Всеобщая история искусств в шести томах. Том 6. Книга 1 (с иллюстрациями)
Шрифт:
Олтон Пиккенс. Семья Генри Хоупа. 1950—1954 гг. Собрание Хоуп. илл. 221 б
Джорджия О ' Кифф. Череп коровы, красное, белое, синее. 1931 г. Нью-Йорк, Метрополитен-музей. илл. 221 а
Питер Блум. Скала. 1945—1948 гг. Собрание Кауфман. илл. 220 б
В 30-е гг. стал распространяться также сюрреализм (Джорджия О'Кифф, Питер Блум и другие), а затем абстрактное искусство (Артур
Навязчивые мистические фантазии американских сюрреалистов остались далеко позади по сравнению с «изобретательностью» приехавшего в Штаты испанца Сальвадора Дали. Принесшая Дали скандальную славу бесстыдная, достигающая почти патологических размеров жажда рекламы и материального обогащения нашла в условиях Америки особо благодарную почву. «Творческие поиски» Дали в этот период были в основном направлены на отражение в искусстве столь актуально звучавшей атомной темы. По его словам, он даже возглавил специальный институт по изучению проблем атомной бомбы применительно к искусству.
Пошлейшая «Атомная Леда» (1945), атомные взрывы, превращающиеся в грандиозные устрашающие головы, покрытые перманентной завивкой («Три сфинкса Бикини»), не менее невероятная «Меланхолическая атомная идиллия», совершенно параноические, проникнутые духом разрушения рисунки «Атомистический крест», «Атомистическая голова ангела» и пр. как нельзя лучше пришлись по вкусу сторонникам атомной войны. За время своего десятилетнего пребывания в США (в 1951 г. он уехал в Испанию) Дали начал писать и огромные картины религиозного содержания — само воплощение ультрасовременной католической мистики, С Дали стремились состязаться местные сюрреалисты —Айвен Ле Лоррен Олбрайт (р. 1897), ставший американцем Ив Танги (1900—1955), особенно изобретательный на вызывающе нелепые названия, находящиеся в интригующем контрасте с его весьма однообразным фантазированием («Мама, папа ранен!», 1927; «Медленно к северу», 1942; «Помножение дуг», 1954; все — Нью-Йорк, Музей современного искусства), и другие.
Но в годы второй мировой войны и еще более в послевоенные годы сюрреализм с его апологией всех возможных нарушений нормальной человеческой психики был оттеснен на второй план широкой волной чисто абстрактного искусства, ставшего теперь знаменем воинствующей буржуазной культуры. С необычайной быстротой стали возникать различные авангардистские группировки и в большом числе появляться художники, умеющие с удивительной ловкостью и хладнокровием выкачивать огромные суммы денег из богатых «американских дядюшек» за картины, сделанные предельно упрощенным способом — с помощью пульверизатора, половой тряпки или штукатурной лопатки или просто раздавленных ногой тюбиков краски — и идеально похожие на сырость на стенах давно не ремонтированного дома или на «дикое мясо» на полузажившей ране. Абстрактное искусство, к которому примкнуло множество различных шарлатанов, успешно спекулирующих на склонности американской буржуазной публики к шумной и дешевой сенсационности, приобрело характер чисто делового предприятия, доходного бизнеса.
Как поиски «самовыражения» представителей абстрактного экспрессионизма так называемой «тихоокеанской школы» (Джексон Поллок, 1912—1956; Марк Тоби, р. 1890; Роберт Мозеруэлл, р. 1915), так и унылая, мрачная черная мазня Франца Клайна (р. 1910) лишены всяких идей, чувств, впечатлений жизни, чужды гармонии и ритма.
Джексон Поллок. Синие шесты. 1952 г. Сидней, Художественная галлерея Нового Южного Уэльса. илл. 222 а
Теодор Рожак. Призрак Китти Гоука. Металлический сплав. 1946— 1947 гг. Нью-Йорк, Музей современного искусства. илл. 222 б
Франц Клайн. Композиция. 1955 г. Собрание Бекер. илл. 223 а
Ибрам Лассоу. Метаморфозы. Хромированная бронза и другие бронзовые сплавы. Собрание Лист. илл. 223 б
Крайние формалистические течения нашли отражение и в скульптуре. Незавидную роль здесь сыграл переселившийся из Франции во время войны Жак Липшиц (р. 1891). Но и свои, американские скульпторы «не ударили лицом в грязь», и их создания мало в чем уступают творениям европейских мэтров. От пугающих своей физиологической осязательностью и вместе с тем какой-то осклизлой бесформенностью произведений такого скульптора, как Теодор Рожак (р. 1907), работающего методом автогенной сварки, от подражающих абстрактно истолкованным низшим растительным и животным формам скульптур Сеймура Липтона (р. 1903) или Исаму Ногучи (р. 1904) — и до уродливых «сваренных» металлических сооружений Ибрама Лассоу (р. 1913) развертывается пестрый и претенциозный круг современной авангардистской американской скульптуры. Особое место здесь занимают работы Александера Колдера-младшего (р. 1898; его отец тоже был скульптором). Придуманные им причудливые абстрактные конструкции, приводимые в движение ветром или мотором,— так называемые мобили — получили открыто и явно чисто декоративное назначение, являясь необычной, но вполне законной деталью архитектурного оформления интерьеров. Искать в этих предметах некий отвлеченно-философский смысл, как пытаются делать некоторые американские критики,— совершенно излишнее и бесполезное занятие. Узорно-орнаментальная природа «мобилей» Колдера неразрывно связана с естественно-отвлеченным языком архитектуры.
