Вся наша жизнь
Шрифт:
Я улыбнулся:
— Вот уж не ожидал! Не даром говорят, что в священной роще демоны водятся! Но вы же здесь скучаете одна.
Карна вернула мою улыбку, придав ей лучистое озорство:
— Верно. Но, боюсь, я делаю это не для того, чтобы вы меня развлекали. Не сейчас. Идите и разберитесь с тайнами Башни , рыцарь.
Я бы предпочел услышать мой рыцарь , но для начала неплохо. Если бы у нас было побольше времени… Даже если бы у нас его и не было, я…
Но
— моя жизнь, и поэтому…
— Мы обязательно продолжим этот разговор, — вымолвил я, вставая. — Обязательно.
— Посмотрим, — Карна снова раскрыла книжку.
И когда я уже был у дверей, добавила:
— Спасибо, что зашли.
Удивительная девушка!
Я вернулся к лестнице и решил: прежде, чем идти в библиотеку и хоронить себя заживо в книжных развалах, имеет смысл пообедать. Все эти односторонние двери и проницаемые стены необычайно повышают аппетит.
Я спустился в Большой зал.
Меня давно уже волновал вопрос, связанный с прислугой в гостинице. Сегодня утром я задумывался над ним и даже пытался каким-то образом разобраться с этой тайной, — но безуспешно. Очутившись в зале, я вспомнил еще об одном удивительном аспекте поведения слуг: когда бы вы не вошли сюда, стол всегда накрыт и блюда, находящиеся на нем, дымятся и благоухают. Грязной посуды, как правило, нету. Что же они, стоят в тайных нишах и наблюдают за происходящим в зале, а при первой же возможности наводят порядок?
Вот и сейчас — на столе было достаточно блюд, чтобы утихомирить мой аппетит, и ни единой грязной тарелки в пределах видимости. Просто чародейство какое-то!
Размышляя на подобные темы, я отдал должное местным поварам. Ничего не скажешь, профессионалы своего дела! А, вот, кстати, и еще один профессионал появился.
Данкэн хмыкнул и сел на соседний стул.
— Вы не поверите, — заявил он.
— Поверю. А вот вы — не поверите, — парировал я.
— Кто на сей раз? Еще один олень?
— Мышь, — ответил я. — Но дело не в этом.
— А в чем же?
Я рассказал.
Он подавился фазаньей ножкой и долго кашлял.
— Невероятно.
— И тем не менее… — я развел руками. — Факты остаются фактами.
В глазах Данкэна загорелся огонек:
— Попробовать что ли?..
— Не советую, — с нажимом произнес я. — Мугиду может не понравиться такое частое посещение его покоев.
Журналист задумался.
Некоторое время мы молчали, а потом Данкэн спросил:
— Но что-то же вы намерены предпринять, ведь так?
Я тяжело вздохнул:
— Что, по-вашему? Мугид не преступник, а я — не полицейский, чтобы раскрывать тайну Последней башни . Я скромный внимающий, который от нечего делать
Скажите, Данкэн, к чему мне лишние осложнения? Мугид не ущемляет моих прав, ничем не мешает мне жить спокойно. Мы заперты здесь? Заперты. Но мы бы и так оставались в гостинице все то время, пока длились бы повествования. Разумеется, одно дело — знать, что в любой момент можешь уйти отсюда, а другое — оказаться взаперти. И поскольку запретный плод сладок, мы так рвемся наружу.
Заметьте, лишь поэтому!
Данкэн покачал головой.
— Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но — он делает это, вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищите (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы.
— В чем же он меня ущемляет ? — спросил я с насмешкой.
— В вашем праве на информацию! — с жаром воскликнул журналист.
— Но есть же право… я не знаю… на неприкосновенность личности — или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы в конце концов!
— Однако законы не способны все предусмотреть.
— Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а?
— Не так уж часто, — он покачал головой. — Мы совершенно ушли от темы нашего разговора.
— Я думал, она себя исчерпала.
— То есть, вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути Башни , — вы сдаетесь!
— Странный вы человек, господин Данкэн, — теперь настал мой черед качать головой. — Говорите, как пятилетний мальчишка: сдаетесь , соблюдение тайн , добрались до сути .
Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения.
— Юноша в очках ! — фыркнул журналист. — Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки!
— Впрочем, — добавил он, — вам это уже не интересною.
Я отрывисто кивнул и встал:
— Приятного аппетита. И желаю вам как можно более удачно провести этот выходной.
— Постараюсь.
Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим отступничеством . Пускай его.
На лестничной площадке со мной столкнулся генерал в отставке . Мельком, в разговорах я слышал его имя — Шальган, — так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать.
Генерал насупленно одернул на себе пиджачок:
— Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную?
Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой.
— Угадали.
Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил: