Вселенский неудачник
Шрифт:
Я дошел до Калигулы и уже плавно перетек на безвольного Клавдия Друза, как вдруг совсем крошечный метеорит пробил борт звездолета, пулей просвистел мимо моего виска и, ударившись о рукомойник, куда-то закатился. Случилось это в самом центре так называемого «треугольника» Скорпиона, расположенного на равном расстоянии от обоих его клешней.
Не дожидаясь, пока произойдет разгерметизация, я заткнул дыру в борту пальцем, а немного погодя поставил на место пробоины прочную стальную заплату. Заплата портила вид новенькой обшивки, и я завесил ее картиной, которую некогда всучил мне один настырный художник.
Про маленький метеоритик, доставивший мне столько хлопот, я абсолютно забыл и вернулся
Прошло дня два или три. Я продолжал ругаться с Мозгом, заниматься историей и неустанно клясть гарантийщиков, которым отдавал в починку свой молекуляризатор. Вернувшись из гарантийного ремонта и проработав пару дней нормально, молекуляризатор зациклился на гороховом супе, от которого мой желудок вконец расстроился и в животе то и дело начиналась самая настоящая пальба. Я все чаще с тоской вспоминал манную кашу, которая хоть и не отличалась изысканным вкусом, зато не вступала в ожесточенную вражду с моими внутренностями.
Как-то утром я сидел за столом и, проверяя память, вычерчивал родословное древо князей Рюриковичей. В ушах у меня были беруши, которыми я обзавелся, чтобы не слышать ворчание Мозга. Неожиданно одна из берушей выскочила и упала на пол. Наклонясь за ней, я заметил, что у ножки стола копошатся какие-то насекомые. Первым моим побуждением было их раздавить, но прежде, по свойственной мне любознательности, я решил разглядеть их в микроскоп. Каково же было мое изумление, когда я увидел микроскопических гуманоидов в скафандрах, которые быстро и целеустремленно следовали куда-то по предметному стеклышку микроскопа.
Опустившись на корточки и заглянув под стол, я разглядел недалеко от гуманоидов сплющенный кусочек металла. Направив на него микроскоп, я определил, что это разбитая космическая база. Теперь мне все стало ясно. Пролетая клешни Скорпиона, я столкнулся не с метеоритом, а с крошечным звездолетом пришельцев. База пробила борт моей ракеты и, вконец искореженная, оказалась под столом. Микроскопические же гуманоиды были выжившей частью ее экипажа. Должно быть, моя небольшая каюта казалась им огромным миром, а я сам – неким неведомым титаном или божеством, если они вообще в состоянии были воспринимать такие величины.
«Что они будут делать дальше? – задумался я. – Судя по тому, что база разбита и починить ее нельзя, им придется осваивать мою каюту. Что ж, не буду им в этом препятствовать».
И, растрогав себя мыслью, что жизнь священна, я спустил микросам под стол кусок сахара, а сам вновь принялся за родословное древо Рюриковичей.
Когда на другое утро, вспомнив о микросах, я вновь заглянул под стол, то обнаружил произошедшие там существенные перемены. Под столом сантиметра на два от пола возвышалась основательная крепость, сооруженная из обломков базы и кусочков дерева, которые микросы откололи от стула. У крепости были разбросаны маленькие сторожевые вышки-башни, вокруг которых ютились совсем крошечные домики. Взяв микроскоп, я присел на корточки и, направив его на поселение, увидел, что микросы, значительно увеличившиеся в числе, вскапывают плугами синтетическое покрытие пола, и кое-где на вспаханных участках уже виднеются небольшие зеленые ростки. Очевидно, микросы, уцелевшие при крушении базы, не сохранили значительных технических познаний, поэтому занялись натуральным хозяйством, откатившись таким образом почти в самое начало истории.
Внезапно, словно потревоженные муравьи, микросы заметались по вспаханному полю и укрылись в крепости. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что их напугало затмение лампы, которую я нечаянно заслонил своей головой.
Я отошел от света и занялся обычными делами, надеясь вернуться к микросам позднее, но после завтрака с крана сорвало прокладку,
Изменения, произошедшие в жизни микросов за эти сутки, были ошеломляющими. Под столом на разных его окраинах раскинулись обширные города с площадями, башнями, ремесленными рядами и подъемными мостами, за которыми расположились деревни. Синтетическое покрытие было взрыхлено почти везде, а между золотистыми полями пшеницы темнели лиственные леса, самые высокие деревья которых достигали полутора сантиметров. Численность самих микросов составляла уже несколько десятков тысяч. В основном они занимались сельским хозяйством и строительством, хотя порой мне случалось видеть небольшие дружины, проносившиеся по дорогам от одного города к другому. Вооружение этих дружин составляли копья, короткие мечи и луки.
Я был поражен таким стремительным развитием крошечных гуманоидов и не находил ему объяснения, пока, наблюдая за быстрыми, почти неуловимыми для моих глаз перемещениями микросов, не сообразил, что их время течет в несколько тысяч раз быстрее моего. Средняя продолжительность жизни была у них двенадцать часов, а поколения сменялись примерно четыре раза в сутки. По этой же причине микросы не догадывались о моем существовании, вероятно, принимая меня за одно из атмосферных явлений со сложной периодичностью.
На третий день цивилизация микросов шагнула еще дальше. Города разрослись настолько, что отдельные их улицы и посады уже не ограничивались крепостными стенами. Теперь я не мог даже поставить под стол ноги без опасения раздавить несколько деревень. Делать нечего, пришлось перебраться за кухонный стол, оставив письменный микросам.
Как-то во время обеда я услышал доносившуюся из-под стола пушечную пальбу. Настроив микроскоп, я увидел, что два города вступили между собой в союз и напали на третий. Армии численностью до нескольких десятков тысяч микросов каждая увлеченно уничтожали друг друга. Оружие тоже порядком усовершенствовалось: появились мушкеты и первые орудия, выстрелы которых я и услышал. Наконец одна из союзных армий была разбита, а ее столица осаждена. Победители подкатили тяжелые орудия и начали сколачивать осадные лестницы. Не желая сдаваться на милость победителей, горожане ожесточенно сопротивлялись, устраивая вылазки и поливая неприятеля расплавленной пластмассой, которую они отковыривали от пола.
По меркам микросов осада длилась долго – минут десять. Я как раз доел гороховый суп и поставил чайник. Потом город был все же захвачен и разграблен, а его стены срыты до основания. Часа через полтора, правда, город восстановился, но уже не в этом месте, а пятнадцатью сантиметрами левее.
Примерно в это же время мой лазеропередатчик запищал и выдал штормовое предупреждение. В нескольких световых днях от меня в районе левой клешни Скорпиона происходило образование сверхновой звезды, сопровождаемое интенсивным выбросом микрочастиц. Всем ракетам, находившимся в этом секторе космоса, предписывалось лечь в дрейф до особого распоряжения, так как движение навстречу потоку нейтронов было крайне опасным.
Делать нечего. Я лазерографировал приятелю, что из-за космической бури не смогу быть вовремя, заглушил двигатель и лег в дрейф. Сколько времени продлится мое вынужденное бездействие – я не знал. Порой звездолеты, попавшие в такую передрягу, застревали на месяцы. Чтобы не скучать, я взял корабельный журнал, вооружился ручкой и стал записывать в него основные вехи стремительно развивающейся истории микросов. Опасаясь запутаться в двойной хронологии, все даты я приводил по земному летоисчислению, однако следует учесть, что один мой день соответствовал примерно столетию цивилизации микросов.