Всполохи Эйцехоре
Шрифт:
Тысячи бумаг, подтверждающих, что был, пытался, да, галочка есть, конечно, ничего не получилось, и ушёл, как правило, сломавшись. Или сломали, добив бессовестными танцами на могилке: неконтролируемым бездушным прогрессом во всех направлениях, религиями, сектами, толкованиями, интерпретациями, да постоянными обвинениями в вольнодумии. Ведь кто сказал, что никакого человека в любой период его жизни нельзя в чём-то обвинить? Был бы человек, статья найдётся, мнение сформируется, и компромат раздобудется, будь ты хоть трижды святой. Провокации в шаге. В этой системе нет ничего эфемернее, размазаннее и расплывчатее, чем факты. При желании тебе завтра же
Василий потёр виски. Появилось ощущение, что носом вот-вот пойдёт кровь. Но она не шла. Организм крепче, чем люди привыкли о нём думать, лелея и сберегая себя насколько возможно от всех потрясений и ненужных затрат энергии.
Мысли как всегда пролетели быстрее скорости света, удалось схватить за хвост лишь парочку. Одна касалась самой скорости света. Ведь глупо же ожидать от человечества колонизации планет, если сами засели на постулате о невозможности развития скорости большей, чем сама скорость света. Ну да чёрт с ними, с этими учёными и их узкими взглядами, да консервативным, замкнутым на себе научными мирком, полным скорее подстав, чем открытий. Михалыч с Дмитрием работают и воплощают новые идеи, а его задача наступать на мозоли голему структуры, лавируя меж этим грозным пухлым исполином на скорости мысли.
Пусть попробует догнать.
Василий поднялся, спеша набросать на планшет линейку поведения нового действия.
Работы как всегда валом. Об ответственности пусть задумываются психологи… которых Антисистема никогда не заведёт.
Некогда плакаться.
* * *
В то же время.
Даниил «Медведь».
Крик вспорол тишину коридора, прокатился по холлу и разбился о стены, жалобный и неестественный. Так мог кричать только умирающий в агонии, испытывающий нестерпимые муки. Неизлечимо больной человек.
Даня резко подскочил с кровати, весь мокрый от пота. Грудь разрывало так, что сердце грозило пробить рёбра и вырваться наружу.
Что за ужас?
Снова этот сон. Уже шестой день. Один и тот же чёрно-белый сон с жутким криком, от которого холодеет в груди, и все мышцы сжимаются в диком страхе, тело колотит дрожь. И эту неестественную судорогу невозможно остановить.
Харламов вскочил на пол, дважды громко хлопнул в ладоши. Под потолком загорелся мягкий, полуночный свет, высветил спальню, чётко обозначил все предметы.
Всё по-старому, всё как всегда, привычно и старо.
– Может мне уже жениться? – Задал он вопрос знаменитому борцу, который молчаливо смотрел с обширного плаката во весь рост на стене.
Знаменитый спортсмен только улыбался в ответ, позволяя расценивать его ответ как угодно, по желанию и настроению.
Руки понемногу перестали дрожать,
В зеркало на него смотрел молодой мужик в полном расцвете сил, если убрать из этого расцвета мешки под глазами череды бессонных ночей и неестественно бледный цвет лица.
– Да, надо жениться. Этот странный мир несовершенен, но я постараюсь изменить его. – Отражение подмигнуло и слабо улыбнулось, словно смущённо пытаясь осознать с чего начать: со свидания, цветов или просто ничего не значащего разговора по работе. Главное начать, а мир… подождёт.
Чуть подбодренный посторонними мыслями, поплёлся на кухню, где датчики выловили его присутствие и автоматически включили свет.
Даня ткнул рифлёную кнопку кофейного агрегата и аппарат зажужжал во всю мощь своего заложенного технического совершенства, чтобы уже через минуту в небольшую кофейную кружку полилась тёмная жижа, завершив легализованный наркотик молочной пеной – каппуччино-экстра готов.
Взгляд лениво поймал встроенные в печку часы, губы сонно прошептали:
– Что ж, можно и на работу просыпаться.
Утренний моцион прошёл на автомате, словно совершил его робот, зомби или лунатик, но никак не живой Даня, преуспевающий офисный работник. Не почувствовал даже вкуса еды, температуры воды, свежести одежды.
Всё как-то однообразно.
На работе сегодня снова завал, босс кипит. Нужны новые силы, новые идеи, но какие могут быть силы и идеи, когда почти неделю живёшь на одних таблетках? Лишь бы не свалиться замертво, и то ладно. А то, что спит на совещании… так кто это заметит? Не он один. Всё равно год за годом одно и то же.
Аэро-Фольксваген приветливо моргнул фарами, ласково пискнул, подогревая мотор. Когда хозяин занял место у руля, сиденье приняло водителя подогретым, но не через чур, не позволяя покрыться потом. Как раз по осенней погоде. Не зря у автомобильного центра стоит внешний термометр и анализатор настроения.
Гараж автоматически закрылся, дом оповестил на дисплей монитора, что он под охраной, ласковым женским голосом пожелал хозяину приятного дня и успехов на работе, не забыв напомнить, чтобы Даня принял положенные ежедневные витамины, что лежат в бардачке машины.
Харламов лишь отмахнулся, вспоминая, что ещё пару лет назад руль приходилось крутить самому, и что совсем уж дико, давить на педали и даже поворачивать нелепый металлический ключ в замке зажигания. Невольно пощупал левое плечо, там вот уже год у каждого жителя страны под кожей вживлён микрочип со всей информацией о владельце: от группы крови до последней встречи с родственниками. Туда-то и умудрились запихать и “ключ” от автомобиля и состояние лицевого счёта, даже спутниковое ежеминутное наблюдение у всемирного врачебного комплекса, как раз по уровню допуска и страховки.
Но с врачами в последнее время не везёт. Один и тот же сон довёл здоровье до красной линии, и виртуальный доктор прописал кучу лекарств, витаминов и смену обстановки. Диагноз – переутомление. На большее даже самая современная медицина способна не была. Мозг ещё слишком далёко от изучения, никак не раскрывает свои секреты. А пить кучу антидепрессантов? Будто кому-то помогают…
За раздумьями автомобиль прикатил к офису, чуть слышно пикнул, привлекая внимание хозяина – мы приехали, выходи, а я пока припаркуюсь где-нибудь рядышком.