Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Барышников Владимир Николаевич

В соответствии с планом «Барбаросса» финская армия выдвигалась главным образом на Карельский перешеек и севернее Ладожского озера для действий на ленинградском направлении. Нанесение основного удара возлагалось на образованную до этого Карельскую армию, командующим которой стал генерал Хейнрикс. На острие ее, наступая к реке Свирь навстречу с немецкими войсками группы армий «Север», должен был действовать VI-й корпус под командованием генерала Талвела — бывшего эмиссара маршала на переговорах в Германии в 1940 г.

За день до нападения Германии на Советский Союз, 21 июня, вооруженные силы Финляндии были приведены в состояние полной боевой готовности. Тогда же утром генерал Эрфурт уже официально сообщил высшему военному руководству Финляндии, что война начнется 22 июня. Наступил «исторический момент», — прокомментировал данное известие Хейнрикс и добавил при этом, — «если только все будет хорошо идти». [1001]

В

Финляндии отмобилизованная армия уже была готова к переходу в наступление. Оставалось лишь напечатать заблаговременно составленный приказ Маннергейма, находившийся в типографии генштаба, и приступить к его тиражированию, а затем сделать официальное объявление в войсках. [1002]

1001

Цит по: Menger M. Deutschland und Finland im zweiten Weltkrieg. S. 108.

1002

Tiedonantaja. 1979.16.2.

Финляндские подводные лодки и германские минные заградители, располагавшиеся в шхерах, направились в территориальные воды Советского Союза для установки мин, получив на это санкцию лично президента Финляндии. [1003] Одновременно началась заброска агентуры и отдельных диверсионных групп в приграничные районы СССР. В частности, две партии диверсантов на Карельском перешейке проникли в район Кексгольма (Приозерска) и начали действовать на участке Уусикиркко-Кивеннапа (Поляны-Первомайское). [1004]

1003

Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 573–574; Sepp"al"a H. Suomi hy"okk"a"aj"an"a 1941. S. 205–206.

1004

Historiallinen Aikakauskirja. 1985. N 4. S. 280.

В эти последние дни перед войной советская радиоразведка перехватила ряд шифровок зарубежных посланников в Хельсинки. В одной телеграмме, адресованной 18 июня японскому послу в Москве, и в другой, отправленной 19 июня итальянским посланником в Рим, говорилось о последних военных приготовлениях, происходивших в это время в Финляндии. Так, в частности, отмечалось: «Всеобщая мобилизация, объявленная неофициально, сейчас завершена. Страна находится на военном положении. Продолжается прибытие германских вооруженных сил, включая авиационные части. Считается, что Германия немедленно примет решение в отношении СССР». [1005] Более того, из сообщения японского посланника своему руководству советской разведке стало известно о том, что в его дипломатическом представительстве в финской столице начали сжигать секретную документацию. [1006] Все это говорило только об одном — неотвратимо приближается война с СССР.

1005

Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 216–217; Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 2. С. 254, 266.

1006

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 2. С. 268.

Основываясь на воспоминаниях командующего войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта М. М. Попова и начальника штаба округа генерал-майора Д. Н. Никишева, можно заключить, что они, располагая поступавшей разведывательной информацией, имели довольно ясное представление о приближавшейся военной опасности с территории Финляндии. Как пишет Д. Н. Никишев, он заблаговременно сообщил, что «срок перехода в наступление именно 22 июня 1941 г.». [1007] Не случайно тогда уже стали срочно приниматься необходимые меры. По словам Никишева, командующий войсками округа дал указание «уточнить все наши планы с таким расчетом, чтобы быть готовыми к отражению возможной агрессии». [1008]

1007

Архив штаба Ленинградского военного округа (далее — АШ ЛВО). Ф. 47127. Оп. 1. Л. 272.

1008

Там же.

