Вставай! Страна огромная!
Шрифт:
Но вот один спортивный снаряд в самом дальнем загашнике спортзала все ж таки завалялся. В простой деревенской школе оказался самый настоящий спортивный молот. Какими неведомыми путями он там очутился никто не знал, но факт остается фактом. И вот он то и стал любимой Васиной игрушкой. Пускай не легендарный молот Тора, но для сельской местности и семи килограммовое ядро на тросике, этакая вундервафля. Но и здесь с рекордами не срослось. Нет! Мировой рекорд, в 86 метров 76 сантиметров, установленный в 1986 году советским же спортсменом Юрием Седых, Вася побил в том же 86-м, в возрасте 16 лет. И пускай он играючи кидал его на добрую сотню метров, но на мировой уровень так и не вышел. По банальной причине! Отсутствие школы! Соревнований на районном и даже областном уровне по этому виду спорта в те годы не проводились. А на республиканские его не взяли из-за отсутствия тренера и имеющихся в наличии официальных, зарегистрированных, результатов.
Вася немного обиделся на такое пренебрежительное отношение к нему со стороны спортивных чиновников, но занятия
На место мы прибыли уже затемно и по многочисленным огням на берегу болота я понял, что успели во время. Не опоздали! И есть еще целая ночь впереди, чтобы ознакомить своего напарника с местности и теми сюрпризами, которые были устроены мной заблаговременно. На наше счастье, от расположения гитлеровцев до водораздела было больше километра. А на такое расстояние, особенно ночью, никто в здравом уме боевое охранение выставлять не будет. Потому что оно, это самое охранение, должно иметь определенный контакт с основными силами. А на такой дальности это сделать проблематично. В противном случае можно просто-напросто лишиться этого самого охранения за здорово живешь. Этот факт позволил без помех облазить там все, чтобы проверить готовность фугасов, проводку, установить радиовзрыватели, потому что при дневном свете колобродить в округе с подрывной машинкой будет проблематично. Само устройство для подрыва передал Васе с подробным объяснением, что и как. То есть, что такое хорошо! И как сделать так чтобы у противника было все плохо! Еще раз обговорили порядок наших совместных действий, уделив особое внимание путям отхода. Просто так, за понюх табаку, помирать бы не хотелось. Как говорится: «Есть у нас еще дома дела!»
Первоначально я планировать устроить фрицам Фермопилы, в современной версии, но недостаток взрывчатки сильно ограничивал мои возможности. Куцые какие то Фермопилы получались. Из имеющегося в наличии взрывчатого материала можно было максимум смастрячить четыре, ну от силы пять фугасов. Можно было конечно слепить и больше, но это бы получилось уже как в мультике «Жадный богач». Не будем уподобляться этому жадюге, помня что; «Больших семь шапок из овцы не выкроить никак»! А маленькие фугасики мастрячить, это все равно что из пушки по воробьям палить. Малоэффективно! Малый заряд пользу может принести только если воткнуть его в нужное место. И таких мест у немецкого танка, первоначального периода войны великое множество. Ходовая часть, моторное отделение, вооружение. Конечно же самым лучшим вариантом было бы прилепить его на боеукладку, но к большому сожалению находится она унутри и добраться до нее проблематично. Ходовую разлохматить не проблема даже одной тротиловой шашкой, но для этого ее нужно пихнуть аккурат между катками. А такой фокус возможен только на расстоянии вытянутой руки. И желательно чтобы при этом сам объект находился в состоянии покоя. То есть стоял! Под бегущую гусеницу сувать посторонние предметы смерти подобно. Извините, но дураков немае! Поймать на фугас с дистанционным подрывом, уверенно можно только первую машину, ну или любую на выбор в колонне. Остальное зависит от дистанции между ними. А вот тут не угадаешь. А рванет чуть дальше и если заряд маломощный, то толку не будет. Да и в любом случае, ремонтные мощности третьего рейха были на высоте и введение в строй любой машины имеющей только повреждение ходовой части это лишь вопрос времени. Остается моторная часть, то бишь двигатель. Вот тут то и могут пригодиться Васины навыки.
Разобрав два фугаса, мы из брикетов тротила скрутили новые конструкции отдаленно напоминающие охотничье метательное оружие южноамериканских индейцев, под названием бола, или болас, Только вместо 3–4 камней у нас в наличии присутствовала одна связка из тротиловых брусков. Принцип действия такой же как у спортивного молота. Раскручиваешь и кидаешь. Вес головной части вышел небольшим, всего около двух кило, но при небольшой дальности это не критично, а для двигателя, если кинуть прямо на моторный отсек — смертельно. Поэтому основным являлось не дальность, а точность. И чтобы связка не от рикошетировала от металла, то для надежности густо измазали ее солидолом, прихваченным из дому. Получилось дешево, надежно и практично! Во всяком случае Васек меня заверил, что эта задача ему по плечу. А если учитывать, что бросать он будет сверху, то шансы действительно были велики. Противопоставить ему вражеские танкисты ничего не смогут. Ну не были еще в ходу башенные пулеметы и перед атакой сверху танк был беззащитен. Поэтому, будем надеяться, что у него все получится.
Утро началось предсказуемо. Солнышко поднималось из-за горизонта, своими первыми робкими лучиками пробуждая природу к жизни. Вместе с природой стал просыпаться и вражеский лагерь. Тут и там раздавались звуки, столь характерные для большого скопища людей, чувствующих себя на войне как на пикнике. На естественный пересвист пернатых обитателей лесов и лугов, глуховатое, спросонья, кукование кукушки, квакание болотных обитателей, ретушью накладывались другие, чужеродные, полутона. Плеск умывающихся фрицев, вяло переругивающихся друг с другом, стук топора кухонных работников, крики фельдфебелей, придающих ускорение нерадивым подчиненным, лошадиное ржание и скрип телег, звон металла и, как завершающий аккорд, перекрывающий всю эту какофонию, рев заводимых моторов и лязг гусеничных траков.
