Вслед за Бурей. Книга первая. Доля слабых
Шрифт:
Но поганые звероводы, к сожалению, по одиночке не ходят. Убить их, пожалуй, непросто. Человека гораздо сподручней и легче. Но Гамая…Его-то за что? В мире много людей, не в пример великану, и грубых, и злых, и жестоких. Да, хотя бы, сам Трой: уж гораздо сильнее заслуживал смерти. Ну а люди магистра… Стоп! Магистр!
Трой, будто вспомнил о чем-то важнейшем, развернулся и, словно стрела, полетел по своим же следам, возвращаясь обратно.
Хорошо, что охотник ушел-то всего на пол мили, не дальше, а не то тех остатков ночной темноты, что еще оставались у Тигра в запасе, могло не хватить на
Закрепленный на длинном шнурке, подтверждая догадки охотника, голубел, так что тьма не могла заглушить его цвета, легендарный божественный камень. Осторожно снимая святыню с уже охладевшей за час с небольшим после смерти, широкой шеи товарища, расстроенный Тигр печально подумал: "Эх, Гамай, Гамай… Не забрал бы ты этой вещи из погреба Яра, пожалуй, остался бы жив… Да и уши мои бы сейчас не висели на шее, а росли, где и прежде… Судьба. От нее не уйдешь…"
Вдалеке, на востоке, за лесом, встающим на том берегу, зачинался багряный рассвет. Совершенно без всякой тропы, Трой шагал по зеленому лесу куда-то на северо-запад. Хитрый Тигр решил, что чем ближе к реке, тем опасней и, хотя собирался в дальнейшем ее пересечь, сейчас уходил от воды.
В перспективах охотник, конечно, не против был отыскать свое Племя, но главной задачей разумного юноши являлась попытка найти вход в Долину. Или, в его случае, скорее, выход. По косвенным фразам магистра, тогдашнему пленнику стало понятно, что за горами на севере существует огромный, вмещающий целые страны, таинственный мир, заселенный людьми. Конечно же, вряд ли, его обитатели мечтают о встрече с безухим лгуном, но дверь перед Троем решатся захлопнуть едва ли, ведь пропуск к свободным от тварей пространствам болтался на шее у Тигра, про меж двух ушей.
Глава двадцать девятая.
В поселке Райхов творился форменный переполох. Народ, целыми толпами, двигался в разные стороны, и было предельно понятно: большую часть среди этих людей составляют не местные жители.
Толчея была жуткая. Между тесно стоящих шатров тек поток человеческих тел. Мало кто шел с пустыми руками. Женщины тащили детей, мужчины мешки и оружие. Козы и свиньи, гонимые палками, вносили свой вклад в какофонию звуков, висящую облаком над бурлящим селением.
Лица, мелькавшие перед Кабазом и Ингой, отражали тревогу и страх. В действиях Райхов чувствовалась немалая спешка. Все торопились, ругались, толкались и сильно мешали друг другу. Каждый старался как можно быстрее прорваться сквозь гущу людей со своими пожитками. Иногда доходило до стычек, в которых оружия никто не касался, но кулаки применялись активно. Было видно, что нервы у всех на пределе и эмоции бьют через край. Никакого порядка, присущего Племени, у Райхов не наблюдалось. Организация в клане хромала на обе ноги, и всеобщее бегство готовилось медленно. Непозволительно медленно.
Приветливый ранее, Бариш, который сейчас вел отряд сквозь заторы, дойдя до поселка, нахмурился, поддавшись царившим вокруг настроениям. Расчищая дорогу локтями, охотники двигались к некой намеченной цели, а у Кабаза в душе постепенно копилась решимость.
Тонко почувствовав подходящее состояние спутника, Инга, идущая рядом, незаметно шепнула Кабазу на ухо:
– Будь готов. – и, когда через несколько ярдов толчок проходящего мимо Безродного позволил, притворно споткнувшись, повиснуть у "мужа" на шее, добавила: – Все нужно сделать надежно и быстро.
Кабан, понимавший, о чем эти фразы, пару раз потихоньку кивнул. Если только Безродные случайно прознают, кого привели к ним в поселок охотники Бариша, смерть Кабаза едва ли окажется быстрой, да и Ингу, пожалуй, постигнет такая же участь.
На какой-то развилке от группы отбились, несущие тушу косули, Астарх и его сутулый напарник. Насупленный Бариш слегка обернулся и крикнул:
– Потерпите. Немного осталось.
– Шаргаш у Нихана в шатре. Скоро свидитесь. – добавил Гайрах. Любопытный охотник хотел посмотреть, как пройдет эта встреча, и не спешил расставаться с компанией "Ургов".
Кабазу и Инге подобный свидетель был на руку. Чем больше людей, посвященных в историю якобы бегства Шаргаша, окажется рядом в момент совершения мести, тем лучше.
Надежда уйти от мгновенной расправы в присутствии двух местных жителей, слышавших лживую речь про нерушимую "Даргову" клятву, казалась достаточно сильной, и Кабаз, понимая, что выбора, собственно, нет, перехватил поудобней копье.
Наконец, оказавшись у нужного конуса, Бариш отдернул служившую дверью потертую шкуру и рукой поманил "Ургов" внутрь. Вся четверка протиснулась в тесный проход и попала в довольно просторную комнату. В полумраке легко удалось разглядеть, что в шатре нет того, кто им нужен.
На полу, собирая какой-то мешок, копошились две старые женщины, а у дальнего края шатра молодая Безродная грудью кормила младенца. Двое старших детей разгребали огромную кучу различного хлама. Бородатый старик возлежал на засаленной шкуре. Ни хозяина дома, ни гостя в пропахшем дымом и потом жилище не наблюдалось, и Бариш спросил:
– Где Шаргаш? Тут еще Урги нашлись.
– Они с отцом за мешками пошли. Щас вернутся. – сообщил один из лохматых детей, оказавшийся мальчиком.
– Хорошо. Подождем снаружи. – эти слова уже обращались к пришедшим, и компания вновь оказалась на улице. Хотя этот хаос из расставленных без всякого порядка и смысла шатров совсем не соответствовал этому слову.
Ожидание заняло пару минут, и когда впереди показалась знакомая Инге фигура, девушка толкнула спутника локтем и негромко сказала:
– Смотри. Это он.
Груженые ворохом грубых мешков, к шатру приближались, не видя дороги сквозь пышную ношу, двое крепких мужчин, один из которых и являлся тем самым Шаргашем. Только дойдя до порога шатра и свалив всю поклажу на землю, пришедшие обратили внимание, что у входа их кто-то встречает.
Среднего возраста, высокий и крепкий, по своему даже красивый, Шаргаш разогнулся и тут же встретился взглядом с объектом своих домогательств. У Инги, уже подготовленной к этому важному мигу, в глазах полыхали презрение и ненависть, лицо же жестокого Урга отражало прилив удивления. Опешив, мужчина растерянно молвил: