Вся беда от стыда
Шрифт:
Сергей Петрович. Да куда же ты, негодяй? (Ипполитов махает ему рукой.) Вот каковы друзья!.. Под сорок, а повесничает, как мальчик!
Медовицына(восторженно). Я видела все... я думала, небо на меня упадет, земля подо мною раскроется... Злодей! Воспользоваться моею неопытностью... завлечь меня в сети!.. Но и слабые женщины умеют мстить.
Полетаев(принимая трагическую позу). Я на Кавказе рождена.
Ипполитов(возвращаясь
Сергей Петрович. Охота тебе шутить, когда погибает тот, кого называешь другом. Ну, что ж твой Мухоморов?
Ипполитов. Просто приехал получить руку, которая ему обещана сто лет назад, и только дожидается чина коллежского асессора, чтобы...
Сергей Петрович. Что ж наконец?
Ипполитов. Разумеется, наконец свадьба. Теперь разруби этот гордиев узел, новый Александр!
Сергей Петрович. Не бывать, клянусь честью, не бывать!.. Во что бы то ни стало, мне надо сейчас переговорить с нею: ради Бога, займи как-нибудь Мухоморова.
Ипполитов(возвращаясь с Сергеем Петровичем к группе молодых людей). Мы с Сашей займемся этим и его порядком побесим. Все наше общество что-то не взлюбило его за чванство — весь на ходулях! Только и разговоров, что о знатных связях, только и слов: «У нас в Петербурге; мы у такой-то графини, у такого-то князя в Петербурге; мне прислали сигар прямо из Гаванны, выписываю мебель от Гамбса...»
Сергей Петрович(подходя к Гориславской, тихо ей). Два слова наедине — в них судьба моя.
Павел Флегонтыч(предлагает руку Гориславской). Вашу руку...
Гориславская(после минутной нерешительности, взяв под руку Сергея Петровича, Павлу Флегонтычу). Извините, Сергей Петрович прежде предложил.
Павел Флегонтыч(отходя, Медовицыной). Видно, здесь делают предложения мысленно.
Медовицына. И язык этот понимают очень хорошо. Но мой долг мешать их таинственным разговорам. О temps! о moeurs! [2]
Слышны голоса: «Горелки! горелки!»
Один молодой человек(Гориславской). Предлагают горелки.
Гориславская. Очень хорошо; мы уже в паре.
Сергей Петрович(в сторону). Как нарочно согласились терзать меня!
2
О temps! о moeurs! — О времена! о нравы (фр.)
В это время проходит подле ограды сада вереница крестьянских девушек; они поют.
Не в поле, в поле пыль пылит, А метелица метет, За метелицей мой миленький идет, За собою ворона коня ведет, А навстречу красна девица идет.Полетаев (заигрывает с ними).
Одна из девушек(ударив его кулаком по спине). Вот тебе, жиденок!
Гориславская(в испуге). Жиденок?.. Где?.. Кого-то бьют!
Сергей Петрович. Чего вы так испугались?.. Это просто, Сашу наказывают деревенские девушки за шалости. Вечно напроказничает.
Гориславская. Мне послышался удар... я не видала, думала какого-нибудь несчастного... Жиденок?.. зачем же они Сашу так назвали?
Сергей Петрович. Потому что это у них презренное, бранное слово!
Гориславская. У них?.. я думаю, у всех... Презренные существа! парии человечества! Не так ли?..
Сергей Петрович. Признаюсь вам, не чувствую симпатии к жидовской расе; но... по мне презрен, гадок человек сам по себе, за свои поступки, а не по роду своему. (Удаляются, увидев, что большая часть молодых людей и девушек разошлась.)
Павел Флегонтыч(Медовщыной). Я отгадываю: этот молодой человек тот самый... вы мне когда-то о нем рассказывали.
Медовицына(закрывая лицо руками). Не договаривайте...
Павел Флегонтыч. Понимаю, ваше дело — мое; пойдем за ними. Я не допущу, чтоб моя невеста переступила границы приличия.
Медовицына. Действовать заодно — вот вам рука моя! Будем преследовать их, как тень Банко Макбета. (Ипполитов и Саша взявшись за руку, преграждают им дорогу.)
Полетаев(Медовицыной). Вас просят отгадать шараду: мое первое — несносное насекомое; оно кусает, но неопасно; мое второе — бич людей, а мое все — поганое растение.
Медовицына. Мухомор — отвяжись от нас, змеенок!
Павел Флегонтыч. В нем яд, и очень опасный; не советую его раскусывать.
Ипполитов. Отрава, облитая медом — хоть умереть, да вкусить! (Убегает с Полетаевым; по приходу их в кружок молодых людей, слышен хохот.)
Павел Флегонтыч. Ступайте за нашими, а я останусь здесь; мне нужно покончить разом все эти проделки.
Медовицына(удаляясь, про себя). О! сердце мое готово прикормить всех змей этого мира, чтоб напустить их на вероломных.