Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2
Шрифт:
Собственно, на что он рассчитывал? Он ведь неплохо знал историю, достаточно неплохо, чтобы понять всю бессмысленность военных походов, результаты которых исчезают так же легко и неизбежно, как следы на песчаном пляже во время прилива. Знал, но не хотел осознать. Такое бывает…
КСТАТИ:
«Бывают люди, которым знание латыни не мешает быть ослами».
Мигель де Сервантес Сааведра
Он помчался во Францию, совершил государственный переворот, разогнав Директорию
Вот так закончился «Бал Сатаны» — революция, которая никогда не бывает народной и которую, по известному выражению Бисмарка, подготавливают гении, осуществляют фанатики, а плодами ее пользуются проходимцы…
КСТАТИ:
«Солдата можно заставить умирать и за медную пуговицу — была бы идея».
Наполеон Первый, император
Все так просто, что попросту скучно…
P.S. А господам просветителям, философам, политикам-популистам и прочим «друзьям народа» надо бы вытатуировать на левой руке старую мудрость: «Не всегда говори то, что думаешь, но всегда думай, что говоришь».
Почему именно на левой руке? Да потому, что правой они мастурбируют.
Век Золота, или Золотой Век
«В чем состоит наша сила и слабость по сравнению с людьми XVIII века: они жили накануне исполнения своих чаяний, а мы живем на следующий день после их крушения».
Если добиваться исполнения своих чаяний недостойными, порочными средствами, теми, которые принято называть «любыми», то не следует негодовать на судьбу, если в итоге приходится пожинать горькие плоды посеянного.
Свобода — очень непростое и уж совсем не однозначное понятие, совершенно извращенно трактуемое большинством, которое путает свободу с вольницей, с беспрепятственной возможностью удовлетворения всех своих природных наклонностей, с тем, что принято называть беспределом.
Множество людей желает свободы, но очень немногие из желающих имеют необходимые данные для рационального ее применения. Для тех, кто не обладает такими данными, свобода попросту губительна, что самым убедительным образом доказала История человечества.
Североамериканцы, доблестно сражаясь за свою независимость в 1775—1783 годах, преследовали цель создания своего государства, то есть устройства, жестко ограничивающего личную свободу (в расхожем понимании этого слова), а вот их союзники в этой затее — французы — действовали в прямо противоположном направлении и, благополучно развалив свое абсолютистское государство, которое, видите ли, ущемляло их свободу (вернее то, что подразумевалось под этим словом), пожали все горькие плоды, какие только можно было пожать в этом случае.
И что же? Их не устраивал безвольный губошлеп Людовик XVI, потом не устраивал коллективный дурак Конвент, потом — пятеро воровитых демагогов, называемых Директорией… И еще много чего продолжало бы не устраивать требовательных и до маниакальности свободолюбивых французов, если бы
И пошли, и запели, да еще как громко!
КСТАТИ:
«Там, где все поют на один мотив, слова не имеют значения».
Станислав Ежи Лец
А к чему слова? Слова требуют понимания, которое в подобных случаях совершенно излишне…
То ли дело мелодия! Она всем понятна, она интернациональна, так что ее на протяжении XIX века мурлыкали за милую душу и в Италии, и в Испании, и в Германии, и Австрии, не говоря уже о Франции, где эта мелодия неоднократно исполнялась «на бис», совсем как в том случае, когда человек наступает несколько раз на одну и ту же швабру, и в подтверждение известной истины: «Умные учатся на чужих ошибках, а дураки — на своих». Уж сколько раз твердили миру эту простую истину, а толку — чуть…
Ключевой девиз этой эпохи выражен в знаменитом афоризме Бенджамина Франклина: «Время — деньги».
Товарно-денежные отношения превалируют над всеми прочими, что в конце концов делает сморкающегося в рукав купчину тем, кого принято называть persona grata, а это уже означает, что такой человек может не исподтишка, как раньше, а совершенно легально заказывать музыку, включая и «Марсельезу», потому что, как известно, кто платит, тот и…
В связи с этим многие абсолютные монархии стали поспешно перекрашиваться в конституционные, чтоб не так стыдно было зависеть от «денежных мешков».
А куда без них? Надо же было кому-то субсидировать научно-техническую революцию, которая подарила Истории величайшие изобретения светлейших умов человечества! Правда, субсидии очень скоро окупили себя не десятками, не сотнями, а многими тысячами процентов прибыли, в особенности если какое-либо изобретение имело военное значение.
Прибыль стала возводиться в некий абсолют, что породило великое множество проблем, включая экологические. Если какой-нибудь граф рассматривал леса, реки и озера в своих владениях как ценнейшее достояние, нуждающееся в заботе и охране, то арендовавший часть этих владений промышленник рассматривал их лишь как средство достижения прибыли, скажем, кожевенного производства, и его никак не волновало, останется ли живой в реке рыба после слива туда жидких отходов.
Проблема, с которой предыдущие эпохи если и сталкивались, то в неизмеримо меньшей степени, XIX век столкнулся довольно ощутимо, но все же не придал должного значения, как, если по правде, и двадцатый…
И при этом — золотой век литературы, музыки, живописи, архитектуры, чего, правда, уже не скажешь о философии, гораздо менее богатой знаменитыми именами, чем любая из предыдущих эпох, и это, конечно же, не случайно.
Ну а все прочее — как всегда…
КСТАТИ:
«Отличительное свойство человека — желать непременно все начинать сначала…»