Встретимся в Блэгхолле
Шрифт:
– Горгул, если все сводится к деньгам, получается…. – Люба немного запнулась. Ей стало грустно от такого предположения. – Получается, Артурион на мне, то есть на Любомире, из-за денег женится?
– На этот счет не переживай. Артурион сам богат. Он лошадей разводит. На них спрос огромный, особенно на келпи.
Видя непонимание на лице девушки, добавил:
– Черная лошадь, наделенная магией. Келпи считаются опасными, но люди ведь любят пощекотать себе нервишки.
– Тогда я рада, что его чувства искренние.
– Любомира в его чувствах не
– Марта тоже магичка?
– Слабая очень. Но для самоварения блюд сил хватает. Им с братом от родителей трактир достался, Марта там поваром. А чем Сений занят, не знаю. Любомира его всегда бездельником называет.
– Горгул, а ты что ко мне так близко подбираешься? – подозрительно спросила Люба. – Думаешь, не вижу, как ты по шажочку все приближаешься и приближаешься?
– Эх, спалила, – притворно вздохнул демон. – На ножки твои поближе хотел посмотреть. Красивые они у тебя.
– На ножки? – по-настоящему растерялась Люба. – Горгульи интересуются девичьими ногами?
– Так это…, – замялся ее фантастический собеседник, – понимаешь, в Полесье ноги у всех закрыты брюками или длинными юбками. Непринято тут голые ноги показывать. Неприлично. А у тебя почти коленки видны.
– Понятно теперь отчего матушка негодовала и требовала немедленно переодеться. Только где взять одежду?
– А в твоей комнате все на месте, – дотронулся-таки крылом до ее ноги Горгул. – Пойдем, провожу.
Апартаменты юной магички располагались на третьем мансардном этаже. Островок, нетронутый разрушением и обветшанием. Обстановка Любе понравилась. Аккуратно застланная постель, при этом небрежно брошенное на покрывало платье насыщенного синего оттенка. По дверцам платяного шкафа вьются живые цветы. Внушительный книжный стеллаж оплетен искусной паутинкой. Палас с рисунком Блэгхолла. Плафон в виде горгульи с распахнутыми крыльями. На столе зеркало, необычное тем, что по нему идет янтарная рябь, переливается красно-оранжевыми камешками.
Люба посмотрелась в зеркальце. Рябь остановилась. Вместо своего отражения девушка увидела гостиничный сад.
– Как такое возможно? – обомлела она.
Сад менялся. Распутывались ветки кустов, выпрямлялись пожухлые стебельки растений, трава приобретала сочный зеленый цвет.
Люба высунулась в окно. Так и есть. Несильно, но сад изменил свой облик.
– Действие твоей магии, – ответил Горгул на ее немой вопрос.
– Это очень круто! – восхитилась Люба. – Неужели никто не пытался украсть волшебное зеркало?
– Оно не волшебное. Это твое присутствие делает его таким. Для всех других – обычное зеркало.
– Хочешь сказать, в моих руках любое зеркало показывает картинки, и я могу влиять на них?
– Не совсем. Картинки вызываешь ты сама. И уже по своему усмотрению, облагораживаешь увиденное или, наоборот, безобразишь.
– Я и на людей могу повлиять?
– Чего захотела, на людей влиять… Не забывай, ты маг бытового обустройства.
В распахнутое окно отчетливо донесся звук знакомого скрежета.
– Ты слышишь?
– Слышу, не глухой. Сонька пришла.
– Сонька? Мама говорила – Яшкина баба.
– Ее все так за глаза зовут, но граф механическую леди Соней назвал. Она обидится, если иначе скажешь.
Люба с горгульей спустились вниз. При виде Соньки каменный демон издал какой-то клекочущий звук. Люба тоже хохотнула. Старушка-робот предстала перед ними в короткой юбке.
– На тебя насмотрелась, – решил Горгул.
– Она с Артурионом кокетничала, а он сказал, что ему мое платье нравится, – вспомнила Люба.
– Письмо для Любомиры Солнцевой, – невозмутимо передала посланница очередную записку.
Люба развернула лист бумаги. «Обед переносится. Жду завтра. Вызвали в администрацию», – писал граф.
– Жаль, – расстроилась Люба. – Я так хотела с Яковом Вилимовичем познакомиться.
– Успеешь еще. Звездочет из своей обсерватории редко выходит. Его почти всегда можно на месте застать.
– Где же мне пообедать? Я есть хочу. А в родительский дом сказали только к ужину приходить.
– Ты к Марте в трактир сходи, – предложил Горгул. – Она тебя накормит вкусно и бесплатно. Только переоденься сначала. А Соня проводит.
– Провожу, – согласилась та.
Люба надела синее платье. Красиво. И почему она раньше игнорировала длинные юбки?
Когда она и Соня выходили за ворота, Олимп издал короткий рык. Джем продолжал сладко спать, свесив одну лапу с постамента.
Идти пришлось долго, не менее получаса. Изобилующая поворотами пыльная дорога представляла собою утоптанную колею. Никакого асфальта. Яркое солнце затрудняло рассмотрение пейзажа. Люба щурилась и видела лишь холмы, одинокие деревья и валуны. Иногда попадались овечки, и их присутствие делало этот край более живым.
–Почему мы идем пешком? – нарушила молчание Люба.
– Я всегда пешком хожу, а почему ты идешь, не знаю, – ответила ее спутница. – Раньше ты на лошади приезжала.
Вот тебе раз. И где эта лошадь? Надо будет горгулью спросить. Ведь ей еще обратный путь предстоит, затем вечерняя прогулка к родителям. А если они тоже не близко живут?
В некий миг пустынный пейзаж перетек в городской. Ничего общего с мегаполисом, где она родилась и выросла. Скорее, такая сельская пастораль. Одноэтажные, максимум двухэтажные домики, пожарная каланча, шпиль на административном здании. Но мостовые – булыжные. Много всадников. Попадались и телеги со всевозможным грузом или пассажирами. Жизнь здесь кипела. Женщины кричали на детей и мужей, жужжала пила, лаяли собаки, торговцы на рынке расхваливали свой товар. Люба подмечала присутствие и некоторых необычных ее глазу вещей. Метла без человека метет крыльцо, деревянные птицы, облюбовавшие зеленый дуб, корзинка с продуктами, которая сама плывет по воздуху вслед за дамой. Это был определенно магический мир.