Вся политика. Хрестоматия
Шрифт:
Суждения руководителей нашей страны сопровождают две статьи, вызвавшие в момент своей публикации значимый резонанс.
Обширный обзор американских профессоров А. Шляйфера и Д. Трейзмана (оба – признанные знатоки «русской темы») «Россия – нормальная страна» позитивно оценивает развитие нашей страны за последние 20 лет – однако сами ориентиры для сопоставлений (Аргентина, Литва и т. д.) задевают национальное самолюбие.
ВТ. Третьяков своей статьей в 2000 году ввел в отечественный и мировой оборот термин «управляемая демократия» как обобщающую характеристику возникшего в России политического строя.
Наконец, возможно более
М. С. ГОРБАЧЕВ. ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БЕЗ МЕНЯ, НО ВМЕСТЕ СО МНОЙ…
– Если бы была возможность вернуться в 1985 год. Если бы не было перестройки, а страна продолжала бы развиваться в той логике, которая была задана в 1917 году… Что было бы со страной и с нами сегодня?
57
«Новая газета», 11 апреля 2005 г.
– Наверное, Горбачев до сих пор был бы генсеком. А что? Голова на плечах есть, здоровье есть. Так надо ли было начинать перестройку? Мой ответ: надо. Надо. Сдавали позиции, как говорится, по всему фронту. Брежневский застой породил авторитарные изменения, возрождался «новый сталинизм без репрессий», тотальный контроль – всех и вся. Малейшие движения против партии – немедленно люди убирались. Вспоминаю, как на съезде профсоюзов один из делегатов просто задал вопрос о генсеке – срочно было созвано Политбюро. Просто вопрос – и настоящий переполох. Вот в каком состоянии находилось общество.
Страна держалась тогда на двух вещах: на страхе, а еще – нефть и водка. Повезло Брежневу, как и Путину везет, – колоссальные цены на нефть. А вот перестройщикам не повезло. В 1986 году цены упали сразу до двенадцати долларов. Можете представить, какой удар был нанесен в самом начале перестройки. Это было создано искусственно. Не нравилось, как разворачивается Союз, как он демонстрирует новый подход к политическим проблемам, демократии, вопросам о ядерной безопасности… И прочее, прочее, прочее… Эта активность наша не нравилась… Мне было известно о решении Совета национальной безопасности США на этот счет. Так что мы знали… А годом раньше мы развернули антиалкогольную кампанию… Вот так.
– Страна выжила бы, если не было бы перестройки?
– Несомненно. Несомненно… Но нами было бы упущено еще двадцать лет исторического времени. Ведь упустили уже многое. Все догоняем… На одном из пленумов Брежнев сказал о том, что научно-техническая революция диктует новые подходы и это нам нужно учитывать в экономике и не только. Дал указание готовить пленум по этому вопросу. Была создана рабочая группа во главе, кажется, с академиком Иноземцевым, всех, как говорится, умных людей пригласили… Но ведь так и не прошел этот пленум. Почему – спросите. А потому, что анализ ученых выводил на серьезные изменения, вплоть до системных. На это, конечно же, не могло пойти руководство того времени. Я думаю так: после Пражской весны 1968 года, после ее подавления руководство испугалось того, что произошло там. В СССР наступила политическая реакция. По предложению
Да, мы бы жили, но, прямо скажу, вряд ли бы могли вписаться органично во взаимосвязанное, взаимозависимое информационное мировое сообщество. ‹…› В общем, нельзя было откладывать перемены. Перестройка созрела с объективной точки зрения. Народ уже не мог терпеть – и эту геронтократию, и этот застой… ‹…› Кухни все кипели – не только борщи на кухне варились-кипелись, и страсти тоже. ‹…› Это могло кончиться плохо…
– И страна превратилась бы в какой-то исторический анахронизм?…
– Абсолютно. В сырьевую провинцию. Кстати, партнеры России и сегодня не очень-то спешат к нам – не хотят, чтобы мы побыстрее выходили из кризиса… Несмотря на все противоречия, я думаю, у Запада есть молчаливое понимание и согласие на этот счет: пусть Россия движется, это необходимо, но чтобы она подольше находилась в полупридушенном состоянии.
– Почему они, на вага взгляд, так поступают?
– Россия – серьезный конкурент. Народ способный. Если уж за что берется, будет добиваться. Он все может, как говорится, – и отступать, и наступать ‹…›. Он все может… Он может пойти на любые жертвы… ‹…›
– Если бы перестройка не была насильственно прервана, оборвана, если бы она развивалась по своей логике, законам, за эти 20 лет, как вы думаете, каких бы целей добилась страна?
– ‹…› Я глубоко убежден, что ситуация была бы другой. Произошел обрыв перестройки, ориентированной на демократию, свободу, справедливость, на частную собственность, предпринимательство, на рыночную экономику, но вместе с тем – не на абсолютное господство ценностей капитализма. Ельцин же сделал ставку на дикий капитализм: «Грабьте! Наживайтесь!». Потом, мол, разберемся. Главное – с коммунизмом покончить…
– А перестройка ставила перед собой такую задачу?
– Не сразу мы пошли на коренное реформирование системы. Сначала хотели заставить заработать старую. Начали с ускорения, самоуправления, самофинансирования, кооперативов, аренды, частных банков, но постепенно пришли к выводу: реформировать страну на основе социал-демократического проекта. ‹…› Свобода, демократия, постепенное вхождение в рынок. Для этого были приняты фундаментальные законы, открывающие дорогу к новому будущему. Но путч 1991 года сорвал перестройку. Причем тогда, когда был подготовлен Союзный договор и принята антикризисная программа. А затем грянули беловежские соглашения о роспуске СССР. И опять в тот момент, когда был подготовлен новый Союзный договор. Это был удар в спину. Но это была авантюра. ‹…›
Борис Ельцин то ли по умыслу, то ли по заблуждению считал: надо сбросить груз союзных республик… А это значит – развалить СССР. И 100 миллиардов, которые ежегодно отдавала Россия союзным республикам через трансферты, оставить у себя, в России. Он думал: хорошо будем жить… Вспомните, что он говорил: потерпите до ноября (имеется в виду 1992 год. – Г. А.), а потом пойдем вверх и вверх и будем через три года в числе четырех стран – самых процветающих в мире. Судите сами…