19 июня почти весь состав военного совета округа выехал специальным поездом в Заполярье для изучения на месте складывавшейся обстановки,

поскольку именно там, у границы с СССР, сосредотачивавшиеся немецкие войска могли представлять наибольшую опасность. Впоследствии M. M. Попов писал об этом: «В ходе полевой поездки практически на местности изучались возможные варианты вторжения противника на нашу территорию и отрабатывались мероприятия по нашему противодействию. Пребывание на границе лишний раз убедило меня в том, насколько откровенно немцы и финны подводят свои войска к нашим рубежам и готовят плацдарм для наступления». [1009]

1009

Оборона Ленинграда. Воспоминания и дневники участников. Л., 1968. С. 36.

Таким образом у командующего войсками округа практически не было сомнений, что война уже на пороге. «…Мы и лично наблюдали, — вспоминал он, — поднимаясь на некоторые вышки пограничников, отчетливо видимые группы немецких офицеров, группы солдат, продвигавшихся в различных направлениях, машины, носившиеся по дорогам, и много дымов — очевидно от полевых кухонь, так как в жаркий июньский день вряд ли кто-нибудь разводил костры». [1010]

M. M. Попову не просто было принять решение о скрытом выдвижении к границе войск 14-й армии. Ему был хорошо известен строжайший запрет, поступивший из Москвы, в котором- указывалось о недопустимости подобного рода действий, но надо было брать ответственность на себя. По указанию командующего к государственному рубежу направляются части 122-й дивизии. Одновременно началась переброска на Кандалакшское направление из района Пскова 1-й танковой дивизии.

1010

Там же. С. 36–37.

Большое значение имела и решительность руководства Военно-Морского Флота. По приказу наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова 21 июня в 23 ч 40 мин. Балтийский и Северный флоты были приведены в боевую готовность № 1.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рано утром 22 июня 1941 г. Германия обрушила всю свою военную мощь на СССР. Началась широкомасштабная агрессия в соответствии с планом «Барбаросса». В этот момент, в половине пятого утра, финляндский посланник Т. Кивимяки срочно был вызван к И. Риббентропу. Он буквально летел на встречу с немецким министром иностранных дел, «перепрыгивая через ступеньки и не скрывая радости на своем лице». [1011] Аудиенция длилась всего около восьми минут. В ходе ее Риббентроп торжественно сообщил, что началась война, и добавил, что в ней «Финляндия получит вознаграждение». [1012] Какое оно будет в будущем, в рейхе особо не скрывали. Немецкое руководство упоенно верило в быстрый успех и «для великой Финляндии желало счастья». В Берлине даже шутливо предлагали финнам перенести столицу в Петербург. [1013]

1011

Jokipii M. Jatkosodan synty. Hels., 1987. S. 519.

1012

Kivim"aki T. M. Suomalaisen poliitikon muistelmat. Porvoo; Hels., 1965. S. 212, 300.

1013

Ibid. S. 300.

Вероятно, в тот момент это казалось возможным. Уже на следующий день после германского нападения из Берлина в Хельсинки докладывали о катастрофической ситуации, в которой оказался Советский Союз: «Боевые действия развиваются неожиданно хорошо. 2632 самолета уничтожено к минувшему утру, из них 700 сбито или сожжено на аэродромах… Танковые войска в Минске, взяты Вильно и Ковно». [1014] Все говорило о том, что расчеты, изложенные в плане «Барбаросса», успешно реализуются.

1014

UM. 12 L, Телеграмма из Берлина в МИД Финляндии. 24.5. 1941.

Однако финская армия пока еще не начала боевых действий. Строго следуя выработанному замыслу, отмобилизованные и сконцентрированные в восточных районах страны войска Финляндии не пересекли границы с СССР. Также не приступила к военным действиям и германская армия на мурманском направлении. Это соответствовало выработанному замыслу, поскольку планировалось, что финские войска могли перейти в решительное наступление только после выхода немецкой группы армий «Север» на дальние подступы к Ленинграду. Тогда, единым ударом как с юга, так и с севера предполагалось создать для советских войск критическую ситуацию.