Встретимся во снах
Шрифт:
– Отлично! Венский вальс! – торжественно вслух объявила Белла, взяла Теодора за руку и повела со сцены.
Ансамбль заиграл что-то очень знакомое, явно из Штрауса, как конкретно называется, Белла не помнила. Ломанулась начать, но, мало того, что натолкнулась на железобетонно стоящего партнёра, так ещё и каблуком зацепилась за паласное покрытие зала и чуть не упала. (Уже второй раз за вечер!) Теодор Беллу подхватил, поставил в позу классического вальса, глядя прямо в глаза, тихо сказал:
– Это Штраус. «На прекрасном голубом Дунае». Здесь длинное вступление.
– Угу, – кивнула головой Белла, – Я забыла: мне вперёд или назад?
– Не волнуйтесь. Глаза закрыты. Расслабьтесь. Поймайте ритм. Почувствуйте мои руки. Паласное покрытие не лучший пол для вальса, но мы справимся.
Белла так и сделала. Закрыла глаза. Почувствовала, как напряглись руки партнёра во время паузы в музыке. С первой прозвучавшей нотой сделала шаг назад под давлением его мужского натиска. Поймала ветер, который закружил её, поднял над коварным паласом, так и норовящим зацепиться за каблуки, и полетела, полетела, полетела.
Тео (так его звали друзья, и сам он себя предпочитал называть этим коротким именем вместо громоздкого и слишком претенциозного на его музыкальный слух полного) беспрепятственно рассматривал тонкие черты девушки с редким именем Белла. Она так и не открыла глаза во время танца, полностью отдалась в его руки. Он не стал говорить ей, что глаза уже можно открыть. Хотя заглянуть в них, подробнее рассмотреть, хотелось. На сцене понять цвет её глаз не удалось из-за хрустальной люстры, разноцветные всполохи которой отражались в них зелёными, карими, голубыми, серыми, желтыми искорками. Интересная девушка.
2 – к первой части словосочетания «хухры-мухры», возможно, имеет отношение слово «хухря» из новгородского диалекта или из калужского – «хухряй», что означает «нечёса, растрёпа, замарашка». Вторая часть – «мухры», может быть чистым звукоподражанием, как это часто бывает в речи, появляющаяся для ритма, некоего усиления, для яркого, запоминающегося звучания, как например: тик-так, супер-пупер. С другой стороны эта часть выражения похожа на «замухрышку». В связи с этим высказывается предположение, что «мухры» образовано от слова «мухрый», означающего «невзрачный».
3 – в переводе – «дар божий»
4 – в переводе – «синий», «человек с голубыми глазами»
5 – страстное, возвышенное, восторженное действие, полное чувств, воодушевления – эстетическая категория, отражающая борьбу, столкновение возвышенного и низменного.
6 – из письма брата композитора, Модеста Чайковского, музыковеду Р.Батке: «Четвёртая часть (Симфонии) – состояние его души в последние годы жизни – горькие разочарования и глубокие страдания. Он приходит к мысли, что слава его как художника преходяща, что сам он не в силах побороть свой ужас перед вечным Ничто, тем Ничто, где всему, что он любил и что в течение всей жизни считал вечным, угрожает бренность».
3
В следующем лоте аукциона мужчины с женщинами поменялись местами. На сцену поочерёдно выходили девушки, а в торгах участвовали мужчины. По сути, этот аукцион мало чем отличался от первого, но, почему-то, смотреть на это «действо» Белле было неловко. В голове возник образ невольничьего рынка в Османской империи, где толстосумы выбирали себе наложниц в гаремы.
Образ возник, и уходить настырно не собирался. И тогда Белла решила уйти сама. Всё, что можно, от судьбы она получила, ловить больше было нечего. Теодор после танца не то что не попросил её телефон, но даже слова не сказал, попрощался вежливым кивком головы. Это отнюдь не испортило Белле настроения. Пробираясь к выходу из зала, она уже предвкушала, как разохается бабуля, когда она ей будет рассказывать завтра утром о приключениях сегодняшнего вечера.
С Теодором Белла столкнулась в холле – она направлялась к выходу, он выходил из курительной комнаты.
– Уходите?
– Да, поздно уже.
– А кто выкупит меня на следующем этапе?
– Честно признаться, у меня нет таких денег. Там же, наверное, ставки будут покруче, чем на первом? Я понимаю, что это звучит странно для человека, пришедшего на аукцион, но я здесь случайно оказалась, одна девушка отдала мне свой билет.
Белле не стыдно было признаваться в своей финансовой несостоятельности, так же как перед этим не стыдно было говорить о своём неуверенном владении вальсом, на который сама же подвигла известного дирижёра. Встреча с ним так близко, почти знакомство, была настолько нереальна, волшебна, что Белла не ощущала себя собой, а, скорее, каким-то сказочным персонажем. А потому, могла говорить и действовать, как заблагорассудится.
– Деньги не проблема, – между тем, продолжил Теодор, – Я Вам дам свою карточку, и Вы заплатите с неё.
– Как это? – растерялась Белла, – Чужая карточка… Я не возьму. Это… это не правильно.
– Почему? Я также должен участвовать в благотворительности. Какая разница, каким образом внести деньги – заплатить сам за себя или за танец с девушкой? Главное – на что.
– Вот именно, – почему-то рассердилась Белла, – Гораздо правильнее было бы просто внести деньги на благое дело, а не устраивать эти благотворительные балы. И денег бы больше ушло по адресу. Что тут останется, после вычета аренды зала, оплаты музыкантов, всего этого изобилия на столах?
– Музыканты играют бесплатно. Насчёт остального – не знаю. К сожалению, Вы правы, но лучше сделать так, чем не сделать вообще, если есть люди, которые могут выложить деньги только при таких обстоятельствах. Не злитесь. Отнеситесь к обстоятельствам, как к опыту, который меняет Вас и окружающих Вас людей. Так я убедил Вас остаться? – и добавил, чтобы замотивировать ещё больше, – Я потом Вас провожу.
Кто же откажется, чтобы тебя провожал домой известный на весь мир дирижёр? И Белла согласилась. Только настояла, чтобы пин-код карточки Теодор вводил сам.
4
В машине ехали молча. Молчание не было каким-то напряжённым, неловким. Белле казалось, что Теодор что-то от неё ждёт, но что, понять не могла. Её сбивали с трезвых мыслей его руки, лежащие на руле. Он управлял машиной также как и дирижировал – артистично, грациозно, аристократично. Как ни странно, и курил также. За любым его действием можно было наблюдать бесконечно. Любоваться им.
Белла уже набрала воздуха, чтобы попрощаться с Теодором, когда машина затормозила около подъезда её дома, но он остановил её вопросом: