Встречи с ангелами
Шрифт:
Александр живо представил себя в военной форме, степенно идущим по улице, заполненной молодыми девушками, не сводящими с него глаз.
«Что ж, занятно, стоит попробовать, а там видно будет», – решил он.
Таким образом, военная форма пока побеждала.
Продолжая мечтать, Саша медленно потянулся за чашкой кофейного напитка, но, подняв глаза, вздрогнул от неожиданности, увидев невысокого одетого в темный плащ молодого человека, стоящего напротив и с интересом, даже некоторым вызовом, разглядывавшего его.
Незнакомец обладал довольно привлекательной внешностью. Аккуратно уложенные, слегка удлиненные
– Позвольте присесть, здесь не занято? – спросил он мягким вкрадчивым голосом.
– Да, да, садитесь, пожалуйста, – машинально ответил Саша, не успевший еще отвлечься от недавних раздумий.
Во внешности незнакомца было что–то отчаянно узнаваемое, до боли знакомое. Только глаза – они были чужие, черные, маленькие и колючие, лишенные какой-либо эмоциональной окраски.
Молодой человек присел на стул напротив, продолжая неотрывно разглядывать Александра, что последнему явно было не по душе. Мало того, неприятный, пристальный взгляд незнакомца, казалось, пронизывающий насквозь, вызывал беспокойство, и даже страх.
– Извините, не будете ли вы так любезны, сообщить, удались ли сегодня эти прелестные пельмени от фабрики «Красный пищевик?» – спросил он, несколько растягивая слова.
– Нормально, – буркнул Саша. Неожиданно возникший сосед по столику явно ему не нравился.
– Несмотря на ваш немногословный ответ, я все же закажу себе жаркое из баранины.
Александр чуть не подскочил от удивления. Ему очень хотелось ответить, что с такими буржуйскими замашками следует ходить в ресторан. Но в результате он промолчал, предпочтя быстро закончить трапезу и уйти.
– Да не торопитесь вы, – словно прочитав мысли Саши, ласково обратился к нему незнакомец.
– Я пошутил. Люблю, знаете иногда пошутить, а иначе жить не интересно. Конечно, я возьму себе салатика, какого-либо, и этих самых пельменей, другого горячего все равно нет. Да, кстати, не выпить ли нам винца? – весело спросил он, азартно хлопнув в ладоши.
– Здесь вина не дают.
– Эка невидаль, у меня с собой кое-что есть.
Незнакомец извлек, откуда-то из-под стола бутылку пятизвездочного армянского коньяка и принялся открывать её. Саша и глазом моргнуть не успел, как в неведомо откуда взявшихся граненых стаканах, уже плескался коричневатый напиток, наполняя окружающее пространство дивным ароматом качественного, дорогого продукта виноделия.
– Извините, я пить не буду, здесь вообще нельзя, – заплетающимся языком промолвил растерявшийся от неожиданности Саша и стал собираться на выход.
– Ну, это вы, Александр напрасно. Брезгуете, что ли, выпить со старым, можно сказать, другом? Или, может, вы трезвенник, тогда понятно. Хотя третьего дня, помниться, нализались вы с сокурсниками изрядно, да и весь туалет в общежитии, прости господи, испачкали, не за столом будет сказано.
Саша застыл от изумления. Да действительно позавчера они с ребятами в общежитии отмечали, уже в который раз, окончание института, и ему стало плохо от выпитого спиртного. Но, позвольте, откуда мог знать об этом этот странный человек, более того ему было известно имя…
– Еще отчество и фамилия, кстати, фамилия то явно не графская, – как бы вторя Саше, продолжал странный человек, весело ему подмигивая.
– Да, я должен извиниться за свою непростительную бестактность, поскольку даже не назвал себя. Честь имею представиться – Александр второй. Хотя, впрочем, может быть, и первый, это как посмотреть. А если угодно полностью – Александр Александрович Козловский. Как видите, почти полный Ваш теска, так Сан Саныч?
Тот, как подкошенный, упал на стул и уже полностью онемел от удивления, не в состоянии произнести ни слова.
– На самом деле, я вас, хотя, что мы все на «вы»? Давай перейдем на «ты», а? Не возражаешь? – не давая опомниться, продолжал Александр второй.
– Так вот, милый мой, тебя я знаю, может быть, даже лучше, чем ты сам себя.
– Да кто ты такой, откуда ты взялся, мать твою? – еле сдерживаясь, выпалил вдруг вышедший из состояния оцепенения Саша.
– Я и забыл, что употребление бранных, нецензурных слов также является твоим несомненным «достоинством», друг мой, не говоря уже об особой любви к женским прелестям. А, глянь, сколько здесь девчонок симпатичных, давай действуй, старик, не теряйся, я тебе помогу, хватай любую. Ха, ха, ха!
Омерзительный, с присвистом, и даже каким–то хрюканьем смех, никак не вязавшийся с приличным обликом незнакомца, окончательно отрезвил Сашу.
– Что за чушь, вы, то есть ты, здесь несешь. Пошел ты…
Не находя каких-либо объяснений происходящему, пребывающий в состоянии крайнего возбуждения от негодования и возмущения, Александр уперся в незнакомца испепеляющим, полным непонятно откуда взявшейся невообразимой ненависти взглядом.
– Хорошо, чего тебе надо? – вдруг спросил он, медленно, металлическим тоном чеканя слова.
–Изволь, охотно поведаю о своих намереньях.
Немного помедлив, словно давая Саше остыть, незнакомец, продолжая улыбаться, театрально откинулся на спинку стула и, ловко положив ногу на ногу, продолжил уже снова вкрадчивым, тихим голосом:
– Сейчас не время объяснять, откуда мне все известно о тебе, впрочем, об этом ты, быть может, вскоре узнаешь. Жизнь, мой дорогой, дается один раз, и моя главная задача сделать именно твою единственную жизнь ярче и успешнее. От того, насколько ты будешь ближе ко мне, напрямую зависит решение этой задачи. Положения в обществе, денег, благосклонности красивых женщин, удовольствий – вот чего я желаю для тебя. Но деньги, деньги – все же главное! Ибо без них не будет ни власти, ни положения, ни красивых женщин, а удовольствия будут весьма скромны. Тебе нужна работа, позволяющая оперировать денежными средствами, и при определенных навыках и смекалке пользоваться ими в своих, так сказать, интересах. Существование только на зарплату в наших условиях равнозначно скучному прозябанию на задворках жизни, в нищете и бытовом пьянстве. Весь мир держится на законе доминирования сильнейшего, слабый уступает или погибает. Сила и власть открывают возможности для реализации любого желания. Именно желания определяют потребности и заставляют чего-либо достигать. Малое желание неизменно приводит и к малому результату. Жажда обретения власти может быть в той или иной мере удовлетворена, лишь при абсолютной концентрации всех усилий в достижении поставленной цели. Ведет желание, мой дорогой, вопрос лишь в том, насколько оно сильно.