Всплытие невозможно
Шрифт:
– Ложись!
Вдвоем они прижались к настилу. Корейцы же рискнули пойти в атаку. С воинственными криками и стрельбой они бежали вдоль надстройки. Платформа крана поворачивалась, тарахтел дизель. Длиннющая стрела чертила над морем круг. Полутонный крюк грозно раскачивался смертельным маятником. Одного из бегущих корейцев им и припечатало к гидронасосу. Лишь двое успели прыгнуть за борт, прежде чем набравшая скорость стрела врезалась в надстройку.
Заскрежетало железо. Разорвались сварные швы. Заклепки вырывались из гнезд и разлетались смертельными снарядами. Еще раз скрежетнуло, и погнутая стрела замерла. Дизель продолжал грохотать. Зиганиди осторожно приподнял
– А ты точно знал, что стрела до нас не достанет?
– Я очень надеялся на это, – ответил каплей. – Живой кто-нибудь, кроме нас, остался?
– Даже не знаю. Если и остался, то не спешит высовываться.
Саблин сел, посмотрел на море. Даже в темноте было видно, как от флагманского «Сохо» к земснаряду тянется с десяток белых полосок вспененной воды за кормой моторок.
– Скоро у нас будут гости, и нам нужно успеть кое-что сделать до их прибытия.
Уже не прячась, Виталий подбежал к дизелю подъемного крана, сорвал с пожарного щита металлический лом и что было силы засадил его между вращающихся барабанов, шкивов и натянутых ремней. Противно заскрежетало. Лом буквально вырвало из рук Боцмана, из двигателя повалил дым, и он заглох.
Каплей оценил разрушение: погнутые валы, порванные ремни, лом согнулся буквой «Г». Зиганиди уже завладел киркой с пожарного щита и дырявил ею топливный бак. Солярка хлестала на свернутый в бухту канат. Щелкнула зажигалка, и пламя взялось, сперва неохотно, а затем, взметнувшись, лизнуло железо. Дым повалил к небу.
Моторки, уже разделившись на две группы, обходили земснаряд. В темноте пульсировали вспышки выстрелов. Ночь чертили трассеры. Пули рикошетили о надстройку.
– Еще минут пять продержимся, а там и уходить надо, – шепнул Саблин Зиганиди, когда они, отстреливаясь, вжимались в палубу.
Российские боевые пловцы держались до последнего, заставляя поверить противника в то, что решили любой ценой захватить и удерживать судно. Ну, а когда со стороны носа по палубе уже грохотали твердые подошвы берцев спецназа, Боцман скомандовал:
– Уходим.
Виталий и Николай синхронно прыгнули за борт, в полете успев накрыть огнем мчавшуюся к ним моторку. Отбросив уже ненужный автомат, Саблин сгруппировался и ушел под воду. Корейцы уже кружили вокруг места, куда нырнули подводные пловцы. Лучи мощных фонарей шарили среди волн. Должны же были беглецы всплыть, ведь они были без аквалангов.
Ким Ен Джун поглядывал на часы. Не было на земле человека, который мог бы продержаться под водой так долго без воздуха.
Саблин вынырнул уже под маскировочной сетью. Вскоре к нему присоединился и Николай.
– Ну, вот, все и получилось. Кати с Беляцким уже нет, значит, всех подобрали, – резюмировал Зиганиди.
Лучи фонарей упали на маскировочную сеть. Послышалось, как натужно ревут двигатели нескольких приближающихся моторок.
– Дошло, наконец, куда мы подевались. – Виталий вытащил нож и вспорол ближайший из надувных понтонов.
Воздух с шипением и бульканьем стал выходить в воду. Понтон скукоживался, оседал, а вместе с ним опадала и растянутая над водой сеть. А Боцман, не дожидаясь, пока она совсем осядет, поплыл к другому понтону. И вновь широкий взмах руки, длинный разрез, шипение…
Моторки дошли до покачивающейся на воде мокрой маскировочной сети. Дальше сунуться они не могли – запутались бы винты.
