Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Подожди. Может, Гринёв следил за Жаровым?
— Может и так, — предположила я, подцепив на вилку очередной, подостывший пельмеш.
— Значит, сам Орлов «светиться» не стал. Служку прислал.
— Гринёв — не служка, Маш. Думаю, он его правая рука.
— Не буду спорить. Ладно, что мы имеем в сухом остатке?
— Что, о Мыслитель?
— Не льсти мне! — усмехнулась «заноза».
— И не думала! Ты помогаешь мне взглянуть на всё под другим углом, — ответила я, постепенно «оживая». Взглянула в свою тарелку, а там десятка пельменей —
— Ладно, — не стала спорить моя строптивица, — приму за правду. Итак, в сухом остатке всё крутится вокруг твоего отца. Всё и все они. Отсюда вопрос: чем твой отец им всем «насолил»?
— Почему сразу «насолил»? — встрепенулась я.
— А как иначе то, Кать? Или скажешь, они от большой любви хороводы вокруг него выписывают, да?
Я молча пожала плечами и услышала:
— Слушай, может, он им всем денег должен, а?
— С чего вдруг? Он у меня не бизнесмен. Он военный.
— Ну, чтобы денег задолжать не обязательно быть бизнесменом. К тому же, был военным — стал бизнесменом, чё не так-то? Вон мой дедуля тоже военным был, а теперь — блогер. Вот и твой отец, может, — так же, а ты просто не в курсях?
— Не думаю…
— А ты подумай! Что у тебя сегодня с соображалкой-то?
— Отключается она у меня, Маш… От усталости, — пожаловалась я.
— Рано спать! Еще не всё выяснили! Короче, если твой предок всех их на бабки кинул и слинял, то это всё объясняет.
— Что «всё объясняет»?
— Его бешеную популярность среди них всех! Ну, Кать, включи уже мозги хоть на секундочку, а! А что, вполне себе рабочая версия!
— Нет, Маш. Думаю, тут что-то другое… Отец и бизнес… Нет… Если бы он был им денег должен, то они бы на дедушку надавили. Он же единственный родственник папы. К тому же совсем не бедствует. А они не давят, понимаешь?
— Не давят, потому что на него хрен надавишь, Кать! Он сам кого угодно додавит так, что в порошок сотрет. Если захочет, канеш. Вот они и решили, что легче самого смутьяна отрыть и на счетчик поставить!
— Боже мой, Маш, что ты мелешь! Ну, хватит уже в конце-то концов!
— А чего ты заистерила-то? Это ж просто версия. Одна из.
— Вижу, ты хочешь сделать ее основной! Да что там — уже сделала!
— С чего ты взяла-то? Я просто поставила ее в один ряд с другими.
— Каким другими?
— Другие я ещё не проанализировала. Начала анализ с этой. И только потому, что она лежит на поверхности!
— На твоей искаженной поверхности, Маш!
— Это почему же на «искаженной»?
— Хотя бы потому, что Каменнолицему деньги не нужны!
— Ошибаешься! Деньги нужны всем. И Каменнолицему твоему — тоже!
— Нет, Маш. Ему не нужны. Думаю, он сидит на полном обеспечении Орлова. И потом…
— Что «потом»? — навострила ушки мой, сегодня не в меру приставучий «репей».
— Он — идейный, понимаешь?
— Не совсем… Но ты ж мне сейчас объяснишь, да?
— Попытаюсь…
— Ну, давай!
Наш разговор меня утомил. Усталость стала наваливаться волнами. Но я постаралась взять себя в руки и запихнула в рот пельмень — один из трех, оставшихся на тарелке.
— Ну! — не отставала с допросом Марья, — Так что же нужно этому твоему идейному?
— Думаю, он хочет видеть отца… мертвым, — предположила я, — Таким же, как его дочь и внучка.
— Бред какой!
— Нет…
— Ну, нафига ему это, скажи, пожалуйста?!
— Он… Он воюет с дедом, понимаешь. Полагаю, что воюет всю жизнь… Хочет причинить ему боль. Реальную, понимаешь? Настоящую…
— Ну с чего ты это себе напридумывала? Он же старик уже. Нафига ему этим заворачиваться то?! В его годы уже о вечном задумываются!
— Вот он и задумывается о вечном. Только не о своем…
— Ты от Громова—старшего паранойей заразилась, что ли?
— Нет, Маш. Просто подслушала один разговор Каменнолицего с Предсказательницей — и мне хватило!
— А предсказательница у нас кто?
— Жена, наверное.
— Это та брюнетка с налетом гламура? Ну, которая вечно с ним рядом, как приклеенная?
— Да.
— Ну-ка что за разговор был? Когда подслушать-то умудрилась?
— На выходных… Прошлых. В «Империале».
— Ну, давай колись! Только дословно всё вспомни, поняла! С этим своим… как его там? Погружением в тот день и тэдэ.
— Поняла, — вздохнула я и напрягала свою «закипающую» от нежданного мозгового штурма память. — Эти воспоминания скоро в дребезги разнесут мою несчастную черепушку, — едва слышно пожаловалась я и приступила к выполнению выданного Машкой задания: — Предсказательница говорит… Сейчас… Там было так:
«Ты хочешь отдалить от Дани единственного близкого ему человека, Жаров?»
«В идеале сделать их врагами».
«Не слишком ли?»
«Это будет для него достойной платой в моих глазах. Потому что это его уничтожит».
«Не думаю… Не думаю, что тебе это удастся. Полагаю, он правильно воспитал девочку».
«Да он пылинки с неё сдувает, а она верёвки из него вьёт».
«С чего ты взял?»
«Девчонка что хочет, то и делает. Вся в мать. И только тогда, когда она станет ему чужой, он почувствует, что такое настоящее одиночество».
«И какое же оно? На твой взгляд?»
«Одиночество в душЕ».
«Меня пугает твой настрой, дорогой. Очень смахивает на одержимость…»
«Ты же знаешь, я ждал столько лет!» Видишь, Жарову деньги не нужны. У него вендетта. Он хочет уничтожить всю мою семью, — сделала вывод я, очнувшись от воспоминаний.