В развитии в искусстве США экспрессионизма, сюрреализма и абстрактного искусства сказывается определенная историческая закономерность. Началом развития каждого из этих течений послужили образцы чужого, европейского искусства. Пустив корни на американской почве, эти течения дали, пожалуй, самые ядовитые всходы. Широкое распространение получили здесь одинаково реакционные, хотя на первый взгляд полярно противоположные формы искусства, как уводящего от реальной жизни в мир совершенно пустых, бессмысленных и бесформенных абстракций, так и самого отвратительного, отталкивающего иллюзионистического натурализма. И это не случайно, ибо колоссальная финансовая поддержка и активная пропаганда упадочного искусства во всех его проявлениях служат важнейшим фактором идеологической реакции, внушающей неверие в духовные ценности, в возможности разумного переустройства мира. Огромную пропагандистскую роль играют здесь американские музеи. Покупать авангардистские работы считают своим долгом даже такие крупнейшие музеи, как Метрополитен-музей в Нью-Йорке, знаменитый своими собраниями классического искусства. Во многих американских городах существуют и музеи современного искусства, в которых под «современным» понимается искусство только формалистического направления. Все эти музеи финансируются и контролируются миллионерами (Н. Рокфеллером и другими). Особенно активные формы приняла пропаганда абстракционизма как в США, так и за рубежом. К услугам абстракционистов, хотя бы самых диких, самых ничтожных, самых наглых,— все: реклама, печать, выставки, деньги музеев, в любом количестве отпускаемые их советами, состоящими из очень богатых и влиятельных лиц, превосходно изданные книги с апологетическими наукообразными исследованиями. На международных выставках преобладают абстрактные работы.
Но вырождение буржуазного искусства продолжается. В последнее время в США шумно рекламируется модное течение «поп-арт» («популярного искусства»), течение, не имеющее ничего общего с задачей популяризации искусства в широких массах.
Здесь уничтожены все принятые, привычные элементы искусства. Это бессмысленное, чудовищное нагромождение реальных предметов — тряпок, гвоздей, труб, кусков автомобилей, раздавленных целлулоидных кукол, газетных вырезок, фото и пр. и пр. «Создания» одного из преуспевающих представителей поп-арта Роберта Раушенберга (р. 1925) — облезлое чучело белой курицы на стеклянном со светящимися лампочками ящике или настоящее стеганое одеяло и подушка на настоящей кровати, сплошь закрашенные нарочито грязными мутными красками, призванными создать впечатление особой «обыденной» неопрятности. Как и все новые течения формализма, поп-арт не блещет новизной. По существу, это возврат к грубому дадаистскому отрицанию искусства. Возможности этого течения поистине безграничны, любой может стать его ведущим мастером. Ведь для того, чтобы быть сюрреалистом, надо уметь рисовать, чтобы создавать абстракции — хотя бы натянуть холст на подрамник и купить краски. Здесь же достаточно собрать окружающие бытовые предметы и скомбинировать их каким угодно способом. Течение поп-арта могло бы показаться просто издевательством, не стоящим внимания развязным шарлатанством. Но дело обстоит, как и с абстрактным искусством, гораздо сложнее. Долголетнее внедрение в психику художников и определенной части публики того, что поиски творческого «самовыражения» допускают развитие самых невероятных, самых крайних форм, что подобное «искусство» не только имеет право на существование, но и является самым смелым, самым новым, самым оригинальным, породило в некоторых кругах своеобразную общественную психологию. Весьма показателен тот факт, что в высших художественных учебных заведениях современной Америки широко введено обучение поп-арту, которое представляет собой одну из наиболее низких ступеней распада искусства, какие когда-либо знала история.