, и пошла. Обогнув озеро, мы углубились в лес, очень скоро вышли на большую поляну. Здесь нашлись ещё эльфы, пятеро, если быть точнее. Один из них лежал навзничь с почти белым лицом, а из его груди торчали две стрелы. Все остальные стояли над ним, когда мы вышли на поляну, они обернулись, приветствуя меня хмурыми, холодными взглядами. Однако я не смотрела на них, моё внимание как магнитом притягивал тот, что лежал на земле безвольно разметав руки. Мой сопровождающий протянул тетрадку одному из собравшихся, и похоже принялся что-то объяснять то и дело кивая на меня. Пока его собеседник разглядывал мой «опус», я опустилась на колени около раненого. Точно знала-он жив. Положила руку на шею, убедилась, дышит. Схватившись за стрелы, быстро выдернула их, тут же рванула рубаху, и, шепча как мантру «потерпи миленький, потерпи» положила ладони на раны. Меня никто не останавливал, из ран хлестала кровь, а я всё шептала «потерпи», сильнее прижимая ладони. Свет уже лился с моих ладоней, останавливая кровь, наконец, она остановилась. Я с облегчением выдохнула, впрочем, рук не убрала, свет растекался как молоко по груди пострадавшего. Всё это я уже делала раньше, правда благодарность была, хм… своеобразная. Я грустно усмехнулась, от добра, добра не ищут, отогнала ненужные воспоминания и прикрыла отяжелевшие веки. Лес вокруг всё сильнее кружился изумрудной каруселью, а я всё сидела перед раненым эльфом, и вливала свет. Сознание покинуло меня неожиданно, как будто кто- то щёлкнул выключателем.

Очнулась в большой, светлой комнате. На окне белоснежными парусами колыхались лёгкие шторы. Из открытого окна тянуло свежестью и ароматом цветущих растений. Хорошо- то как! Я потянулась, не знаю, каким чудом оказалась здесь, но было покойно и хорошо. Послышалось шуршание ткани, я повернула голову. С другой стороны кровати на стуле сидела молоденькая эльфийка, те же светлые прямые волосы, голубые, чуть раскосые глаза, и остренькие кончики ушей, торчащие из волос. Она поклонилась, произнесла несколько слов, сделала лёгкий книксен и скрылась за дверью. Я села к изголовью, подоткнув под спину подушку, осмотрела тонкую сорочку, в которую была одета, натянула повыше одеяло, что-бы прикрыть грудь и задумалась. Последнее, что видела, эльфы, стоявшие возле меня в полном молчании. Не помню, успели ли затянуться раны, прежде чем я отключилась. Лицо парня было таким бледным, а пульс вообще еле прощупывался. Вздохнула, зачем они меня сюда притащили. Нет, ну приятно конечно, чистая постель, уютная комната. Вздохнула, надеюсь парень выжил.