Всемуко Путенабо
Шрифт:
Алекс внимательно слушает.
– Мы с Аленой не мешали друг другу жить, – продолжается исповедь. – Судьба свела нас, когда мне нужна была нежность, ей – сила, помощь и защита. Это именно то основание, те три кита, на которых строились наши отношения. Не больше. Плюс разница в возрасте – мне глубоко за сорок. Почти в два раза. Я понимал, что это не могло длиться долго. Каждый дал другому что мог.
– И тут появляется Кирилл… – подгоняет Алекс, – молодой, интересный…
Пыл рассказчика, только что пошедший на убыль, снова взлетает:
– Нет.
– Что – нет?
Недоумение гостя льстит рассказчику как оратору.
– Кирилл потом. – Ухмылка против поднятых бровей. – Сначала Аленка связалась с Вовкой, а он мой ровесник.
144
Любовь – культурная надстройка на половом инстинкте, направленном на существование и размножение вида. Да, именно так, если ты ученый сухарь. Потому что любовь – это нечто, что чувствуешь, но объяснить не можешь.
Ох, как чувствуешь…
Чертовы домофоны. Чтоб их, в пекло через задницу, и много других случайно вырвавшихся нехороших слов. Кирилл гордится великим и могучим, но сейчас хочет орать обыденным обидным.
Открывать подъездную дверь никто не желает.
– Пожалуйста! – умоляет он. – Это срочно!
Смилостивилась одна старушка с самого верхнего, долгие ей лета. Щелчок запора слышен и снаружи. Зуммер. Кирилл ныряет внутрь.
Пусть сначала пятый. На нужную сторону выходят две квартиры. Кирилл начинает с ближней.
Сердце выпрыгивает. Дзинь-дзинь! Тишина. Еще раз: дзинь-дзинь! То же самое. Вот тебе и суббота.
Он перелетает к другой двери. Здесь ждет удача.
– Простите… – Кирилл склоняется к образовавшейся щели. – Вчера кто-то снял на телефон машину у соседнего подъезда. Не подскажете…
– Нет. – С резким стуком щель схлопывается.
Нервы. Кулаки побелели. Костяшки пальцев хотят наружу.
Ноги несут вверх.
Шестой, справа. Кнопка, пиликанье, шаги.
– Скажите…
– Вы кто?
– Сосед из другого подъезда. Можно один вопрос?
– Если быстро.
– Вчера…
– Вчера нас не было дома. Извините.
Слева. «Дрррр», – словно не звонок, а магазинная сигнализация. Зато хорошо слышно. Затемнение в глазке – кто-то смотрит и не спешит отворять.
«Дррр», – еще раз.
– Откройте, пожалуйста. – Кирилл дрожит от нетерпения. – Я не уйду, пока не поговорю. Всего один вопрос…
То ли похожая на угрозу просьба почему-то срабатывает, то ли там долго раскочегариваются. Скрип отворяемой двери ласкает уши.
– Скажите…
Бум!
На Кирилла наваливается темнота.
143
– А Вовка – это кто? – Рука Алекса потянулась к планшету.
– Горский, Владимир Терентьевич, – охотно разъясняет Агеенко. – Друг детства. Судьба развела, а недавно встретились опять. Я их и познакомил на Вовкином дне рождения. Все как обычно: «Алена, это Вова, Вова, это Алена». Активно лысеющий Вова галантно шаркает ножкой. «Вы танцуете?» Медленное кружение… сокращение дистанции до нуля… бархатный шепот… Валерия, его жена, с тех пор меня ненавидит.
Алексу требуется конкретика:
– Их не могло связывать что-то… серьезное?
Агеенко грубовато хмыкает:
– Не могло, а связывало. Ради нее Вовка собирался уйти из семьи, готов был супругу с детьми бросить. И если бы Аленка не увлеклась более молодым и перспективным сотрудником Вовкиной фирмы…
– Уверены? – настаивает Алекс на предыдущем тезисе.
– Более чем, – смеется Анатолий. – Я уже говорил, что мы разрешали друг другу больше, чем принято в обычных семьях. Однажды моя очередная пассия не пришла, и я, вернувшись без предупреждения, застал обоих интересующих вас голубков в интересной позиции. Пошутил еще, нельзя ли присоединиться. Вовку как ветром сдуло. Большой наивный мальчишка. Верил в любовь.
– Что потом?
– Они встречались какое-то время, пока ваш молодчик старого коня из борозды не выпихнул.
– А вы?
На губах Агеенко появляется печальная улыбка:
– Я давно понимал, что Алена уйдет. Не знал лишь, когда именно. Пока оставалась – не гнал, когда пришел срок – отпустил. Я не люблю проблем.
Алекс задумывается на секунду.
– Как вы познакомились с Аленой?
Вопрос Анатолию неприятен:
– Это обязательно?
– Желательно. Не имею права объяснять всего, но ваш ответ, возможно, спасет чью-то жизнь.
– Ну что ж, – Агеенко кивает. – Если все так серьезно…
Он встает, делает несколько шагов к окну, оборачивается:
– Об этом никто не знает, кроме нас с ней.
– Вопрос жизни и смерти, – напоминает Алекс.
– Хорошо. Но это должно остаться между нами.
– Само собой.
Алекс откровенен. Хозяин видит это.
– Дело в том, что я выкрал Алену.
– Откуда?!
– Как ни неприятно говорить… Из борделя.
142
– Как он нас выследил? – слышно приглушенно, как через вату. Разговаривают, видимо, за стеной.
– Узнал, как же еще. Нечего было свою рожу высовывать. Знал же, что я сзади.
– Ну, мало ли.
– Теперь кончать его, что ли?
Тишина из опасливо-задумчивой превращается в зловещую.
До Кирилла доходит, где он видел физиономию паренька, который открыл дверь и обрушил на бедную голову Кирилла трехкилограммовую гантелю. В прошлый раз это был утюг.
– Пацаны, – зовет Кирилл подростков, накачивающих себя для принятия судьбоносного решения. – Мне ничего не нужно. Даже не заявлял. Расписку дам, если хотите, что подарил вам все сам.
Рядом появляются две мосластых фигуры:
– Серьезно?
– У меня жена пропала.
Попытка понимания. Страх.
– И что? Типа, простишь нас и все оставишь?
Они неплохо набрали по мелочи. Деньжат вот только маловато.
– Прощу и оставлю, если поможете отыскать автора ролика.
– Чего?
– Того, кто примерно отсюда, – Кирилл подбородком указал на окно, – вчера снимал на камеру телефона.
141
Морщины на лбу Алекса выстроились по ранжиру: