Всем бедам назло
Шрифт:
В тех поездках я также познакомился с мистером Бушем и нашел его весьма неординарным человеком. Когда я только начал путешествовать с ним, я чувствовал себя довольно неловко, поскольку стеснительность присутствует в моем характере. Однако мистер Буш сразу же стал относиться ко мне так, что мне показалорь, будто мы с ним знакомы уже сто лет.
Вскоре я обнаружил, что мистер Буш был исключительно предан своим друзьям. Он никогда не забывал, кто жертвовал ради него своим временем, средствами или силами.
Когда мистер Буш был избран президентом, меня пригласили на инаугурацию. И во время приема
— Ты сейчас все испортишь, Чак. Ты выйдешь и забудешь, что собирался сказать. Ты не сможешь произнести свою речь.
Друзья Арнольда знают, что он любит заниматься такими вещами. Мне приходилось постоянно шикать на него:
— Замолчи, Арнольд! Дай мне сосредоточиться!
К. счастью, я выступил вполне успешно и затем, сев на место, сп\л подкалывать Арнольда.
Мы с Арнольдом — давние друзья. Мы познакомились в 1968 году, еще до того, как он стал всемирно известной кинозвездой. Когда Арнольд только переехал в Калифорнию, он был бодибилдером мирового класса. Время от времени мы с ним вместе тренировались, а между тренировками часто обсуждали наши амбиции.
— Мне хватает того, что я учу людей боевым искусствам, — сказал я.
— А мне этого мало, — ответил Арнольд. — Для меня бодибилдинг это всего лишь один из этапов на пути к цели. Я собираюсь стать магнатом в сфере недвижимости, а потом пойду сниматься в кино.
Я улыбнулся и подумал: «Как он сможет стать киноактером, когда он едва говорит по-английски?»
Я был не единственным, кто так считал. Когда Арнольд заявил, что хочет стать киноактером, ему отказали по трем причинам. Во-первых, он был слишком большим и мускулистым. (Хотели бы вы оказаться на месте человека, который сказал это Арнольду?) Во-вторых, у него был сильный иностранный акцент, он часто коверкал фразы и плохо владел английским языком. В-третьих, ему посоветовали сменить имя.
Однако Арнольда это не смутило. Он занялся своим телом, изменив режим питания и тренировок. Одновременно с этим он стал изучать английский язык и совершенствовать свое произношение. Когда же речь зашла о его имени, Арнольд был непреклонен. Вместо этого он твердо решил сделать фамилию Шварценеггер известной всем и каждому.
Я не знаю никого, кто был бы более целеустремленным, чем Арнольд. Сегодня мы называем моего друга губернатор Шварценеггер!
Ли Этуотер позаботился обо всех мелочах инаугурационного торжества, в том числе и о ритм-энд-блюз-группе, игравшей в честь победы Джорджа Буша-старшего на президентских выборах. Ли, который в свободное, время играл на гитаре, вытащил президента Буша на сцену и вручил ему свою гитару. Буш был настроен благодушно и сделал вид, что является'одним из участников группы. Все это выглядело невероятно смешно, и все время, пока длилось это «выступление», я думал: «Не могу поверить, что Ли заставил президента Соединенных Штатов Америки притворяться звездой ритм-энд-блюза!».
После выборов Ли пригласил меня в Белый дом и устроил экскурсию. Мы вошли в кабинет, где руководитель администрации президента Джон Сунуну проводил совещание, и Ли сказал:
— Джон, познакомься, это Чак Норрис.
Джон встал из-за стола, подошел ко мне и пожал руку. Затем Ли сказал, что хочет познакомить меня с госсекретарем Джимом Бейкером.
— Ли, ты уверен, что нам стоит его беспокоить? — усомнился я.
— Да, он отличный парень! — ответил Ли.
Ли явно никого не боялся!
Меня несколько раз приглашали в Белый дом на официальные обеды в честь руководителей других стран. Однажды я взял с собой своего сына Майка на обед, который давали в честь президента Польши. Когда президент Буш ожидал на сцене прибытия своего гостя, мы с Майком стояли в толпе зрителей. Вдруг ко мне подошел агент Секретной Службы. Он отвел меня в сторону и украдкой спросил:
— Вы мистер Норрис?
— Да, я Чак Норрис. Чем могу быть вам полезен?
— Президент хочет знать, не хотите ли вы с сыном совершить вместе/' с ним пробежку после официальной церемонии.
Первой моей мыслью было: «А не отстану ли я от него?» Дело в том, что Буш находился в отличной физической форме и бегал практически каждый день. Я тоже пребывал в хорошей форме, но бег составлял лишь малую часть моих тренировок. Тем не менее не хотелось упускать такую возможность, и я ответил:
— Конечно! С удовольствием!
После официальной церемонии встречи агент провел нас в одну из комнат в Белом доме, где мы с Майком смогли переодеться. Спустя некоторое время к нам присоединился президент Буш. Он облачился в спортивный костюм — совсем как один из парней в школьной раздевалке.
Мы с Майком пробежали с президентом несколько миль в окружении агентов Секретной Службы, которые бежали впереди и позади нас. У одного из агентов в чемоданчике был спрятан автомат «узи». Я испытывал странные чувства, но впечатление было незабываемым.
В тот же вечер мы с Майком вместе с сотнями приглашенных-тостей побывали на официальном обеде. После обеда все перешли в зосед- ствующий с покоями президентской семьи. Президент и п \ леди общались с гостями, а затем я увидел, что они направляются к лестнице, ведущей в их покои. Я тоже устал и решил уходить. Я уже пробирался к выходу, когда кто-то окликнул меня: «Чак!» Я обернулся и увидел, что это был президент Буш. Он стоял на лестнице рядом с Барбарой и махал мне рукой на прощание.
«Кто я такой, что президент Соединенных Штатов Америки лично прощается со мной?» — подумал я.
Мне вспомнилась история Закхея — того невысокого парня, который взобрался на дерево, чтобы посмотреть на Иисуса. Иисус увидел его и сказал: «Закхей, слезай. Сегодня Я приду к тебе в гости». Думаю, что Закхей на всю жизнь запомнил то удивительное чувство, с которым он осознал: «Иисус знает, как меня зовут!»
Я испытал похожие чувства, когда Джордж Буш помахал мне на прощание рукой, стоя на лестнице в Белом доме. Что за человек! Даже неся на плечах бремя мировых забот, он никогда не забывает о людях, давая им почувствовать себя особенными. Я счастлив, что знаком с Джорджем Гербертом Уокером Бушем — не только как с президентом, но и как просто с хорошим человеком, которого я уважаю как прекрасного мужа и отца. Независимо от того, согласны вы с его политикой либо президентскими решениями или нет, он остается образцом честности и целостности характера.