Встреча в Пассаже д'Анфер
Шрифт:
У каждого здания есть свое лицо, а, может, даже и душа, сказал себе Виктор. Вот это, с разукрашенным лепниной фасадом, похоже на напыщенного сноба, а вон то, строгих геометрических форм, напоминает скромного, порядочного гражданина. На эти мысли его навел особняк сэра Реджинальда, втиснувшийся между двумя соседними домами. Его фасад был украшен маскаронами, а над монументальной входной дверью возвышались два атланта, державшие на плечах земной шар, на котором был выбит девиз:
Она вертится впустую, а мы топчемся на месте.
Претенциозно, но не без юмора, вынес Виктор свой вердикт.
Гости толпились в вестибюле, из которого вела наверх величественная лестница. Виктор разглядывал бюсты гетер, расставленные среди цветущих растений, невольно улавливая обрывки разговоров.
— Меня тут все раздражает…
— Вы читали Рёскина? [72]
— Я вас уверяю, в его оранжерее полно черных ирисов, а еще он коллекционирует нефритовые фигурки животных и живых сиамских кошек.
72
Джон Рёскин(1819–1900) — английский писатель, художник, теоретик искусства, литературный критик и поэт; оказал большое влияние на развитие искусствознания и эстетики второй половины XIX начала XX вв. — Примеч. перев.
— Смотрите, вон идет принцесса де Ришелье, что за горделивая осанка!
— Скажите, неужели Ла Гайдара [73] действительно развелся?
— Боюсь, что так. Прошлым летом при встрече с одним моим приятелем он дал ему совет: «Никогда не женитесь, друг мой»…
— Говорят, он будет здесь сегодня.
Медленно поднимаясь по мраморным ступеням, Виктор видел немало представителей парижской богемы: Марсель Швоб, близоруко сощурив глубоко посаженные глаза, подавал руку Маргарите Морено. Жан Мореас с сигарой в зубах беседовал с Фелисьеном Ропсом, [74] немолодым человеком с подведенными глазами, в обтягивающей блузе кроваво-красного цвета. Тут были женщины, одетые по-мужски, с галстуками и эполетами, и женоподобные мужчины. Имя Оскара Уайльда было у всех на устах.
73
Антонио де ла Гайдара(1861–1917) — французский художник. — Примеч. перев.
74
Марсель Швоб(1867–1905) — французский писатель-символист и переводчик, писал притчевую фантастическую прозу; Маргарита Морено(1871–1948) — актриса; Жан Мореас(1856–1910) — французский поэт-символист, автор «Манифеста символизма» (1886); Фелисьен Ропс(1833–1898) — бельгийский художник-символист. — Примеч. перев.
Большая часть гостей устремилась через анфиладу комнат к большой гостиной, где на возвышении, окруженном дымящимися курильницами, дама в бархатном платье с вышивкой золотом исполняла произведение Августы Холмс. [75]
— «Эрос, сжалься над нами!..»
Виктор протискивался сквозь толпу, и с противоположных концов комнаты до него доносились голоса двух чтецов.
— Это Альбер Самен и Стюарт Мерилл, [76] — сказал кто-то у него за спиной, и, обернувшись, Виктор узнал того, кто говорил про художника Антонио де ла Гайдара.
75
Августа Мария Анна Холмс(1847–1903) — французский композитор, ученица Сезара Франка. — Примеч. авт.
76
Альбер Самен(1858–1900) — французский поэт-символист; Стюарт Мерилл(1863–1915) — французский поэт американского происхождения. — Примеч. перев.
— Виктор!
Перед ним стояла Таша, в серо-голубом платье, которое очень шло к ее рыжим волосам, она выглядела восхитительно. При виде нее горечь, уже несколько дней терзавшая Виктора, мгновенно улетучилась. Но почему жена смотрит на него так насмешливо?
— Привет, дорогой! Ты не слишком сюда торопился!
— Приехал, как только получил твою записку. Не сразу удалось найти экипаж, да и дороги запружены. А мой велосипед в ремонте, ты же знаешь, к тому же я не позволил бы себе приехать на нем в такое место.
— Ты заблуждаешься, этот пафос показной. А большинство присутствующих просто очень эксцентричные люди. Что до сэра Реджинальда… кстати, вот и он, сейчас я вас друг другу представлю.
Хотя большинство мужчин, судя по всему, предпочли нонконформизм и были одеты в классическом стиле, хозяин, тучный господин с красным лицом, был в темном жилете, брюках с шелковыми галунами и короткой курточке, что странно сочеталось с белым галстуком и традиционной складной шляпой-цилиндром, моду на которую недавно ввел во Франции принц Уэльский. Сэр Реджинальд радушно пожимал руки гостям, и когда очередь дошла до Виктора, с такой силой сжал его ладонь, обнажив в улыбке крупные зубы, что тот едва не вскрикнул от боли.
— Так значит, вы и есть счастливый супруг нашей очаровательной плутовки Таша! Она сказала, что вы любитель литературы. Рад это слышать, мы весьма нуждаемся в помощи тех, кто ценит талант и презирает запреты. — Свой монолог хозяин дома произнес без малейшего акцента.
— Что он хотел этим сказать? — шепотом спросил Виктор у Таша, которая увлекла его в библиотеку.
— Это намек на Оскара Уайльда, в честь которого и организован прием. Сэр Реджинальд надеется привлечь как можно больше людей на его защиту, чтобы под петицией стояли известные имена. Пойдем, я хочу, чтобы ты взглянул на мою работу, пока сэр Реджинальд не начал свою речь.
Виктор понял, что легко заблудился бы в лабиринте коридоров и никогда не нашел лестницу, ведущую наверх. Таша уверенно вела его вперед. Они миновали шесть комнат, где висели полотна Гюстава Моро, и наконец оказались в той, которую оформляла Таша.
— Этот заказ для меня очень важен. Если три мои последующие аллегории получатся не хуже первой, я, возможно, даже смогу составить конкуренцию Вюйару. [77] В прошлом году он создал одиннадцать великолепных полотен! Александр Натансон повесил их в своей резиденции на авеню дю Буа. [78]
77
Жан Эдуар Вюйар(1868–1940) — французский художник-символист. — Примеч. перев.
78
Ныне авеню Фош. — Примеч. авт.
Таша была верна себе, смешав различные стили и жанры, и Виктор в очередной раз восхитился ее талантом. Она изобразила обнаженную нимфу, устремившую томный взор за горизонт, куда, покачиваясь на волнах, уплывал корабль. Это вызывало легкую грусть и выглядело довольно эротично. Виктор попытался обнять жену.
— Эй, руки прочь! — с напускной строгостью воскликнула она, выскользнув из его объятий. — Если хочешь, можешь остаться и переночевать тут вместе со мной.
— Значит, здесь ты спишь?
Виктор разочарованно окинул взглядом небольшой будуар.
— Апартаменты сэра Реджинальда недалеко, — поддразнила его Таша и со смехом добавила: — Милый ты мой простофиля, неужели ты не понял, что женщины его не интересуют? Даже если бы мы остались с ним одни во всем свете, он бы и пальцем ко мне не притронулся. А как твое расследование, продвигается?
— Какое расследование?
— О, забудь, я пошутила. Пойдем, нам пора!
Они спустились вниз и вошли в овальную гостиную, стены которой были увешаны саблями — старинными и современными. На трибуне, украшенной французским и английским флагами, ораторствовал сэр Реджинальд, сменивший цилиндр на фуражку с козырьком, а орхидею на гвоздику.