Всполохи Эйцехоре
Шрифт:
Тарелка почти универсальна: огромная скорость, стабилизирующее поле, подавляющее инерцию так искусно, что даже в моменты самых резких разворотов или резких остановок, спокойно можно стоять у стенки и даже лбом не уткнёшься; простор для троих-четверых; кресло, что может видоизменяться по желанию пилота. Спорю, оно может стать и кроватью.
Все в тарелке хорошо, почти всё предусмотрено, разве что нет того укромного места, без которого человеку никак. Видимо у Серокожих другие потребности. Или мозг Пули не собирается рассказывать мне всех секретов…
Укрытый ледяной шубой,
От города взял на север и несколько минут спустя сбросил скорость до вертолётной, вновь спустившись ниже облаков. Не пропустить бы эту деревеньку. Должна быть где-то по трассе Хабаровск-Комсомольск-на-Амуре. Примерно сто двадцатый километр.
Лес… лес…
Одна бескрайняя тайга, на сколько хватает глаз. Узкой полоской тянется шоссе с одной полосой по обе стороны, бегают редкие машины. Придорожные деревеньки настолько маленькие, что не понимаешь, зачем эти пара-другая домов у дороги. Рядом маленькие магазинчики, шашлычные, шиномонтажки, чаще сделанные для дальнобойщиков. Мелькнуло несколько военных частей, половина из которых была брошена со времён империи, вторая половина создавала видимость присутствия.
Вот и деревня после моста через Синдинское озеро.
Начало Нанайского района.
Школа, детский садик, больничка, котельная, несколько каменных домов и пару десятков улиц. Наберётся ли тысяча жителей?
Приземлив тарелку за пределами деревни в тайге, невдалеке от трассы, я выбрался на шоссе и бодро побрёл разыскивать это рыжее безумство, зачем-то забравшееся в эту глушь. Хотя куда ей ещё было деваться без документов? Ни одного знакомого в городе, разговорилась с кем-нибудь, и предложили работу в деревне. Всякое бывает.
Из домов валит дымок: люди топят печки, греются, варят, растапливают бани. Вдоль домов аккуратные поленницы дров. Двадцать первый век! Обещание газового монополита страны провезти газ в каждый населённый пункт – лишь слова. Если убрать из домов телевизоры и компьютеры, то в чём отличие от века девятнадцатого? Того, например, времени, когда казаки вновь открывали для империи эти земли и переселенцы расселялись вдоль рек по окрестностям.
В жутких условиях эти стойкие, волевые люди, полагаясь лишь на свои силы, распахивали земли, выкорчёвывали деревья, сеяли, пахали, разводили скот, огороды, поднимали бортничество, занимались охотой, рыбалкой, заготавливали сено, дрова, занимались таким ударным трудом, что получили прозвище – кулаки. И уже следующее поколение новая власть обдирала до нитки, забирая всё созданное своим трудом под лозунгом: всё для народа!
Иду и бурчу:
– Лера, ты где? Где тебя искать? Отзовись!
Улицы пустынны. Лают обезумевшие от тоски собаки на цепях у конуры в каждом дворе. Одна радость в жизни – полаять.
Вот как мне её искать? Даже карты нет. Кир ни дома, ни улицы не указал, видимо посчитав в деревне в несколько десятков улиц это
Сколько месяцев с ней не виделись? С августа? Сентября? Пожалуй, с сентября. Тогда Иномирье вылезло, и всех дружно заслали к чёрту на кулички. Пока лазили, минула осень, наступила зима, затем эта череда праздников. И вот только нашёл время подумать о ком то, кроме себя, близких, родины, друзей, обязательств…
Какой у неё должен быть месяц? Седьмой-восьмой?
В задумчивости встал у чьей-то калитки. На голову ещё начало давить, виски в тиски берёт, мешает сфокусироваться на задаче поиска.
Хоть у этого дома собака не лает. Захолустная улица погрузилась в тишину. Лишь мужик у дома в старой спортивной шапке и полушубке рубит дрова. Неудобно же в полушубке! Какой толстый, неуклюжий. С бодуна что ли?
Колун в очередной раз ударил по просмоленному листвяку, рубить который было труднее всего и застрял. Мужик едва слышно разразился бранью, завертев рукояткой в попытке извлечь топор.
Полушубок за стараниями сполз с плеч, обнажая округлый живот. Его не скрывал и выцветший свитер. Из-под шапки выползла рыжая прядь. Наверное, в спину кольнуло. Потому что девушка облокотилась о дом, выронив топор и растирая обоими руками поясницу.
Сердце застучало быстрее.
Ну, вот и Лера, хмыкнул мозг.
А на лицо наползла радостная улыбка.
Нашёл!!!
Тихо отворив калитку без крючка, я прошёл по скрипящему деревянному настилу, по той части, где было более-менее отчищено от снега.
Лера повернулась на скрип, глядя большими, полными слёз глазами на незваного гостя. Слёзы потекли по щекам сами собой.
– Тебе ещё чего? – Обронила она ещё прежде, чем разглядела меня.
Ну не деревенский житель. Чего поделать? Привыкла к комфорту города. Да и беременность не то время, чтобы достойно набирать физическую форму. Могу поспорить, в тренировках, которыми нас пихал летом Скорпион, а до того несколько лет сам Чернослав, сделала большой шаг назад. Вдобавок, внезапное появление и такой же резкий уход Иштар, отсутствие поддержки Меченого, ни Скорпа рядом, ни меня… Мы все исчезли, оставив её одну на одну со своими проблемами. А ведь её просто использовали в своих непонятных, глупых играх боги и полубоги. Ведь не меня она насиловала, а Иштар до Велеса добиралась, который сидел во мне. Только так волохатый, наконец, выбрался на свет, его вытащили, чтобы ответил за все ошибки прошлого. Выходит, мы оба сыграли роль инкубаторов. Только я почти с рождения, а она временно. Но я привык и не замечал, а её чужое присутствие в разуме подкосило.
– Лера…
– Ты?!
Она выхватила топор, вырвав из полешка одним рывком – и откуда только силы взялись? – и бросилась на меня.
Я шагнул навстречу, уйдя немного в бок от траектории удара, мягко перехватил обе руки (топор по инерции улетел дальше на деревянный настил), второй рукой обнял и приблизил к себе.
– Успокойся, всё в порядке, - прошептал я на ухо, не в силах сказать что-то ещё.
А и что сказать? Верные мысли пришли лишь сейчас. А она так хотела услышать их тогда, когда Лада призвала вступить в отряд для контратаки.