Всей нечисти Нечисть...
Шрифт:
Но если сам Господь закосил под Дьявола и попугал народ, восстанавливая справедливость, то обратное о нем мнение -- так народ его ни в какие времена не взлюбливал. Облажался он с проклятой благодатной землей. Любой, при одном упоминании о ней, начинает креститься и молиться, лишь бы в связи не заподозрили. Обеспокоен народ, даром им такой Бог не нужен, повалил в синагоги, в церкви, в мечети, по святым местам -- и верующий, и неверующий. Теперь, пожалуй, никому не скажешь: "креста на вас нет!" -- все крещенные. Даже еретики, которым не мыслилось жить, козни не строя. На что цыгане и евреи, и те перепугались, поведав по большому секрету, что и у них скоро свой Мессия намечается, мол, встали мы на путь вразумления, поняли, в чем сила Сына Человеческого великая.
Лучше бы, признались, что не могут ни одного слова произнести из Закона своего, который бы против себя
Его Величество поморщился, вспоминая, как Святой Отец обрисовал ему супружеский долг. Пресно, благопристойно, чинно, вошел и вышел, помолившись на святое царственное место. Будто Спаситель, лобзая всех без разбору, и мужиков и баб, непременно останавливаясь в домах с хорошенькими девицами, ублажаясь вином на каждый вечер, ни разу ноги к себе на плечи ничьи не закидывал, не совал леденец между аленькими губками. Не бог весть какой Сынок у Отца уродился -- и пьющий, и гулящий, и блудный, и отказывающийся от родителей, и с наклонностями -- тоже на любой вкус. Служители обоими руками за жену ухватились -- сколько возможности обнять паству! Но и тут еще Ее Величество не сплоховала, приставила их к государственным делам привыкать помаленьку.
Если Сын Божий ни в чем себе не отказывал, чем он-то хуже?
Ладно, вот пусть теперь не на козни тратятся, а на предвыборные компании.
Его Величество скомкал лист бумаги, который третий день лежал перед ним пустым с одним лишь словом: "План", метнул комок в мусорную корзину. Никакого плана не было и в помине. А были тяжелые думы...
Самое страшное было в том, что Ее Величество никаким Величеством его уже не считала. Мальчик для битья, мальчик на побегушках, мальчик в мокрых штанишках... А он любил ее по-прежнему, может быть, еще сильнее, страшась свой участи и будущего. И по-прежнему называл ее сладкая, милая, лапуля... В общем, жизнь становилась невыносимо поганой -- и если так дальше пойдет, быть ему козлом отпущения во всех ее грехах! Сам не раз так делал, предавая министров законному народному гневу. Но Ее Величество козлом отпущения решила сделать именно его, заступаясь за всех, на кого он пытался повесить недоработки и взыскать неустойки.
А некого, оказалось, обвинить! Как поймаешь за руку, как схватишь, когда маг этот вон какой, а ты только такой? И ведь не чья-то, а именно его поганая душонка оказалась в нужном месте в нужное время! Каким местом ее туда присобачили, и кто?! Как узнали, что она царский вол? Какого черта она не подохла, не повесилась, не слетела с катушек, как у всех нормальных вампиров? Благо, что пока проходит по делу лишь свидетелем и заложником, или даже подозреваемым, а не организатором, и не исполнителем. Если выяснится, что она хоть как-то причастна и участвовала в восстании наравне со всеми -- это будет конец! Его конец! Милая супруга наденет задним местом на кол и как знамя пронесет по всему государству, чтобы каждый видел, что будет с вампиром, который не убил проклятого. А ведь как раз наоборот, сами же не дали и не добили ее, укрывая и утаивая от него. Благодаря этой твари, злоключения свалились не только на его голову, но на головы всего народонаселения царства-государства, а он ничего не может сделать! Как ей прикажешь, если всеми мыслями он не смог даже проникнуться ее местоположением, а Ее Величество приказать вероломным предателям отворить двери в царство-подгосударство проклятого заповедника? И в транс-то его погружали, и током били, и черепушку ломали, выискивая сведения в уме, и с головы его лучшие ведуны и ясновидящие считывали -- себя же и нашли!
