Вселенский стриптиз
Шрифт:
– Что?!
– Нет, ничего. Голова болит…
– О стенку побейся, пройдет.
Его разговорчивость не принесла облегчения Дуське. Она закрылась в своем будуаре и громко пела до вечера высоким голосом: «Девочкой своею ты меня назови, а потом обмани, а потом обними…»
А с утра она снова начала обследовать дом. Теперь самые потаенные его места – чердак и подвал.
Чердак оказался ничем не примечательным, здесь не было ни пыли, которая обязательно должна изобиловать на чердаке, ни старой мебели, ни чемоданов со старыми вещами и фотографиями.
Едва не
Большую часть этого помещения занимала… клетка.
В клетке сидел человек. Длинный, худой, в лохмотьях – классический узник классического подвала… Длинная черная борода скрывала большую часть лица, огромные темные глаза блестели безумием. Увидев Дуську, человек затрясся в мелком ознобе и отскочил к противоположной стене клетки.
Дуська не испугалась. Пожалуй, она даже обрадовалась. Наконец-то хоть что-то человеческое в этом бесчеловечном доме. Пусть даже пленник. Пусть даже сумасшедший и страшный, зато в его глазах бьются хоть какие-то эмоции.
В центре клетки валялась куча тряпья, рядом, в тазике, стояла вода, в другом тазике – что-то похожее на сухой собачий корм.
– Ты кто? – прижалась Дуська к холодным прутьям.
Человек замычал, замахал руками и забился в угол, присев на корточки.
Пленник был молод, это выдавали глаза, руки и тонкая полоска щек, которую не скрывала борода.
– Тихо, тихо, – пробормотала Дуська. – Не бойся меня, я тебе зла не сделаю. Жалко, что ты тоже не разговариваешь! Иди сюда, – похлопала она по прутьям клетки. – Иди!
– Квз, квз… – словно давясь, замычал пленник, двумя пальцами указывая себе на горло.
– Жрать хочешь, бедненький! – по-своему поняла его Дуська. – Это кто ж тебя кормом собачьим догадался кормить?
Евдокия вдруг почувствовала к этому полузверю такую острую жалость, что в горле запершило, а на глаза навернулись слезы. Никто никогда не был настолько несчастнее, некрасивее, беднее и беспомощнее, чем сама Дуська. Никто не стоял настолько ниже ее на социальной лестнице, чтобы сидеть в клетке и питаться собачьим кормом.
– Тебя как зовут? – шепотом спросила она.
– Квз…
– Ясненько. Буду звать тебя Томом Крузом, хочешь?! Не все ему в красавчиках числиться и миллионы грести.
– Квз! – У пленника блеснули глаза, страх ушел из них, и он на два шага приблизился к Дуське.
– А хочешь, я тебе мяса принесу, молока, сыра? Тут этого добра в холодильнике сколько хочешь, мы с Алексом не успеваем съедать!
– Квз! – Пленник схватил из миски несколько шариков сухого корма и с хрустом начал жевать.
– Ужас, – покачала головой Дуська и вдруг впервые за долгие дни почувствовала себя хорошо.
Наконец-то у нее появилось дело – кормить сумасшедшего.
О том, чтобы попытаться выпустить его на волю, и речи не шло, слишком уж безумным был
Дуськина забота.
Евдокия побежала наверх, подсвечивая себе мобильником на высоких ступеньках. Сказать или нет Алексу о своей находке?!
– Алекс! – закричала она, врываясь к нему. – Алекс, там…
Что-то не так было в комнате, что-то не так, хотя телевизор работал, а Алекс неподвижно лежал на диване с пультом. Дуська проследила за его взглядом и замерла, раскрыв рот.
Трое парней, одинаковых, словно клоны, с непроницаемыми жесткими лицами, в черной одежде, стояли вдоль противоположной стены и держали Алекса на прицеле трех автоматов.
– Рот закрой, – приказал один из них Дуське и тут же ткнул стволом автомата Алексу в грудь. – Что, думал, мы тебя здесь не найдем?!
– Ничего я не думал, – процедил Алекс.
– А раз не думал, деньги гони, – просто сформулировал клон свое требование. Два других клона подтвердили его слова выразительным движением пальцев на спусковых крючках.
Алекс отбросил пульт, нехотя сунул руку под диван, на котором лежал, и вытащил Дуськину тряпичную сумку, набитую долларами.
– Здесь двухсот баксов не хватает, – холодно сказал он парням и бросил сумку тому, который был ближе к нему.
– Батюшки мои, грабят! Средь бела дня, на Рублевке, где охраны как грязи! – прошептала Дуська и в прыжке попыталась догнать свою сумку. – Не-е-е-т! Не-ет!
Тяжелый приклад автомата обрушился ей на затылок, в глазах вспыхнуло, потом потемнело, сознание поплыло, отчего-то вызывая мутные картинки из детства.
– Дура ты, рыжая, – где-то далеко сказал Алекс. – Лучше б двести баксов достала.
«Не успела покормить Тома Круза…» – уплыла последняя Дуськина мысль.
Глава 7
Портрет
– Привет! Ты газеты читала?
– А как ты думаешь?! Вся пресса пишет одно и то же. Покровскую зарезали три дня назад, а нашли вчера вечером, в переполненной ванной, где марганцовки было как грязи, а синие ирисы плавали, словно утки в пруду. Дуська опять нас надула! Подставила по полной программе! Вместо себя в гриме трупа она подсунула мегазвезду! Скажи, где она взяла ее, где?! Да еще с перерезанным горлом?!
– Кларунь, у тебя сердце уже не шалит?
– Нет! Твою мать…
– Ты за рулем?
– А то ты не слышишь!
– Такая ты мне нравишься больше. Скажи, где ты сейчас?
– Черт его знает. Ага, вон впереди Живописный мост, значит, у меня есть все шансы попасть на МКАД. А ты где, подруга?
– А я еду по Ленинградке. Если на Волоколамском шоссе не будет пробок, я окажусь на МКАДе даже раньше тебя. Как ты думаешь, мы успеем удрать?