Вспомнить всё
Шрифт:
Синей «десятки» в пределах видимости не наблюдалось. Можно перевести дух и подумать, что делать дальше. Нужно немедленно выбраться из города и спрятать машину в каком–нибудь укромном месте, но я не представлял себе в каком. Единственным вариантом оставалась дача отца, но и там меня могли найти враги, которые знали обо мне и моих близких куда больше, чем я сам – по крайней мере на этот момент.
И все же я решил ехать на дачу. Что–то смутно пробивалось из глубины памяти, напоминая о сугубой ценности этого места.
Снова начались городские квартиры. Центральные улицы и магистрали были небезопасны. Мне пришлось свернуть на узкий внутриквартальный проезд и дворами пересечь весь район, выбираясь на улицы лишь при необходимости. Я старался быть предельно осторожным, но однажды пришлось пережить очень неприятный момент. Совершенно неожиданно прямо передо мной на улицу выехал милицейский «уазик». Его водитель прекрасно видел мою машину, но почему–то никак не отреагировал на нее.
Что ж, все сходилось. Я все больше склонялся к версии, что преследующие меня сотрудники милиции, если они таковыми являются на самом деле, а не прикрываются формой и фальшивыми удостоверениями, действуют вне рамок закона, на свой страх и риск. А это могло означать лишь одно – мной занимается местная мафия, у которой, как говорится, все схвачено. Этим объяснялись все странности происходящего. Что ж, нашим легче. Мгновение назад я вообще был готов к тому, чтобы противостоять тотальной охоте. Однако я не обольщался. Итак, враг, будем считать, установлен, но вряд ли мне станет от этого легче. Единственно, появляется ниточка, которая наверняка поможет разобраться в ситуации. Парни в синей «десятке» были конечно же шестерками и выполняли указания боссов, но именно через эту зловещую четверку я мог выйти на главарей и расплести этот непонятный заговор против меня. И самое главное – мне нужен шанс, хотя бы самый ничтожный, чтобы отыскать жену. Меня терзала мысль, что Джеки в беде.
По дороге на дачу я перебирал варианты действий. Мне предстояло в одиночку сразиться с мощной организацией, которая представляла собой сращение криминала, милиции и прокуратуры. Это было куда круче схватки Давида с Голиафом, ведь подобную Систему нельзя уничтожить одним точным ударом. Как тысячеголовая гидра, она очень живуча и легко компенсирует свои потери. Однако и один в поле – воин, тем более когда терять нечего. Отец в могиле, жена похищена. Для начала следует очень осторожно и аккуратно разобраться с ментами и, особенно, со следователем прокуратуры, который наверняка тоже принадлежал к Системе и был в ее иерархии фигурой достаточно крупной. Вряд ли все они знают многое, но выжать максимум информации было необходимо. И еще мне следовало перехватить инициативу. Хватит бегать от этих подонков, словно заяц от борзых, пора самому выходить на охоту!
С этими мыслями я въехал в дачный массив за Фёдоровкой, машину вёл словно на автопилоте. Я уже не удивлялся тому, что хорошо ориентируюсь в этом городе. Вот и 9–я Яблоневая, и небольшой аккуратный домик, выделяющийся среди соседних гармоничными пропорциями тщательно проработанных деталей. Конечно, это была дача отца. А я имел к ней какой–то специфический интерес. Не только ностальгия привела меня сюда.
Я остановил машину у калитки и вышел из салона, с удовольствием вдыхая прохладный воздух, в котором преобладал запах свежевспаханной земли, яблок и прелых листьев.
Калитка открылась почти бесшумно. Даже в мелочах отец был верен себе, петли и замки были отлично смазаны. Я прошел по бетонной дорожке к крыльцу дома, остановился, замер в гигантской тишине и осмотрелся. Да, все здесь было мне знакомо: и деревья, которые я сажал вместе с отцом много лет назад, когда еще была жива мама; и эта дорожка (сколько бетона мне пришлось замесить и уложить!) и сам дом, в котором не один гвоздь вбит моими руками… Я окинул взглядом усадьбу. Все было в идеальном порядке. В финале этого ночного смотра я заметил кучу перегноя, примостившуюся у забора в углу участка. Вокруг нее плотным полукольцом росли кусты крыжовника. Именно этот участок сада почему–то приковал мое внимание.
