Встреча с демонами

Хатчинс Амелия

— Остановись, — прошептала я, наблюдая за тем, как он достал нож и нежно коснулся его концом моего живота.

— Покричи, ведьма. Моли меня остановиться, — прорычал он, заменяя нож своим ртом и целуя нежную плоть вокруг пупка.

— Нет, — ответила я и моргнула. У него был нож, и я привязана к его постели; зачем мне умолять? Почему меня связали?

— Ты будешь молить, рано или поздно, — прошептал он, опаляя кожу горячим дыханием и спускаясь к тазу, по дороге лаская меня языком, отчего пробуждалось множество ощущений. Он провёл языком по расщелине, и я приподняла бёдра. Лукьян рассмеялся, и его смех вибрировал

внутри меня. Он поднял на меня глаза, и в тёмно-синих глубинах виден был лишь голод. Не отводя взгляда, он опустил рот на нежную плоть и втянул в себя. В маленькой комнатке наши стоны разнеслись эхом.

Мои волосы намокли от пота, кожа горела. То, что Лукьян вытворял ртом, было невероятно, и в тот момент, когда он вошёл в меня пальцами, мне показалось, что я разобьюсь в дребезги.

— Пока нет, — промурлыкал он, убирая рот и пальцы. Он провёл рукой по моей плоти, касаясь пальцами мягкого холмика одной груди, а затем другой, прежде чем двинуться вверх и зажать горячим ртом один сосок. Ощущение члена, когда Лукьян нашёл мою мягкую плоть и скользнул по ней, было нереальным. Давление на чувствительные места смешалось с бурей, уже нарастающей внутри.

За окном ударила молния, и Лукьян улыбнулся, прежде чем задеть зубами сосок. Я застонала от боли, смешанной с удовольствием. Его член продолжал скользить по моей сердцевине, и я всё сильнее увлажнялась.

Я выгнулась, но вес Лукьяна удерживал меня в плену, а его голодный рот продолжал сосать, покусывать и дразнить мою мягкую плоть. Это мучительная смесь ощущений. Каждый раз, когда тело готовилось перешагнуть через край, Лукьян замирал, выжидая, а затем начинал атаку снова. Он целовал меня в шею, перекатывая один сосок между большим и указательным пальцами. Другую руку он опустил вниз, упирая головку члена к моему входу, и в следующее мгновение скользнул внутрь, растягивая, но не на всю длину.

— Один толчок, и я завладею тобой, — хрипло прошептал он. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу услышать, как ты умоляешь об этом. Ты знаешь, что случиться дальше? — спросил он, и прежде чем я смогла ответить поцеловал. Находиться рядом с ним в таком положении совсем необычно. Я не могла думать ни о чём, кроме его рта и давления, которое создавало его тело, раскачиваясь и отстраняясь, когда я пыталась взять больше. Я не привыкла к полноте, которую он создал, и Лукьян знал это. Я попыталась пошевелиться, и он отстранился.

— Лукьян, — простонала я.

— Умоляй, — прорычал он, оглядывая моё тело. — Скажи то, что я хочу услышать, и возможно я позволю тебе насладиться последними несколькими минутами на этой земле.

— Иди к чёрту, — рявкнула я, когда мой мозг начал осознавать происходящее.

— Уже там был, и всё не так плохо как говорят, — прошептал он, без предупреждения вводя в меня пальцы, и моё тело скрутило от резкой боли.

Я закричала в шоке и ужасе, глаза наполнились слезами, пока он наказывал меня. Его глаза стали цвета обсидиана, а поведение изменилось. Он прижался ртом к моей плоти и лизнул. Лукьян продолжал толкать пальцы в меня, успокаивая боль ртом, пока не достал их, и фаланги были все в крови. Он использовал кровь, чтобы написать на моей плоти руны смерти. Я наблюдала за ним, а он продолжал писать, периодически останавливаясь, чтобы возобновить медленную, чувственную атаку ртом. Убрав рот, он заменил его своим толстым членом, надавливая головкой на плоть, одновременно завладевая моим ртом губами.

— Может, в следующей жизни ты станешь ещё большим вызовом, моя маленькая ведьма. Ненавижу, когда ты возвращаешься слабой. Однако твоё тело всегда доставляет мне удовольствие

Его обнажённое тело нависло над моим, а член скользнул внутрь и намного глубже. Когда я закричала, он воспользовался неожиданностью, и засунул мне в рот тряпку, чтобы заглушить крики. Ещё дюйм, потом ещё. Я лежала неподвижно, и боль пронзала тело, пока Лукьян наполнял меня. Без всякого предупреждения, он встал с постели. Я тупо смотрела, как он подошёл к комоду, где стоял таз с водой.

— Я не любил тебя в этой жизни, — прошептал он, опустив голову и отвернувшись от меня. — Но ведь ты любила меня, правда? — Я не могла ответить, но вырывалась изо всех сил, прежде чем Лукьян вернётся ко мне. — Твой ковен тебя ищет, но найдёт лишь труп, твоё обнажённое тело, покрытое моими рунами и прекрасно сломанное. Должен признать, из всех твоих реинкарнации, эту было легче всего найти. Ковен же, бедняги, они даже не понимают, что происходит. Они все должны проживать твои прошлые жизни во снах. Знаешь, мне помогает, наблюдать за стараниями после того, как они настроили тебя против меня. Я наслаждаюсь их болью, но никогда твоей, ведьма. Твоя преследует меня, пока я снова тебя не отыщу.

Я закричала сквозь кляп, округляя глаза, когда вдохнула тошнотворно сладкий запах того, чем пропитана ткань. Я повернула голову, глядя на верёвки, которые держали меня. Стены покрыты рунами, которые я не заметила прежде. Я лежала перед зеркалом, и смотрела на своё голое тело — тёмные волосы и пара широко распахнутых изумрудных глаз. Я повернулась, когда Лукьян подошёл ко мне, и ударила, как только он оказался близко.

— Вот боец, которого я люблю, но уже поздно, — промурлыкал он, проводя пальцами по моей щеке. — Ты уже умираешь — кляп смочен ядом болиголова и белого воронца. Это медленная смерть, поскольку он усыпит тебя и доберётся до твоего сердца, останавливая ритм. Забавно, но ты не умоляла меня и не говорила о вечной любви. Раньше ты всегда это говорила, прямо перед тем, как пыталась соблазнить, а затем убить.

Он нежно поцеловал меня в щеку, опуская пальцы ниже по шее, замечая, как яд взял контроль над моим организмом. Я изо всех сил старалась вспомнить проклятие, вспомнить, что должна сделать. Мы всё спланировали, но я не могла вспомнить.

— Магдалена, — кричал он. — Вставай!

— Ещё нет, я должна вспомнить, — прошептала я.

— Проснись, Лена, да проснись ты, мать твою! — кричал он; только в этот раз его голос был похож на голос Джошуа.

— Я должна вспомнить прежде, чем станет поздно проклясть его, — бубнила я.

— Вставай!

Я села, широко распахнув глаза, когда сон ушёл. Джошуа. Вся в поту и всего в шаге от агонии, я осмотрелась. Мне казалось, что вокруг витает запах яда. Я потёрла глаза тыльной стороной ладони и замерла.

— Пожар, — прошептала я, повернулась, вывалилась из кровати и побежала по комнате, даже не думая переодеться. Я открыла входную дверь коттеджа, и кровь в венах застыла. С онемением я сделала шаг вперёд в сторону основного дома, когда одно из окон нижнего этажа разбилось вдребезги, выпуская наружу столп чёрного дыма.