Встреча во времени (сборник)
Шрифт:
Мигают индикаторные лампы. Машина вычисляет, перебирая все варианты. Сравнивает с тем, что заложено в ее памяти. Я смотрю на людей в зале. Сине-белый свет придает их лицам мертвенный металлический блеск. Кому нужен этот фарс?
Какие-то люди суетятся у машины. Это ее штат — инженеры и техники. Среди них конструктор, тот самый, что недавно был присяжным. Он больше не зевает, внимательно следит за лентой, выползающей из машины.
— ЭС просит дополнительных сведений! — торжественно объявляет комментатор. — Ему необходимы фотографии
Проходит еще несколько минут, и тот же комментатор произносит нечто удивительное:
— Электронному судье понадобилась грамматика испанского языка.
Некоторые гости улыбаются. Другие переговариваются. Ко мне наклоняется один из журналистов:
— ЭС сошел с ума!
Я молчу. Если люди отдали одного из себе подобных на суд электронной машины, они не должны ничему удивляться.
Внезапно вспыхивает сигнальная лампа. ЭС решил. У человека, который принимает ленту, дрожат руки.
Комментатор говорит:
— ЭС сравнил фотографии. В лицах есть сходство, если второе фото рассматривать в полутемноте, а как раз такое освещение было в спальне. Учитывая данные о подсудимом, ЭС оценил его любовь к отцу и власть настроения довольно большим числом.
Журналист, сидящий рядом со мной, иронически цедит сквозь зубы:
— Этот электронный судья начинен психологией древнего времени, когда всякие «движения души» еще имели место даже в делах.
Комментатор продолжает:
— ЭС делает вывод — Брайтон Мэйн не убивал банкира.
В зале звучит нервный смех. Кто-то громко спрашивает:
— Может быть, банкир не убит и это всем только показалось?
Присяжные возмущаются, размахивают руками. Сейчас они особенно похожи на примитивных роботов. Возможно, они уже давно забыли о том, что homo sapiens — это не марка машины и что в длинном ряду странных существ под таким названием было много совершавших «нелогичные» поступки, вроде Ромео, полюбившего Джульетту не за богатство ее отца, или Отелло, убившего Дездемону не за то, что она растрачивала его капитал.
Комментатор остается серьезным. Он говорит:
— ЭС назвал убийцу. Имена конкурентов в телеграмме, пришедшей на биржу, нужно было читать не по-английски, а по-испански. Маклер, отправлявший ее из Бразилии, писал на испанском языке.
В зале движение. Какой-то человек пробирается к выходу. Его останавливает голос комментатора:
— Если прочесть телеграмму по-испански, то одна из фамилий звучит так Энгортис. Человек, находившийся накануне разорения, родной брат секретаря банкира. Помочь ему могла только смерть противника.
Человек, пробирающийся к выходу, делает несколько быстрых движений. Его задерживают двое в штатском. Я вижу, как он пытается вырваться из их рук, вижу его серое растерянное лицо. Это — Энгортис, секретарь банкира.
Зал гудит.
Большинство индикаторных ламп гаснет. Тощий поэт деревянным голосом читает экспромт — славословие электронной машине:
…Ты —Я пробираюсь к выходу. Признаться, я тоже с благодарностью и надеждой думаю о машине. Но не об ЭС, а о стальной реактивной птице, которая увезет меня на Родину. Я спешу на аэродром…
Свидание
…На экране земного звездолета появилось лицо молодой женщины. Она приветливо улыбнулась, и Илье, самому молодому из космонавтов, показалось, что он уже где-то видел ее. Но где же? Когда?
Взгляд женщины остановился на Илье, их глаза встретились. У юноши перехватило дыхание. Несомненно, он уже видел это лицо…
Но ведь это полнейший абсурд. Он мог встречать кого угодно, но только не ее, не Анто — женщину из антимира.
Илья помнит, какие разноречивые чувства взволновали их всех, когда корабль внезапно начал резко терять скорость и после сорока томительных часов они впервые увидели на экране позывные встречного корабля.
Звездолет из антимира! Что могло быть удивительней этой встречи!
На некоторое время земляне даже забыли о положении, в котором находился их корабль. Его захватили и сковали защитные силовые поля звездолета из антимира. Хорошо еще, что автоматически включилось собственное защитное магнитное поле. Но теперь корабли не могут разойтись. Взаимодействие полей таково, что двигатели бессильны.
А выключить свои силовые поля космонавты из антимира не могут. Произойдет взрыв, аннигиляция, и они вместе со своим кораблем превратятся в энергию, в свет.
Корабли продолжали терять скорость. Направленные волны антивещества, преобразуясь в приборах и силовых кольцах, доходили до приемников и электронных переводчиков земного корабля. Так появилось это лицо на экране, эта женщина, которая кажется Илье знакомой…
Она переводит взгляд на других астронавтов, потом — опять на Илью. Ее брови удивленно приподнимаются, затем хмурятся, от чего на лбу собираются морщинки, словно рябь на взморье. Как видно, она тоже припоминает… И тоже не может вспомнить…
— На вашем языке наша родина называется Планетой Недовольных, — говорит Анто, женщина из антимира. — Мы всегда недовольны тем, чего достигли сегодня. Мы всегда ищем.
Ее взгляд снова встретился с взглядом Ильи, и юноше показалось, что она говорит: «И я всегда искала…»
Он смутно слышит, как она рассказывает о своем мире, об истории Планеты Недовольных, об ученых и открытиях, о движениях народных масс. Он смотрит в ее глаза, наблюдает, как шевелятся губы. Ему кажется, что они находятся совсем близко, и он ощущает их теплоту.