Выплывающая из утреннего тумана картина еще больше подтвердила мое предположение, что перед нами не просто воинский стан, а нечто штабное. Уж больно много машин оснащенных радиостанциями сгрудилось вокруг приметного холмика, вершина которого была сплошь уставлена палатками, вперемешку с легковым транспортом. Весь луг был заставлен разнокалиберной техникой различного назначения. Кроме десятка не особо тяжелых танков, судя по виду в основном легкие пушечные Pz.Kpfw. II и пару-тройку пулеметных Pz.Kpfw.I, здесь также присутствовали бронетранспортеры, мотоциклы, автобусы и множество других авто, как явно грузового, так и специфического вида. О назначении некоторых из них, не имея достаточных знаний оставалось только догадываться. Но все ж таки из всего этого многообразия меня больше всего интересовала та техника, что стояла ближе всего к палаткам. Ее избыточное количество явно не вписывалось в картину описываемую самим Манштейном, что весь его штаб умещался в двух автобусах и нескольких легковых автомобилях. Также упоминалось о наличии радиостанции и передвижной телефонной станции. Но здесь техники гораздо больше, и намного. Значит все таки штаб корпуса ночевал в расположении штаба танковой дивизии.
А танковая дивизия Вермахта это не просто армада жестяных коробочек, это ударное соединение. Мне, привыкшему к принятой в Советской армии триединой системе, когда три танка — взвод, три взвода — рота, три роты — батальон, в полку — три танковых батальона. Соответственно, в танковой дивизии, при таком подходе должно быть 3 танковых полка. Ну и разумеется еще фуева туча различных подразделений. Организационно-штатная структура со временем менялась и, говоря современным языком, оптимизировалась. С незначительными вариациями. Так если танковый полк входил в состав танковой дивизии, то во взводах было по три танка, а если принадлежал мотострелковой дивизии, то четыре. Кстати, на момент начала Великой Отечественной войны танковая рота включала в свой состав 16 средних и 5 легких танков или 13 тяжелых и опять же 5 легких. Таким образом количество танков в роте варьировалось от 21 до 18. А в батальоне было 2 роты средних танков и одна рота тяжелых. Всего в танковом батальоне образца 41-го год вместе со штабом было 13 тяжелых танков, 34 средних и 20 легких. Итого 67 единиц. Для сравнения в современном танковом батальоне всего 31 машина. Правда и полк был всего двухбатальонного состава, но правда имелся резерв 12 машин (2 тяжелых, 6 средних и 4 легких, плюс танки штаба батальона в количестве 7 штук (2 средних и 5 легких). Итого танковый полк РККА насчитывал 153 машины различного класса. Но это не является истинной в последней инстанции. Потому что накануне войны в организации танковых подразделений, частей и особенно соединений сам черт мог ногу сломать. Настолько они были разными и зависели от множества факторов. Укомплектованности личным составом, оснащенности техникой новых или старых модификаций, от принадлежности к тому или иному военному округу и множества других. Как в этом всем разбирался начальник Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) РККА генерал-лейтенант Федоренко, Яков Николаевич, уму не постижимо!
Правда, если не грешить против истины, то у немцев дела в этом вопросе обстояли не лучше. Нет, сама организация была на высоте, но вот оснащение… Из-за недостаточности промышленных мощностей по производству бронетанковой техники Германия изымала их излишки у покоренных стран и ставила в строй. Чешские, польские, французские, трофейные английские, а позже и советские. Немцы не брезговали ничем! Но предпочтение все таки отдавали чешским Pz.35(t), Pz.38(t), а также легендарной тридцатьчетверке. Остальные трофеи в основном использовались на второстепенных участках фронта и в тыловых частях. Для охраны коммуникаций и борьбы с партизанами.
И со штатной структурой были определенные проблемы. С 1939 по 1940 годы танковая дивизия Вермахта состояла из двух бригад: танковой состоящей из двух танковых полков и пехотной в составе двух моторизованных стрелковых полков (включая один мотопехотный батальон на бронетранспортёрах SdKfz 251). Опыт Польской и Французской кампаний показал, что танковые дивизии сформированные из бригад являются слишком громоздкими и неудобными в ходе тактического применения, в результате чего управления танковых и пехотных бригад расформировали, а количество танковых полков в дивизиях сократили с двух до одного. Основной ударной силой дивизии был танковый полк. Сокращение управлений бригад и количества танковых полков в дивизии позволили до вторжения в СССР выполнить личный приказ Гитлера по увеличению в двое количество дивизий, без общего увеличения количества танков.
Но это были действительно ударные соединения, поскольку даже в такой, кастрированной, дивизии насчитывалось около двухсот танков разных типов. При повсеместной поддержке артиллерии и пехоты. Насыщенность артиллерией было просто запредельным, поскольку на 200 танков приходилось 180 орудий и минометов. А применять их гитлеровцы умели. В тактике действий танковых частей Вермахта понятие встречный бой, когда танки дерутся с танками, отсутствовало как класс. С танками должна сражаться артиллерия, а подвижные части вводится в прорыв. Именно поэтому потерпели неудачу контрудары наших танковых корпусов в первые дни войны. Их просто-напросто выбивали на дальней дистанции с помощью пушек и самолетов, а потом уже добивали остатки.