Вспомни о Флебе

Бэнкс Иэн М.

Хорза снова ударил наугад. Брызги на мгновение рассеялись, и он увидел справа, метрах в двух, стенку причала, а прямо перед собой, всего метрах в пяти-шести, медленно удаляющуюся корму гигантского судна. Мощная струя горячего маслянистого воздуха сбила Хорзу с ног, и он снова упал, подняв тучу брызг. Рука, державшая его, разжалась, и он продолжил падать, погрузившись на сей раз под воду.

Хорза успел подняться вовремя, чтобы увидеть, как его противник удаляется сквозь туман брызг следом за медленно двигающимся судном. Он тоже попытался бежать, но вода была слишком глубока, и он изо всех сил переставлял ноги, но продвигался вперед еле-еле – не бег, а кошмар. Тогда он наклонился вперед, чтобы его собственный вес способствовал движению. Нелепо раскачиваясь из стороны в сторону, он шагал за человеком в сером плаще, загребая ладонями, как веслами, чтобы ускориться. Голова у него кружилась, спина, лицо и шея сильно болели, перед глазами плыл туман, но он тем не менее продолжал преследование. Человек, которого он пытался догнать, казалось, был больше настроен улизнуть, чем остановиться и дать бой.

Выхлопные газы продолжавшего двигаться судна с бубнящим звуком пробили еще одну дыру в туче брызг. Обнажилась часть кормы над луковицей кожуха, на три метра выступавшего из воды. Сначала человек перед Хорзой, а потом и он сам были отброшены назад горячей струей душных паров. Становилось мельче. Хорза обнаружил, что теперь может поднимать ноги выше над водой и идти быстрее. Шум и брызги снова обдали его, и на мгновение Хорза потерял преследуемого из вида; потом все рассеялось, и он увидел, что огромное судно на воздушной подушке висит над сухим бетоном. Стенки причала высоко поднимались по обеим сторонам, но воды и брызг почти уже не было. Человек впереди пробирался к коротенькому пандусу, который вел из воды (доходившей здесь до колена) на сухой бетон. Он чуть не упал, споткнувшись, потом трусцой припустил за судном, которое над бетоном двигалось быстрее.

Наконец Хорза выбрался из воды и побежал за человеком, за влажным серым плащом, развевающимся на бегу.

Человек споткнулся, упал и перевернулся. Когда он начал вставать, Хорза набросился на него и ударил в лицо, но помешал свет, бивший Хорзе в глаза: он промахнулся. Человек лягнул Хорзу и вновь попытался вырваться. Хорза бросился на землю и, ухватив противника за ноги, повалил его. Мокрый плащ накрыл лицо преследуемого. Хорза на всех четырех метнулся вперед и перевернул упавшего с живота на спину. Да, это был Крейклин. Хорза занес руку для удара. Бледное выбритое лицо под ним – плохо освещенное, так как свет от огней закрывала спина Хорзы, – было искажено ужасом. Сзади вновь раздался оглушительный рев, и Крейклин закричал, глядя не на человека с его собственным лицом, а на что-то за ним и над ним. Хорза резко развернулся.

На него наезжала черная масса, извергающая фонтан брызг; наверху мигали огни. Завывала сирена. Потом сокрушительная громада оказалась над Хорзой, ударила его, расплющила, барабанные перепонки чуть не лопались от невыносимого шума и давления, давления, давления… Хорза услышал булькающий звук: его впечатало в грудь Крейклина, их обоих терло о бетон, словно кто-то пытался раздавить насекомое огромным большим пальцем.

Это было второе судно, двигавшееся вслед за первым.

И вдруг резко – тело при этом с головы до пят пронзила боль – словно какой-то гигант попытался вымести его с пола огромной жесткой метлой; давление прекратилось. Вместо него пришли полная темнота, шум, от которого грозил лопнуть череп, и давление вихревого, сокрушительного потока воздуха.

Они оказались под «юбкой» огромного судна, которое находилось прямо над ними и то ли медленно двигалось вперед (понять это из-за темноты было невозможно), то ли застыло над бетонным полом, видимо готовясь опуститься, что неминуемо привело бы к гибели обоих.

Удар, который словно входил составной частью в затянувшуюся на Хорзе удавку боли, пришелся в ухо и отшвырнул мутатора в сторону. Он перекатился по шершавой поверхности бетона, развернулся на локте со всей быстротой, на какую был способен, уперся одной ногой, а другой нанес ответный удар туда, откуда получил по уху. Левая нога его попала во что-то податливое.

