Вспомнить всё (сборник)
Шрифт:
В первой брошюре говорилось, сколь велика честь попадания в Колледж. Так он и назывался – Колледж. «Очень странно, – отметил Байблмен. – Все равно, что кошку назвать Кошкой, пса – Псом, а родителей – мистер Папа и миссис Мама». Угодить в лапы безумцев, особенно безумцев, которые до последнего кажутся здравомыслящими, – этот страх мучил Байблмена уже много лет. Такую участь он считал воплощением ужаса.
Пока Байблмен изучал брошюры, к нему подошла рыжеволосая девушка, одетая в форму Колледжа, и села рядом. Вид у нее был крайне обескураженный.
– Не поможешь
– Нас согнали с улиц чистить сортиры, – отозвался Байблмен.
– Думаешь?
– Нет, знаю.
– А нельзя просто уйти?
– Уходи первая, – предложил Байблмен, – А я посмотрю, что будет.
Девушка засмеялась.
– Чувствую, программы у тебя тоже нет, и что в ней, ты не знаешь.
– Еще как знаю – там краткое изложение курсов, которые нам прочтут.
– Ага, так я тебе и поверила!
Байблмен буравил взглядом девушку. Девушка буравила взглядом его.
– Мы застряли здесь навсегда! – пролепетала девушка.
Девушку звали Мэри Лорн. «Хорошенькая, – подумал Байблмен. – Грустная, испуганная, но отчаянно храбрится». Вместе с другими студентами Боб и Мэри посмотрели новый мультфильм про Гиену Герби, который Байблмен уже видел. В этой серии Герби пытался убить русского монаха Распутина. Как обычно, Гиена Герби отравил жертву, шесть раз застрелил, взорвал, заколол, утопил в Волге, заковав в цепи, разодрал на части дикими лошадьми и, наконец, отправил на Луну, привязав к ракете. Байблмену мультфильм не понравился. Плевать он хотел и на Гиену Герби, и на историю России. «Неужели так учат в Колледже?» – недоумевал он, представив, как Гиена Герби проиллюстрирует принцип неопределенности Гейзенберга. Герби сломя голову удирает от элементарной частицы… Частица дразнит его, возникая то тут, то там… Герби колошматит частицу молотом… Целый рой элементарных частиц издевается над Герби, который как всегда облажался…
– О чем ты думаешь? – шепотом спросила Мэри.
Мультфильм закончился, включили свет. На сцене стоял майор Каселс, гораздо крупнее, чем на экране телефона. «Веселью конец», – подумал Байблмен. Он не мог представить себе майора Каселса гоняющимся за элементарными частицами с кувалдой. Стало грустно, мрачно и немного боязно.
Лекция посвящалась секретной информации. За спиной майора Каселса возникла гигантская голограмма гомеостатической буровой установки. Установка вращалась, и студенты могли осмотреть ее со всех сторон. Основные части установки светились разными цветами.
– Я спросила, о чем ты думаешь, – шепнула Мэри.
– Нужно слушать, – тихо сказал Байблмен.
– Установка самостоятельно разыскивает титановую руду, – так же тихо отозвалась Мэри. – Та еще новость! Титан – девятый по распространенности элемент в земной коре. Понимаю, установка искала и добывала бы чистый вюрцит, который встречается лишь в боливийском Потоси, Батте, штат Монтана, и Голдфилде, штат Невада. Вот это было бы здорово.
– Почему? – спросил Байблмен.
– Потому что при температуре ниже ста градусов Цельсия вюрцит неустойчив. А еще…
Она осеклась: майор Каселс перестал рассказывать и смотрел прямо на нее.
– Юная леди, не повторите так, чтобы все слышали?
Мэри поднялась и уверенно проговорила:
– При температуре ниже ста градусов Цельсия вюрцит нестабилен.
На голограмме за спиной майора Каселса тотчас появилась информация по сульфидам цинка.
– Что-то я не вижу среди них вюрцит, – сказал майор Каселс.
– В таблице представлен сфалерит, его более распространенная модификация, – парировала Мэри, сложив руки на груди. – Если быть до конца точной, это ZnS, сульфид группы AX, сходный с гринокитом. – Мэри села и лишь тогда добавила: – Главное, я права. Гомеостатических буровых установок для вюрцита нет, потому что нет…
– Как вас зовут? – осведомился майор Каселс с блокнотом и ручкой наготове.
– Мэри Вюрц, – бесстрастно ответила девушка. – Моего отца звали Шарль-Адольф Вюрц.
– В честь него назвали вюрцит? – неуверенно спросил майор Каселс, и его пальцы, сжимающие ручку, дрогнули.
– Да, именно, – кивнула Мэри и подмигнула Байблмену.
– Благодарю за пояснение, – сказал майор Каселс и повернулся к голограмме, которая теперь сопоставляла обычный контрфорс с арочным. – Я говорил лишь о том, что часть информации, например, архитектурные принципы долговечного…
– Большинство архитектурных принципов долговечны, – перебила Мэри, – иначе они бессмысленны.
– Почему? – спросил майор Каселс и покраснел. Несколько студентов захихикали. – Данные такого рода секретными не являются, – продолжал Каселс. – А многое из того, чему вас будут учить, является. Поэтому Колледж подчинен военному уставу. Любое разглашение секретной информации, которую вам сообщат в процессе обучения, считается военным преступлением. Совершившие его предстанут перед военным трибуналом.
Студенты зароптали. «Обхитрили, неизвестно куда зафигачили, а теперь еще и угрожают», – вертелось в голове у Байблмена. Даже Мэри притихла. На ее лице появилось непонятное выражение: девушка словно смотрела в себя и юной уже не казалась. Байблмен стал гадать, сколько ей лет. «О чем она думает? Скажет что-нибудь еще? Как не боится? Слышала ведь, здесь мы во власти военного закона».
– Сейчас я приведу пример строго секретной информации. Речь пойдет о двигателе «Пантера»…
Как ни странно, голограмма за его спиной потемнела.
– Сэр, голограмма ничего не показывает, – пожаловался студент.
– Эта тема в вашей подготовке освещаться не будет, – пояснил майор Каселс. – Двигатель «Пантера» двухроторный, оппозитно расположенные роторы действуют как единый главный вал. Основное достоинство двигателя – центробежная сила нейтрализует изгибающий момент корпуса. Роторы соединены цепью ГРМ, что позволяет валу менять направление без гистерезиса.
Большая голограмма не реагировала. «Странно, – подумал Байблмен, – непривычно до жути: информация без информации, словно компьютер ослеп».