Вселенная на пятерых
Шрифт:
Я уверенно взяла его в руки, чувствуя гладкую отполированную поверхность с таким удобным спусковым крючком, заставившим подумать в первый раз, что я обнаружила бластер. Это было всего несколько дней назад, даже двух недель не прошло, если брать местные сутки. А по факту — будто совсем уже в прошлой жизни.
— Глупо поступаешь, — отреагировал Рейн, с непонятной эмоцией всматриваясь в мое лицо.
— Что именно? Держу неправильно? Ну так не все тут оканчивали галактические медицинские академии, — фыркнула, выпуская жгут красных лучей в Рейна.
— Нет. Глупо, что веришь. Читала же мое досье. Я способен на хладнокровное убийство, — уверил меня мужчина, на миг запнувшись на последних словах.
— Уровень повреждений: 37 %. Требуется немедленная медицинская помощь, — отчитался голос системы, закончив обследовать Рейна. Но я и так подозревала, что там как минимум сильный ушиб ребер, а то и трещина в кости. Лишь бы внутреннего кровотечения не было.
— Ну убивай, — кивнула в ответ на слова мужчины и опять легла рядом с ним на кровать. Встряхнула руку с коммуникатором, собираясь отправить общее сообщение для всей команды. — Сейчас начнешь или сначала подлечишься?
Набрать текст не успела, тяжелая рука Рейна накрыла мое запястье, мешая это сделать.
— Ты всерьез думаешь, что ваш спектакль с Тристаном — это панацея? Если я догадался, рано или поздно догадаются остальные. И сейчас мне даже нет нужды делать что-то самому, достаточно просто сообщить остальным, как обстоят дела в действительности. Ты читала досье, знаешь, кто у Астрид в гареме. Каждый из нас убивал без зазрения совести, ради спасения своей жизни, наживы или мести. Никто не станет тебя жалеть!
— И ты тоже? — спросила спокойно, глядя ему прямо в глаза. Рейн снова смешался, на его лице отразилось сомнение.
— Не знаю почему, но я верю, что ты хороший человек. Тебя сейчас терзают сомнения, понимаю. Но на самом деле все просто. Хочешь — помоги мне. Не хочешь — просто не мешай.
— Я не могу позволить, чтобы Астрид вернулась! Ты не представляешь, что она творила с каждым из нас! С теми, кто не дожил до сегодняшнего дня из-за нее! — вызверился он, глядя на меня практически с отчаянием. И все же медлил, продолжал этот бесполезный, в общем-то, разговор.
— Тогда какой смысл обсуждать это, если решение, похоже, уже принято? — грустно улыбнулась я и, не отводя взгляда, скомандовала: — Система, голосовое сообщение всем членам экипажа: моя каюта нуждается в ремонте и новой мебели, а Рейн — в лечении. Заберите его из игровой.
— Ты что творишь?! — прошипел мужчина, глядя на меня широко распахнутыми глазами, до последнего не веря, что я в самом деле это отправила.
— Упрощаю тебе жизнь, ускоряю процесс принятия решения, даю выбор… Сам определи, какой вариант ближе к сути. Пока за тобой придут, есть время окончательно сформулировать, что ты им скажешь обо мне и случившемся, — сообщила тихо и серьезно и, больше не имея сил бороться со сном, закрыла глаза, тут же провалившись в темноту.
Глава 4
Ослепляющий свет, от которого больно глазам, опостылевшие абсолютно белые стены без единого окна, пол, потолок, кушетка, на которой я сижу, узкий белый пластиковый стол у противоположной стены, длинная рубашка на мне и та того же ненавистного цвета… Но между тем я четко осознаю, что это у меня едва ли не с детства отвращение ко всему белому, та же, в чьи чертоги подсознания я провалилась, не испытывает ни малейшего дискомфорта, баюкая на руках обычного плюшевого медвежонка. В виде исключения — дымчато-серого цвета. Медвежонок Тедди! Я в детстве просила родителей купить его, а получила Винни-Пуха. Впрочем, ему радовалась не меньше…
Эта неуместная здесь мысль помогла осознать очевидное: это не я. И картинка тут же сменилась, меня будто выбросило из тела, и я теперь могла наблюдать за всем со стороны, к счастью не испытывая больше чужих эмоций. Светловолосая девочка лет одиннадцати, что-то тихонько напевавшая своей игрушке, выглядела спокойной, я бы даже сказала — умиротворенной, но мне слишком долго снились сны, принадлежавшие Астрид, и я знала наверняка: положительные эмоции там не то что редкость, а я и вовсе не уверена, что она способна их испытывать.
И все же чем больше я смотрела на эту девочку, тем меньше могла различить ее черты лица. Они будто смазывались, не поддавались восприятию, как иногда бывает во снах. Мне же почему-то было крайне важно увидеть ее, рассмотреть наверняка ангельски прекрасное личико, убедиться, что этот ребенок — маленькая Астрид. В конце концов, а кто же еще?
— Нравится? — прозвучал чей-то знакомый голос.
В первый миг я подумала, что это часть воспоминания, где я всего лишь зритель, но девочка никак не отреагировала, продолжая играться на своем месте. Я же, обернувшись, увидела вполне материальную взрослую Астрид, сидевшую на краю стола и беспечно болтавшую босыми ногами. Одета она была в ту же рубашку, что и девочка, только своего размера, и смотрела прямо на меня.
— Что именно? — осторожно уточнила у нее.
На что Астрид легкомысленно пожала плечами.
— Не знаю. Это место, она, медвежонок… Не кажется знакомым? — спросила она, продолжая болтать ногами и с какой-то мечтательной задумчивостью смотреть на девочку, абсолютно не обращавшую на нас внимания.
— Она — это ты?
— Кто знает? Может, я… — протянула она и, резко обернувшись, посмотрела мне прямо в глаза, добавив вкрадчиво: — А может, и ты.
С минуту насладилась моим выражением лица, на котором определенно отразилось, насколько мне стало не по себе от этой фразы. И разразилась веселым искренним смехом.
— Расслабься, конечно же, это не ты! С чего бы тебе проводить время здесь? У тебя, небось, была счастливая семья: ты, мама, папа, щенок… У счастливых детей обязательно должен быть щенок! Скажи, ты была счастлива? — Легко соскочив со стола, она шагнула ко мне.
Впервые я встречалась с ней во сне. И пусть я наяву постоянно слышала ее голос, сейчас происходящее казалось мне слишком странным и нереальным. Я и хотела ее коснуться, и меньше всего желала, чтобы это произошло.
— У меня был кот… — прошептала непослушными губами, хотя вопрос определенно не требовал ответа.