Голова у него не тем местом к ней приклеена?
"Сука! Сука!" -- Его Величество сжал кулаки, чувствуя новый прилив бессильной ярости.
Так и подумать недолго, что не вампиры, а она со стариком Хотабычем вампиров используют, ведя как агнцев на заклание. Того и гляди, начнешь гордиться своим бессовестным приложением! А что, от ненависти до любви, говорят, один шаг... Он достал волосинки и положил перед собой. Поднес поближе свечку. Несколько черных и одна седая. Подержал над огнем, наблюдая, как они мгновенно прогорают и сворачиваются, оставляя пепел. Смысла отдавать их на экспертизу не было никакого, а если жена обнаружит, сразу гроб заказывай. Наверное, стоило закатать на восковую куклу, проткнув ее иглами, но пробовали уже.
Нет, он ни о чем не жалел. Ведь не узнал, когда увидел, ни одна мышца не дрогнула. Наоборот, испытал отвращение и стыд. Будь он умнее в тот день и знай, что она душа его, и тогда не изменил бы решения. Так деревенское чмо заканчивало свои дни. Не было у нее ничего, что он мог бы пожелать себе, ни знаний, ни талантов, ни связей, ни родословия, ни красоты, как у жены. Что ему было делать с этим убогим ничтожеством -- щи да кашу на печи хлебать? Он уже тогда понимал, что выбраться из той дыры в эту без поддержки не сможет -- все именитые и уважающие себя люди бегали у тестя на побегушках. А он не выбирал, не было в его чувствах корысти, хоть и не сбрасывал очевидную выгоду женитьбы со счетов. Любил, как никто и никогда. Даже не знал, что способен на такие глубокие чувства. Ее Величество была видная девушка. Она и сейчас видная, с ума по ней сходят без всякого Зова. Родителям его выбор сразу пришелся по вкусу. И не ошибся. Многим древним, как мир, вампирам только сниться в самых потаенных и сладких снах его успех. А ведь он даже не вампир пока. Да и дали бы разве им жить, как в народе говорят, душа в душу? Сидел бы в остроге, или лежал в поле убитый, или проклятая стала бы вампиром, и неизвестно кем стал бы он. На клушу, которая оказалось его душой, и с Зовом никто не позарился бы, а без Зова тем более. Сколько таких, обремененных, отрывал он сам друг от друга, чтобы слить кровь проклятого и напоить ею нового верного вампира? Чистокровного вампира, который только ему бы служил.
И где ее носит?! Может, закрутила с кем из подельников своих? Неужто, никого лучше этой лохани не нашлось?
Да нет, знал бы. Он всегда чувствовал, когда у проклятой начинались именины сердца. Приходила болезнь, и Ее Величество быстро ставила воздыхателя на место, вразумляя по-своему. Комар носа не пдточит. Появись она меж людей, давно бы донесли. Приметы опасных преступников разосланы во все концы света -- при таком вознаграждении и горох старикашки не застрянет между глаз.
Глава 2. Царем быть нелегко...
В кабинет без стука вошла Ее Величество. Его Величество тут же вскочил с кресла, зацепившись рукавом за чернильницу, опрокинув ее на пол. По полу расползлось пятно. Жена лишь криво усмехнулась, слегка поморщившись. Его Величество покраснел, но заметив, что жена отвлеклась на входящего следом Святого Отца, переступил через пятно, прошел к дивану и сел, дожидаясь, когда она заговорит первой.
– - Собирайся!
– - Его Величество встала перед ним, уперев руки в бока. Выглядела она решительно.
Раздражена, как всегда, отметил про себя Его Величество. Но не послала за ним, не прислала приказ с посыльным. Не сказать, что не обрадовался. Полученный шанс реабилитироваться в глазах любимой упускать не хотелось. Но не одна. По душам не поговоришь. На секунду другую он смешался, вспомнив, что все еще Царь, и мог бы легко выставить Святого Отца за дверь, пожалев, что корона осталась на столе. Хотела она или нет, но он все еще был ее мужем, и его корона пока была законной. Но язык не повернулся, заметив, что тот с озабоченным и измученным лицом пристально следит за каждым его движением.