Он вскочил на ноги, пригибаясь и уворачиваясь от вращающихся лопаток над головой. В вихрях и потоках горячего маслянистого воздуха он чувствовал себя, как лодчонка, попавшая в шторм, как марионетка, управляемая пьяницей. Он нетвердо поплелся вперед и выставил руки, саданув при этом Крейклина. Оба снова начали падать, и тогда Хорза, чуть отпрянув назад, изо всех сил нанес удар туда, где, по идее, должна была быть голова противника. Кулак встретил на своем пути кость, но куда пришелся удар, Хорза не понял. Он откинулся назад – на тот случай, если последует ответ. Уши у него трещали, голова раскалывалась, глаза вибрировали в глазницах. Хорзе показалось, что он оглох, но при этом он ощущал биение в груди и горле, отчего легкие словно отключились; он начал задыхаться, глотая ртом воздух. Наконец он различил вокруг едва видимую полоску света, словно они находились под средней частью корпуса судна на воздушной подушке. Хорза увидел что-то – темный участок в полоске света – и нырнул туда, заведя ноги чуть вверх. Он снова упал, и темный участок исчез.

Его сбила с ног мощная, направленная вниз струя воздуха, и он сильно ударился о бетон, споткнувшись о Крейклина, который лежал там, где его настиг последний удар Хорзы. Еще один тычок пришелся Хорзе по голове, но оказался слабым и почти безболезненным. Хорза вытянул руку, нащупал голову Крейклина, приподнял ее и шарахнул о бетонный пол, потом еще раз. Крейклин пытался сопротивляться, руки его бессильно молотили Хорзу по груди и плечам. Полоса света, обводившая неясные темные очертания на земле, расширялась и делалась ближе. Хорза ударил Крейклина головой о бетон еще раз, а потом распростерся на земле. Задняя кромка кожуха процарапала ему спину; ребра стонали, на голове словно кто-то стоял. Потом все кончилось, и они снова оказались на открытом воздухе.

Огромное судно с ревом поплыло дальше, оставляя после себя ниспадающие брызги. В пятидесяти метрах от причала было еще одно, и оно приближалось.

Крейклин неподвижно лежал на бетонном дне, метрах в двух от Хорзы.

Хорза встал на четвереньки, подполз к своему противнику и заглянул ему в глаза – те слегка шевельнулись.

– Я Хорза! Хорза! — прокричал он, но сам не услышал своего голоса.

Он потряс головой и с гримасой разочарования на лице (с гримасой, которая даже не принадлежала ему и стала последним, что видел настоящий Крейклин) ухватил голову лежащего на бетоне человека и резко крутанул ее, сломав Крейклину шею точно так же, как сломал шею Заллину.

Он успел оттащить тело к стенке причала как раз вовремя, чтобы убраться с пути третьего и последнего судна. Высокая «юбка» прошла в двух метрах от того места, где он полулежал, полусидел, привалившись спиной к холодной влажной стенке, исходя потом и тяжело дыша. Рот его был открыт, сердце бешено колотилось.

Он раздел Крейклина, снял с него плащ и светлый комбинезон, потом стянул с себя собственную продранную куртку и окровавленные штаны и надел те, что были на убитом. Сняв кольцо с мизинца на правой руке Крейклина, он надорвал себе кожу в том месте, где запястье переходит в ладонь. Кожа сошла чисто, отслоившись с его руки от запястья до кончиков пальцев. Куском влажной материи Хорза протер безжизненную бледную ладонь на правой руке Крейклина, приложил к ней снятую кожу, сильно прижал, потом аккуратно отделил и вернул на свою собственную руку. То же самое он проделал с левой рукой.

Было холодно, и Хорзе показалось, что на эту операцию у него ушло немало времени и сил. Наконец, когда три громадных судна на воздушной подушке остановились приблизительно в полукилометре от Хорзы и начали высаживать пассажиров, он поднялся наверх по металлическим ступеням в стенке причала. Руки и ноги у него дрожали.

Он полежал немного, потом встал, вскарабкался по винтовой лестнице, перебрался по мостику на другую сторону ковша и вошел в круглое здание-накопитель. Ярко одетые, возбужденные люди – недавние пассажиры, еще дышавшие компанейской атмосферой путешествия, – притихли, увидев Хорзу у дверей лифта, который должен был, опустившись на полкилометра, доставить их в космопорт. Хорза плохо слышал, но видел их встревоженные взгляды, ощущал то чувство неловкости, которое они испытывали, глядя на его побитое, окровавленное лицо и драную, мокрую одежду.