А дальше я всё делал автоматически.
Я заглянул в небольшой сарайчик и, выбрав лопату, подошел к невысокому ограждению из плоского шифера, которое придавало хранилищу удобрений культурный вид. Несколько минут я водил лучом фонарика и пытался найти ключ к тайнику. Несомненно, тут располагался тайник. Сверху на куче перегноя росла трава, покрывая ее почти полностью. Получалось, что отец почему–то не использовал это великолепное удобрение для сада как минимум год. Сам по себе этот факт казался заурядным, но ведь отец всегда очень тщательно заботился о деревьях… Внимательно присмотревшись, я заметил, что в правом углу куча немного просела, да и растительность здесь была реже, словно в этом месте когда–то все же брали перегной. Я убрал один лист шифера и принялся копать, аккуратно складывая землю в двух шагах от ограждения.
Вскоре мои труды были вознаграждены. Лопата звякнула о металл, и свет фонаря осветил стальной люк. Когда я полностью очистил его и потянул за кольцо, тяжелая крышка с трудом поддалась, открывая черный провал. Я даже присвистнул от удивления, когда осветил пространство бетонного бункера размером с хороший погреб. Люк герметично закрывал его горловину, и внутри было довольно сухо. Должно быть, все же существовала потайная вентиляция, но это меня не интересовало, в отличие от хранящихся на полках ящиков и коробок.
Вниз вела стальная лестница, В нетерпении я спустился на дно бункера и осмотрелся, перемещая луч фонаря по бетонным стенам и полкам. Насчитав с дюжину оцинкованных ящиков, я открыл крышку одного из них и замер от изумления. В ящике лежали две автоматические винтовки с комплектом оптических прицелов, магазинов и глушителей. Винтовки были новейших образцов и в оружейной смазке. Придя в себя от шока, я принялся за осмотр остальных ящиков.
Арсеналом, хранящимся в них, можно было вооружить взвод спецназа или диверсионно–разведывательное подразделение. Здесь лежало и обычное вооружение, и весьма экзотические экземпляры, включая арбалеты, пластиковые бесшумные пистолеты, портативные установки управляемых самонаводящихся ракет.
Все это стоило десятки тысяч долларов и не могло принадлежать моему отцу. По всему выходило, что хозяином тайника являлся я сам. Что же эхо могло означать? Неужели я действительно имел отношение к какой–то спецслужбе? Но тогда почему мною занимается мафия, а не российская контрразведка? А может, я, наоборот, работаю на ФСБ?
Оставались еще две коробки, не осмотренные мною, и я снял с полки одну из них. В ней я обнаружил множество различных документов, аккуратно завернутых в полиэтиленовые пакеты, а на дне лежали автомобильные номера. Достав лачку паспортов и раскрыв верхний, я увидел свою фотографию. Правда, на ней я выглядел иначе, чем сейчас, но все же это был я. Согласно паспорту моя фамилия была вовсе не Кленов, а… Громов, и звали меня Алексеем Владимировичем. Вот гак дела! Следующий паспорт тоже оказался с моей фотографией, но на ней я был блондином, и выписали его на фамилию Портнягин.
Наверняка документы являлись фальшивыми, но их невозможно было отличить от настоящих, если бы не одно лицо, смотрящее на меня. Это сильно озадачило меня, поскольку говорило в пользу шпионской версии моего недавнего прошлого. Здесь имелись документы на все случаи жизни, с их помощью я мог бы раствориться среди миллионов россиян, при необходимости меняя имена, как перчатки. Даже для могущественной ФСБ такое изобилие оружия и фальшивых документов казалось слишком роскошным. Да и зачем сотруднику контрразведки столько добра в собственной стране? Какое спецзадание требует такой экипировки агента? А если добавить к этому оборудование для прослушивания телефонных разговоров и скрытного слежения, дистанционные системы управления радио–взрывателями, электронные отмычки и прочие «примочки», обнаруженные мною, то версия о моей принадлежности к ФСБ затрещала по швам. Окончательно ее разрушила последняя находка. Во второй коробке, оказавшейся намного тяжелее первой, я обнаружил деньги. Много денег, очень много. Пачки долларов и рублей были запечатаны в пластик, и по приблизительным прикидкам общая сумма составляла не менее пары миллионов баксов.