Вспомнить Все
Шрифт:
Он бросился на меня, ослепленный яростью. Подняла взгляд. В полутьме лунным светом блеснул металл, вновь слившись с тьмой. Тут же липкий ужас, паучьими лапками забрался под платье, отрезвляя. Я отшатнулась, поскользнувшись на луже крови и бессмысленно взмахнув руками, рухнула на пол. Завопила, пытаясь подняться. Ноги заскользили по вязкой жидкости, случайно толкнув труп. Меня передернуло от омерзения.
Оказавшись на ногах, осознала — преимущество потеряно. Маньяк оказался совсем близко. Его губы беспрестанно шевелились, произнося… молитву? Он сделал
Мой взгляд заметался в поисках спасения.
«Боже, помоги мне!» — вылетевшие слова укрыли меня, точно белые крылья. Молитва чудесным образом, придала сил. Паника схлынула и тело словно стало двигаться само. Последовали четкие, уверенные движения, которыми я не управляла.
Отскочив влево к столу, схватила из стопки верхнюю тарелку, метнув ее в нападавшего. Тот выставил вперед руку с ножом, защищаясь, от удара нож выпал, улетев под кресло. Не успев даже сообразить, что произошло подняла огромную, из тонкого фарфор, вазу, забытую слугами под столом. От тяжести захотелось разжать руки, но я упрямо вскинула их, подавшись вперед и с криком опустила на наклонившегося в поисках ножа простолюдина. Ваза быстро достигла его макушки, сопровождаемая своим немалым весом.
Наемник пошатнулся, но не упал, поднял на меня ошалелые глаза. В них читалась четкое желание моей смерти.
«Убью!» — пронеслась чья-то мысль в голове и я, подгоняемая захлестнувшей меня волной страха ударила еще. Вся злость и ужас, затаившиеся у меня внутри, хлестнули наружу. С третьим ударом дорогущая ваза разлетелась на куски, рассыпавшись по полу множеством острых осколков.
Взглянув на пол, я в ужасе отшатнулась. Комната начала вращаться, ноги подкосились, я пришла в сознание уже сидя на полу. Подташнивало. Руки дрожали. В голове царил бардак.
Разве я могла такое сделать?
Мужик лежал, неподвижно повернув обезображенное лицо в мою сторону. Пропитавшиеся кровью волосы блестели и мокрыми прядями прилипли к щеке, половина лица — кровавое месиво. Меня затрясло. Стоило бы проверить, жив ли он, но я лишь отодвинулась дальше. Сердце билось о грудную клетку так неистово, словно собиралось покончить жизнь самоубийством. Я открыла рот, хватая неожиданно исчезнувший воздух, начиная задыхаться.
Два трупа в комнате. Кому я могла так насолить?
Я отползла от трупов, словно боясь, что они оживут и закончат то, зачем явились. По щекам заструились первые слезы, но я даже не замечала их.
В комнату вбежала Глория. От увиденного она так резко остановилась, что едва не упала:
— Боже! — Глория неуверенно шагнула вперед, прикрыв рот рукой. — Не успела!
Всхлипнув, я пожала плечами, сомневаясь, что в состоянии говорить.
— Пойдем скорее в другую комнату, — она помогла мне подняться и буквально вытолкнула за дверь, ноги почти не слушались.
Глория расспрашивала меня, по-моему, некоторые вопросы прозвучали несколько
— Побудешь одна? — с болью в голосе выдала она, растерянно поглаживая меня по голове. — Пойду потороплю Энджила.
Я подняла на нее глаза, будто только сейчас обнаружила, что не одна. Вздрогнув, когда дверь жалобно скрипнув закрылась.
Если я и была в сознании, то прибывала не в этой реальности. Наконец попыталась абстрагироваться от всего и включить разум. Слезы понемногу высохли, им на замену пожаловала сильная головная боль. Я поморщилась, пытаясь собраться с мыслями.
— Я забираю ее, — стояла на своем Глория и, по-моему, не в первый раз повторяя эти слова. — Ты думаешь только о себе, Энджил! А какого ей после пережитого продолжать находиться здесь?
Ей что-то тихо ответили, если честно, даже не попыталась прислушаться.
— Считаешь, что я дура? Не глупее тебя, поверь.
Меня взяли за руку, и, вздрогнув, я подняла глаза, посмотрев на Энджила. На его лице читались и боль, и разочарование, и вина. Я не выдержала этой пытки небесным взглядом, слезы вновь наполнили успевшие высохнуть глаза и пролились по щекам встревоженным ручейком.
— Мы скоро увидимся, — я видела, как его губя шевелятся, произнося слова, но рядом со мной словно шумел, срываясь вниз, водопад, слова исчезали во всеобщем шуме.
Глория повела меня по коридору, напоследок добавив:
— Уладь все и постарайся удержать Алекса от неразумных поступков.
Время перестало существовать. Сколько мы ехали в полном молчании, мне не известно. Говорить не хотелось, а слышать сочувствие и видеть жалость тем более, даже от одной мысли об этом все внутренности скручивало и выворачивало.
Экипаж остановился. Неожиданно повеяло знакомым запахом. Я осмотрелась, сбитая с толку, и вдруг улыбнулась, вспомнив прогулку в парке, и точно такой же аромат свежескошенной травы. Это благоухание забивалось в нос и заставляло втягивать воздух глубже, стараясь удержать его. Вдыхаю и мне сразу становится легче и спокойнее, будто будоражащие ум воспоминания успокаивают меня и отодвигают переживания, предоставляя свободу и возможность мыслить.
Ведомая Глорией, я оказалась в небольшой комнате, мысленно поблагодарив ее за неброские песочно-зеленые цвета помещения. Почти сразу же внесли вазу с фруктами и графин воды.
— Мне побыть с тобой? — даже сквозь туман в голове к сознанию прорвались печальные нотки. Я тут же мотнула головой. — Отдыхай, если что-то понадобится, только скажи первому встречному слуге.
Чьи-то руки помогли мне расшнуровать корсет, кажется, дальше я просила оставить меня, и когда платье упало к ногам, какое-то время простояла без движений. Очнувшись, подошла к кровати и упала поверх покрывала. Я лежала неподвижно и до сознания, до этого защищавшего меня, медленно прорывалась действительность.