Всеобщая история кино. Том 1 (Изобретение кино 1832-1897, Пионеры кино 1897-1909)

Садуль Жорж

Нигилистическое «отрицание» всей русской дореволюционной кинематографии если и было объяснимо на первых порах полемическим задором наших теоретиков, то сейчас оно представляется неисторичным, и перед нами безусловно стоит задача провести подлинно научную работу по восстановлению и оценке фактов, несомненно являющихся важными для истории как советского, так и мирового кино.

Не меньшие трудности испытал автор, обращаясь к истории советского кино. И здесь нам опять придется взять часть вины на себя, так как советские искусствоведы с большим опозданием приступили к описанию развития советского киноискусства.

Если добавить к этому, что советские кинофильмы с трудом проникали через барьеры буржуазной цензуры на экраны Западной Европы и Америки, то нетрудно догадаться, какое количество фактических ошибок и теоретических заблуждений можно обнаружить в трудах зарубежных историков. Однако дело не ограничивается только фактическими неточностями из-за неполноты сведений о советском кино. В ряде случаев, к сожалению, мы имеем дело с сознательным искажением фактов, с явно предвзятым отношением к советской культуре.

Работа Жоржа Садуля в этой части может быть полностью оценена именно

в сравнении с теми трудами, которые, претендуя на звание «научных», отнюдь не объективно знакомят читателей с фактами из истории советского кино. Для того чтобы избежать упреков в голословности, приведем несколько примеров.

Уже упоминавшиеся выше французские историки Рене Жанн и Шарль Форд во втором томе «Энциклопедической истории кино» посвятили три главы русскому и советскому кино немого периода.

Если на первых страницах этих глав вы читаете, что фильмы режиссеров Эрмлера, Перестиани и Эсфири Шуб были созданы на Украине, а действие фильма «Бабы рязанские» происходит в Крыму [1] , то сначала вы несколько удивлены этими неточностями, которым, казалось, нет места в научном труде, но затем ваше удивление переходит уже в другое чувство, когда вы узнаете, что известный советский сценарист Натан Зархи оказался к концу жизни якобы в числе сотрудников французского режиссера Ренуара [2] , что Эйзенштейн является по своей профессии оператором, к тому же еще учеником немецкого режиссера Лупу Пика [3] , что оператор Тиссэ — также выученик немецкой кинематографии [4] , то вы начинаете понимать, что это не просто ошибки, а некая тенденция, долженствующая, очевидно, объяснить успехи советского кино тем, что его ведущие киноработники всем обязаны только Западу и что вообще они даже не являются русскими.

1

Rene Jeanne et Charles Ford, Histoire encyclop'edique du cin'ema, vol. II, p. 287–288.

2

Там же, стр. 290.

3

Там же, стр. 297.

4

Там же, стр. 302.

Желая всячески принизить значение такого фильма, как «Броненосец «Потемкин», авторы цитируют статью некоего Жана Арро, который без всякого стеснения заявляет: «Сергею Михайловичу Эйзенштейну, бывшему оператору Лупу Пика, и другим немецким кинематографистам была доверена постановка фильма о восстании в Одессе на борту «Князя Потемкина». Из всех фильмов, которые были сняты на этот сюжет (речь идет о революции 1905 г. — С. Ю.), только два смогли увидеть экран — «Черное воскресенье» и «Броненосец «Потемкин» [5] . Другие были совершенно испорчены и выброшены в корзинку… Монтаж фильма «Потемкин», который восхищает сегодня любителей ритма, также родился случайно. Куски снятой пленки прошли через десятки рук. Фильм нашли слишком длинным и стали его все больше и больше сокращать. Таким образом, случайные обстоятельства придали этому фильму его впечатляющую стремительность» [6] .

5

Очевидно, речь идет о фильме Висковского «Кровавое воскресенье»

6

Rene Jeanne et Charles Ford, Histoire encyclop'edique du cin'ema, vol. II, p. 298.

Это абсурдное заявление выдается авторами за «научное открытие», хотя совершенно очевидно, что преследует оно ту же цель дискриминации фильма, его авторов и всей советской кинематографии.

Перелистывая далее книгу, вы наталкиваетесь на ряд «сенсационных» сведений о том, что актриса Вера Холодная убита «офицером-большевиком» [7] , что режиссер Шефер скрывался под псевдонимом «Лео Мур» [8] , что «булочник» Евдокимов в фильме Эйзенштейна «Октябрь» играл роль «Николая II» [9] , фильм «Станционный смотритель» приписан режиссеру Висковскому [10] , оказывается также, что первый фильм Эйзенштейна назывался «На всякого мудреца довольно простоты» [11] . Далее историк П. Щеголев с легкостью превращается в постановщика кинокартин [12] , утверждается также, что режиссер Козинцев, единолично осуществивший фильмы «Шинель» и «Чертово колесо», объединился для постановки фильма «Похождение Октябрины» с Л. Траубергом, которому, кстати, приписан и фильм Ильи Трауберга «Голубой экспресс» [13] … Да, впрочем, и не перечесть всех нелепостей, которые нагромождены в этой энциклопедической «истории», достойно завершающейся [14] отдельной главой, посвященной фильму «Желтый билет» Федора Оцепа [15] , как известно, не прославившегося ничем, кроме своего бегства из Советской России.

