Всеобщая история кино. Том 4 (второй полутом). Голливуд. Конец немого кино 1919-1929

Время течет и, порождая мифы, становится историей. Период 1920–1930 годов стал новой «belle epoque», эпохой «безумных двадцатых». Он видится в образе женщины с короткой прической, в коротеньком платье с заниженной талией — она бешено отплясывает чарльстон под звуки джаз-банда в бесшабашной атмосфере «просперити». Но такое лубочное изображение будет ложным даже для Соединенных Штатов. «Twenties» (20-е годы) оказались как в кино, так и вообще в жизни периодом разнообразных и противоречащих друг другу явлений реальности — процветание коснулось далеко не всех и царило не везде.

Период «мира и процветания» наступил не 11 ноября 1918 года. И 1919 год в Соединенных Штатах отмечен не только счастьем демобилизованных «сэмми» и резким ростом спекулятивной деятельности,

но и сильнейшими социальными конфликтами в горнодобывающей, угольной, металлургической отраслях промышленности (4 миллиона человек в 3600 забастовках). Смятение умов проявилось тем более сильно, что приближалась кампания по президентским выборам, а начало 20-х годов ознаменовалось жестоким экономическим кризисом в стране. Республиканцы с успехом провели кампанию против президента Вильсона и демократов. Им удалось привлечь на свою сторону общественное мнение, и их кандидат Хардинг стал в ноябре 1920 года президентом, получив большинство в 7 миллионов голосов.

Но кризис не прекратился. Европейцы, прибывшие в Голливуд в 1920–1921 годах, отмечали, как сильно затронута киноиндустрия — во время экономических затруднений легкая промышленность страдает куда сильнее, чем тяжелая. Американские рабочие могли себе позволить такую роскошь, как посещение кино, значительно реже, чем во время войны. Сотни тысяч фермеров бросали свои земли, разорения насчитывались десятками тысяч, количество полностью безработных приближалось к 5 миллионам, доходы от внешних рынков падали; Франция, Англия, Бельгия и другие страны тоже переживали кризис кинопромышленности, связанный с депрессией и безработицей.

28 декабря 1920 года американские кинофирмы уволили в один день 50 тысяч служащих; три месяца спустя количество безработных кинематографистов достигло 80 тысяч. Французский журналист Луи Тома констатировал, что «от кризиса страдали все», и следующим образом анализировал его причины: «Наблюдалось перепроизводство, поскольку снимали и слишком много, и чересчур плохо, и в основном одно и то же… По мнению Сэмюэля Ротафеля [1] , публика устала от вечно юных инженю с идиотским выражением лица в обрамлении светло-русых кудряшек… Банки известили кинофирмы, что им отказано в кредитах для финансирования производства… И крупным студиям осталось одно — закрыть полностью или большую часть своих съемочных павильонов. Так они и поступили, выбросив на улицу 50 тысяч актеров и служащих» [2] .

Луи Тома оценивал стоимость новых американских фильмов, не могущих найти ни залов, ни прокатчиков, в 25 миллионов долларов. Одной из крупнейших фирм пришлось «заморозить» свою продукцию, стоившую 6 миллионов долларов.

Сборы от проката в 1920 году упали на 10 миллионов долларов, а производство фильмов снизилось на 64 процента по сравнению с предыдущим годом. Кризис американской киноиндустрии продолжался дольше, чем в других отраслях промышленности. Весной 1922 года в Соединенных Штатах из 208 существующих продолжали работать только 134 студии (в Нью-Йорке — 43 из 61, в Голливуде — 91 из 147). В те времена штат Южная Калифорния еще не имел монополии на производство фильмов, но кризис во многом способствовал упадку кинопроизводства в Нью-Йорке. Однако зимой 1923/24 года несколько студий Нью-Йорка увеличили выпуск фильмов, поскольку все голливудские студии закрылись на десять недель.

Глубочайшее экономическое потрясение американского кино совпало по времени с сильнейшим моральным кризисом, вызванным яростными нападками пуритан. Последние добились в январе 1920 года принятия в Соединенных Штатах «сухого закона» — было запрещено употреблять напитки, содержащие более 0,5 процента алкоголя. Салуны (американские кафе) исчезли, но вместо них появились и стали процветать подпольные притоны, в которые спиртное доставлялось целой армией бутлегеров.