Когда Саблин с Николаем выбрались в укромной бухте на гальку, Катя с Беляцким уже заметали следы от вытянутого на берег катера.
– Где плавсредство?
– В зарослях бамбука. Мы его надежно замаскировали, не найдут, разве что только сильно постараются, – доложил Петр.
– Всех со «Щуки» подобрали?
– Всех, кто мог покинуть борт. На субмарине только командир и раненые вместе с медиком. Люди измождены, устали, и им надо передохнуть.
– Даю на отдых полчаса, – разрешил Боцман. – А там действовать по обстановке. Надеюсь, ночью они не сунутся в заросли.
Командир «Щуки» находился на центральном посту. Все, что он мог сделать для экипажа и корабля, – совершил. Главная проблема – нехватка воздуха – была частично решена. Меньше ртов на борту – значит, меньше дышат, на дольше хватит кислорода. Теперь запасы кристаллов калия для регенерации воздуха позволяли уже продержаться не один день. Конечно, это был только тактический выигрыш – во времени, он не решал основной задачи: каким образом поднять субмарину на поверхность и не попасть в руки северных корейцев? Однако время играло на руку Дулову. Он теперь был уверен на все сто процентов – «Щуку» не оставили в беде, а контр-адмирал Нагибин предпримет все меры, чтобы спасти и технику, и людей.
Пак Нам Чхоль стоял возле открытого иллюминатора в кают-компании. Поджав губы, он смотрел на угасающее пламя, в котором проступали искореженные надстройки земснаряда и погнутая ажурная стрела подъемного крана. А ведь победа казалась такой близкой… Теперь же на скором подъеме российской «Щуки» можно было поставить крест. Поэтому Пак Нам Чхолю хотелось рвать и метать. Но он знал, что злость плохая помощница. Ведь адмирал сам не предусмотрел возможности нападения на земснаряд. Ситуация виделась ему следующим образом: русский спецназ попытался захватить земснаряд, с тем чтобы с его помощью самим поднять субмарину и дать ей уйти. Когда же русские поняли, что судно им не удержать, просто вывели из строя оборудование. О том, что нападение – это лишь отвлекающий маневр по эвакуации экипажа, северокорейский адмирал пока не догадывался.
Пак Нам Чхоль резко обернулся и закончил фразу после долгой паузы:
– …старлей, вы все поняли и можете идти. Эти уроды наверняка прячутся сейчас на острове. Их нужно найти и уничтожить. Как минимум одного взять в плен.
Ким Ен Джун кивнул и покинул кают-компанию.
Адмирал прошелся вдоль огромного стола, а затем что было силы саданул в массивную столешницу кулаком, срывая злость на собственную беспомощность. Казалось бы, в его распоряжении практически неограниченные средства, при желании он мог бы привлечь весь Восточный флот. Но флот эффективен только в морском сражении; тут же нужно брать не числом, не огневой мощью, а умением и хитростью.
Пак Нам Чхоль вышел на палубу. Ночное море таинственно искрилось. Небольшие волны разбивались о борт флагманского фрегата «Сохо». Адмирал надел фуражку и, заложив руки за спину, легко сбежал по металлическому трапу. Моряк, несший вахту, четко, по уставу, отдал ему честь. Пак Нам Чхоль лишь лениво взмахнул ладонью возле козырька фуражки и остановился перед дверью каюты. Затем нетерпеливо пару раз стукнул костяшками пальцев и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь.
Доморадов в теплом спортивном костюме сидел за столом. Воздух был наполнен ароматом недавно приготовленного кофе. Рядом с кофейником виднелась бутылка корейской водки с заспиртованной змеей в середине. Спиртного оставалось на треть. Доморадов отдернул руку – он не успел спрятать бутылку и потому немного виновато посмотрел на адмирала. Не то чтобы он обязан был посреди ночи сидеть трезвым, просто инженеру не хотелось демонстрировать одну из своих слабостей.