Шрифт:
Элеонора Мандалян
Встреча на Галактоиде
Фантастический рассказ
Было темно и тихо, а Карену никак не спалось. Он вертелся в постели. Немножко подумал о своей новой автомодели, пополнившей коллекцию, потом о мультфильме из "Спокойной ночи, малыши", о маме, забывшей сегодня поцеловать его на ночь. От обиды - ритуал вечерних поцелуев выполнялся неукоснительно со дня его рождения - совсем расхотелось спать.
Он опустил босые ноги на ковер, выбрался из-под одеяла и тихонько подошел к балконной двери Холм, что начинался прямо за домом,
Потом он перестал думать и слышать, тело как-то странно одеревенело и будто лишилось веса... И вдруг ладони ощутили чье-то прикосновение, а голову слегка придавили сверху. Карен испугался и хотел вскочить, но не смог.
– Что это?
– прошептал он сдавленным голосом.
– Не что, а кто, - поправили его сверху.
– К... кто... кто... ты?
– заикаясь, спросил Карен, не смея пошевелиться.
– Я - твой двойник.
– Ка... кой еще... двойник? Где ты?
– Сижу у тебя на голове в той же позе, что и ты, только головой вниз. Чувствуешь мои руки на своих ладонях?
– Ч... чувствую. Ты что, акробат?
– Если ты не акробат, значит, и я не акробат, - последовал ответ.
– Тогда зачем встал на голову?
– Так положено.
– Почему?
– недоумевал Карен, тщетно пытаясь скинуть с себя говорившего.
– Ты смотришь вниз и перед собой. А я - вверх. Там интереснее. И больше видно.
– Что-то я не пойму.
– А тебе и не положено. Говори, чего надо. Зачем вызывал?
– Разве я вызывал?
– Конечно. Даже по всем правилам.
– Слезай с головы, - потребовал Карен.
– Не положено, - отрезал двойник.
– Я маму сейчас позову.
– Ничего не выйдет. Она меня не увидит.
– Это почему?
– А я невидимый.
– И я тебя не могу увидеть?
– Так не видел же до сих пор.
– Ты что, всегда у меня на голове сидишь?
– Всегда.
– Ну, это ты брось! Не верю...
Двойник не ответил, и Карен задумался.
– А если я тебя очень попрошу, ты мне покажешься?
Вместо ответа он ощутил мягкий толчок в ладони, словно кто-то отталкивался от них, и прямо перед ним возник мальчик, сидящий по-турецки с оттопыренными локтями и ладонями, повернутыми вверх. Мальчик сидел на том же уровне, что и Карен, только под ним ничего не было. Иными словами, он висел в воздухе. У него были большущие голубые глаза и кудлатая, как у тибетского терьера, голова. Он ничем не отличался от привычного зеркального отражения Карена, и Карен тотчас признал в нем себя.
–
– На чем же ты сидишь?
– Ни на чем.
– Как же тебе удается?
– Да мне все равно, где сидеть, я же почти ничего не вешу.
– А почему?
– Все равно не поймешь, мал еще.
– Тогда и ты мал, ты же мой двойник, - вполне резонно заметил Карен, складывая руки на коленях и не без удовольствия отметив, что двойник проделал то же самое.
– Так что не очень-то задавайся.
– Мы - ровесники, ты прав. Но между нами большая разница. Ты видим, я нет. Ты тяжелый, я легкий. Ты видишь только то, что видишь, а я - много больше...
– Стоп-стоп-стоп! Что же ты такое видишь, чего я не вижу? А ну, выкладывай.
– Ну... например, я вижу прошлое и будущее.
– Ух ты! И даже можешь погулять в прошлом, если захочешь?
– Могу.
– Я тоже хочу!
– загорелся Карен.
– Тебе нельзя. Не положено, - ответил двойник, продолжая как ни в чем не бывало висеть в воздухе.
– Ишь какой. Подумаешь! Ему положено, а мне не положено. Ты же мой двойник. Если бы меня не было, не было бы и тебя, верно? Значит, главный из нас я. И ты должен мне подчиняться.
– Да не могу я, - взмолился двойник и снова повторил: - Не положено.
– А показываться мне и разговаривать со мной положено?
– поймал его Карен.
– Нет, - вынужденно признался двойник.
– Вот видишь! Ты все равно уже нарушил свои правила, значит, нам теперь все можно.
Двойник засомневался. Покачавшись в воздухе, он безнадежно махнул рукой и, не заботясь больше о необходимости копировать движения Карена, уселся рядом с ним на постели.
– Не понимаю, почему я вдруг стал таким сговорчивым?
– сказал он и грустно вздохнул.
– Ну, так что тебе от меня надо?
– То-то же, - обрадовался Карен.
– Хочу в прошлое!
И почти сразу увидел округлые сопки, покрытые желтыми тюльпанами, и синее-пресинее море, будто небо, расстеленное на земле. Карен ощутил себя идущим вдоль причала, мимо лениво покачивающихся баркасов. С баркасов только что сгрузили привезенный улов, и мужчины за длинными, прямо у причала установленными столами тут же разделывали рыбу. На них широкие клеенчатые передники, а в руках поблескивали ножи, которыми они ловко орудовали. За работой следил высокий широкогрудый человек. Одновременно он вел беседу с группой людей, увешанных киноаппаратурой.
Внимание Карена привлекла девочка с длинными тугими косичками, вертевшаяся у одного из столов. Она с любопытством смотрела, как рыбак погрузил во вспоротое брюхо большой акулы руку, вытащил пригоршню живых акулят с желтыми круглыми мешочками у рта.
– Дайте мне одного! Дайте!
– потребовала девочка с косичками, зная наперед, что собирается сделать рыбак.
Он подставил ей ладонь - она выбрала акуленка, и они вместе подошли к краю причала. Размахнувшись, рыбак выбросил акулят в воду.