Пуритане Среднего Запада и влиятельные женские клубы обрушились на кино с яростными нападками, представляя его в качестве школы порока и преступности. Они избрали своей мишенью столицу «Филмлэнда», описанную одним из ее основателей, Адольфом Цукором, в следующих выражениях: «В преддверии 1920 года Голливуд выглядит местом кипучей и беспорядочной жизни. Большинство его обитателей — люди скромного происхождения. Они никогда не мечтали о больших деньгах и вдруг стали буквально купаться в золоте… Город заполонили легкомысленные деловые люди, которые напоминают мне спекулянтов и «доверенных» лиц в лагерях золотоискателей… Все эти нувориши любили выставлять напоказ роскошь, жили на широкую ногу, тратили деньги без счета, а остальные жители киноколонии старались им подражать во всем» [3] .

Часть прессы Атлантического побережья вела злобную кампанию против города-гриба, выросшего на Тихоокеанском побережье. Она подогревала страсти рассказами о «римских оргиях», которые якобы каждую ночь происходят в Голливуде. Однако, по словам молодого французского журналиста Робера Флоре, только что прибывшего в Соединенные Штаты, в этом пригороде в начале 1922 года не существовало ни театра, ни мюзик-холла, а единственными местами развлечения были три крохотных кинотеатра, рассчитанные на 600 зрителей. Из Лос-Анджелеса в Голливуд ходил только трамвайчик. Дома и виллы кинозвезд были разбросаны по огромной территории, которую пересекали нескончаемые авеню. Но эти реалии не могли поколебать убежденности пуритан, тем более что Голливуд один за другим сотрясали скандалы.

Процветание этой «киностраны» зиждилось на «системе кинозвезд». Каждая крупная студия располагала отделом, который готовил для прессы материалы о работе кинозвезд и о малейших подробностях их личной жизни. Некоторые звезды рассылали по всему миру десятки тысяч фотографий со своими автографами. «Юнайтед артистс», к примеру, опубликовала такую победную реляцию:

«Из восьми с половиной тысяч писем от поклонников всех пяти континентов, которые почтальоны ежедневно разносят великим кинозвездам Голливуда, полторы тысячи поступают в адрес только Мэри Пикфорд».

Эту инженю с русыми кудрями называли «юной невестой Америки», забывая, что еще в 1912 году она вышла замуж за Оуэна Мура, а ныне жила отдельно от этого всеми забытого актера.

Мэри Пикфорд, первая актриса, подписавшая контракт на миллион долларов, основала в 1919 году совместно с Чаплином, Гриффитом и Дугласом Фэрбэнксом фирму «Юнайтед артистс». Фэрбэнкс и Пикфорд решили узаконить свои отношения.

Мэри Пикфорд отправилась в Рено (штат Невада), где до предела упрощенная процедура развода уже давно превратилась в прибыльную статью городских доходов. Оуэн Мур приехал туда же, и 1 марта 1920 года состоялся их официальный развод. А 28 марта в Голливуде произошло бракосочетание Мэри Пикфорд с Дугласом Фэрбэнксом. Новоиспеченная супружеская пара поселилась на вилле Беверли-хиллз, переименованной в «Пикфэр» (Пикфорд — Фэрбэнкс).

Эта свадьба превратила журналистов в разъяренную свору собак. «В этот период жизни я чувствовала себя загнанным зверем», — писала в своих мемуарах [4] Мэри Пикфорд, которую называли тогда двумужницей. Терри Рамсей писал по этому поводу: «16 апреля 1920 года Леонард Б. Фаулер, генеральный прокурор штата Невада, опротестовал законность акта о разводе, сославшись на сговор между сторонами, обман и лжесвидетельство. Инцидент раздули в национальный скандал, что обернулось крахом для местной индустрии разводов в Неваде. Множество супружеских пар, приехавших в Рено с востока, были вынуждены покинуть штат не солоно хлебавши в связи с яростной кампанией против «скоростных разводов» [5] .