7

Rene Jeanne et Charles Ford, Histoire encyclop'edique du cin'ema, vol. II, p. 480.

8

Там же, стр. 293.

9

Там же, стр. 303.

10

Там же, стр. 293.

11

Там же, стр. 297.

12

Там же, стр. 291.

13

Там же, сто. 315.

14

Там же, стр. 317.

15

Там же.

С чувством глубокого сожаления закрываешь эту книгу в надежде, что она является лишь печальным исключением.

Однако, знакомясь с популярной «Историей кино» Ло Дюка [16] , предназначенной для широких читательских масс и выпущенной поэтому Университетским издательством Франции большим тиражом, убеждаешься в обратном.

Популяризация истории кино — дело трудное, ибо здесь нужно особенно тщательно отобрать факты и так распределить их по значимости, чтобы в целом они верно отражали историческую действительность.

16

Итальянский журналист, работающий во Франции.

Как же выглядит советское кино в этой «Истории»? Основным деятелем оказывается актер Иван Мозжухин. «Броненосец «Потемкин» Эйзенштейна, видите ли, был оценен в России по достоинству только после того, как он был поднят на щит за границей [17] , и вообще все творчество Эйзенштейна несамостоятельно. Так, например, указывается, что его фильм «Генеральная линия» был сделан под влиянием датского режиссера Карла Дрейера [18] . При упоминании фильма «Земля» не помечена даже фамилия режиссера Довженко, зато в главе, посвященной звуковому кино, мы находим панегирик немецким фильмам, созданным в эпоху фашизма [19] . О бездарном агитфильме «Молодой гитлеровец Квекс» говорится, что «он блестит деталями, столь редкими в пропагандистских фильмах, умом и интеллигентностью» [20] . Далее пространно описывается сюжет этого расистского «произведения», которое и получает в конце восторженную оценку автора. А через страницу на протяжении пятнадцати строчек, посвященных всему советскому кино, мимоходом упоминается «слабый «Чапаев».

17

Lo Duca, Histoire du cin'ema, Paris, 1931, p. 59.

18

Там же, стр. 47.

19

Там же, стр. 72.

20

Там же, стр. 73.

О советском военном и послевоенном кино нет вообще ни одной строчки, зато лучшим фильмом Америки 1950 года провозглашается фильм «Даждь нам днесь» [21] режиссера Дмитрика, заработавшего печальную известность своим предательским поведением во время преследования прогрессивных кинематографистов в Америке.

Плохо скрытая антипатия автора ко всему прогрессивному киноискусству сказывается не только в оценке советской кинематографии. В немилость впадает также и Чаплин: в иронические кавычки попадает его финальная «демократическая речь» из фильма «Диктатор». Тенденция, свойственная Рене Жанну и Шарлю Форду, приписывать все успехи советского кино иностранцам, находит и здесь свое выражение в анекдотическом утверждении, что мультипликационный цех на «Мосфильме» был создал «под техническим руководством ученицы американского мультипликатора Флейшера» некоей Люсиль Кремер [22] .

21

Там же, стр. 88.

22

Lo Duса, Histoire du cin'ema, Paris, 1951, p. 117.

Мне пришлось привести все эти печальные факты для того, чтобы подчеркнуть еще раз значение и ценность тех глав, которые посвящены в «Истории» Садуля русскому и советскому кино, где он впервые дает западному читателю полную и объективную информацию о нашем киноискусстве.

Если в этих главах советский читатель и найдет некоторые спорные положения или недостатки, то упреки он должен адресовать скорее нашим советским историкам и искусствоведам, приложившим пока мало стараний к тому, чтобы снабдить зарубежных историков всеми необходимыми сведениями о различных этапах становления и развития советской кинематографии.

По этим же причинам Садулю не удалось отразить и вклад русских изобретателей в коллективный труд по усовершенствованию техники кино на первых его этапах.

Появившиеся в нашей печати немногочисленные статьи, к сожалению, не имеют никакой ценности, так как посвящены они были полемической задаче установления «приоритета» — в них настойчиво, но бездоказательно работа пионеров русского кино отъединялась от поисков, шедших параллельно во всех странах мира. И здесь мы находимся в долгу перед нашим читателем, и советским киноисторикам придется проделать серьезную изыскательскую работу по восстановлению и изучению фактов, рисующих этот этап в развитии отечественной кинематографии.