Вся правда о нас (др. издание)
Шрифт:
Ладно, с его прогулками пусть Кофа разбирается. Он обещал.
А вслух я сказал:
— Рад, что выручил. Мне несложно. Даже наоборот. Почувствовал себя ненадолго практически членом вашей дружной семьи. Например, дополнительным младшим братом. Впрочем, у вас и без меня братьев и сестёр наверняка хватает.
Ди, к моему удивлению, отрицательно покачал головой.
— Нет, нас только двое — Лари и я.
И безмятежно улыбнулся.
Я растерялся. Как это — двое? А Иш тогда откуда взялась? Племянница — это же дочь брата или сестры. А ни Лари, ни Ди не называли её дочкой.
Немного поколебавшись, я решил, что могу его расспросить. Нет никакой особой бестактности в том, чтобы интересоваться чужими обычаями.
— А почему тогда вы называете Иш племянницей?
Ди удивлённо моргнул, и я пояснил:
— У нас «племянник» — это ребёнок брата или сестры. А в Урдере иначе?
Собеседник мой пожал плечами.
— Племянница — это просто племянница, — неопределённо пояснил он. — Была бы она чьей-то дочерью, я бы так и сказал.
— Ээээээ… — протянул я.
Я вообще выдающийся мастер слова.
— О, а у вас тоже так не бывает? — внезапно оживилась леди Лари.
— Что именно?
— Ну конечно! — почему-то обрадовалась она. — И в Куанкурохе не бывает, и в Чангайе, я же расспрашивала…
— Да что не бывает-то?
— Дети так, как у нас, не появляются.
— Что?!
— Не все дети, конечно, а только некоторые.
Я всерьёз задумался, не припарковать ли амобилер у какой-нибудь обочины. Потому что, похоже, меня вот-вот сведут с ума. И лучше бы мне в этот момент не управлять движущимся транспортным средством.
Но леди Лари сжалилась и пустилась в объяснения.
— У нас порой случается, что если чья-то семья слишком мала — вот как у нас с Ди: родители умерли, дедушки и бабушки тоже, дядей и тёток нет, подходящие спутники жизни пока не встретились, и людей это печалит, в семье вдруг появляется ребёнок. Никто его не рожает, никто ниоткуда не приносит, ребёнок просто появляется, и всё. Говорят, таких детей даёт само Великое Крайнее море, которое только кажется суровым, а на самом деле милосердно, хоть и не любит это показывать. Такой ребёнок похож на всех членов семьи, и вообще сразу ясно, что он — не подкидыш, а свой, родной. Только ни матери, ни отца у него нет, поэтому их обычно называют «племянниками» и «племянницами» — просто чтобы как-то обозначить кровное родство. Вот и у нас с Ди появился Иш. Мы были очень ему рады — ну, то есть, ей; неважно, пусть будет, кем хочет, лишь бы самому нравилось.
— Ого! — присвистнул я.
— Так вот почему ты смогла почувствовать вкус моей еды, — сказала подружке Базилио. — А я-то всё голову ломала! Теперь понятно. Наверное, ты тоже немножко овеществлённая иллюзия. Надо будет Старшему Помощнику Придворного Профессора о тебе рассказать, то-то он обрадуется! Он говорил, что нас, овеществлённых иллюзий, способных долго жить, никуда не исчезая, очень мало, а в Соединённом Королевстве сейчас вообще только я одна. К тому же, в некоторые игры лучше играть втроём, я точно знаю. А Макс вечно занят. И все остальные тоже.
Всё-таки она у нас очень практичная барышня. И умеет позаботиться о своих интересах, по крайней мере, в вопросах, которые
— Было бы здорово, — откликнулась Иш. — Но, по-моему, я всё-таки самая обыкновенная, никакая не иллюзия, ничего особенного во мне нет. Даже чудовищем никогда в жизни не была.
— Это тебе крупно повезло, — заверила её Базилио. — Когда я только родилась, все вокруг только и думали, будто я хочу их съесть, представляешь? Даже Макс признался, что тоже сперва так решил, хотя виду не подал. Он вообще очень храбрый.
Никогда не знаешь, где, когда и от кого получишь самый увесистый комплимент в своей жизни. Я так обрадовался, что передумал сходить с ума на почве особенностей урдерской демографии. Было бы от чего! Этот Мир исполнен магии — весь, целиком. И её проявления, как я в последнее время начал понимать, чрезвычайно разнообразны. Мало ли, где какие чудеса у нас тут творятся. При настолько слабо развитых информационных технологиях совершенно нормально практически ни о чём ни хрена не знать.
В общем, я благополучно довёз всю компанию к месту назначения. Высадил их у входа во двор и сам вышел следом, твёрдо рассчитывая, как минимум, на остатки вчерашнего Ледяного Горного рулета, ну или что ещё там мы не успели доесть за ужином.
Правильно сделал, что отправился за ними, а то пропустил бы удивительное зрелище: на пороге закрытого трактира сидел Малдо Йоз. В шляпе, как ему и положено. С таким видом, словно вчера нанялся работать в этот трактир посудомойщиком и вот, явился на службу, а тут — никого.
— Я просто случайно мимо проходил, — невозмутимо сказал он. — Подумал, почему бы не заглянуть? Никого не застал и решил дождаться. Обидно было бы уйти, так и не пожелав вам хорошего утра. Ну или уже не утра; ай, всё равно.
И посмотрел на Иш, да так, что я наконец понял, какого чёрта он вчера засиделся в «Свете Саллари» до ночи. И с утра снова пришёл. Ничего себе дела.
Хорошо хоть она сегодня в мальчишку не превратилась, а то был бы свежеиспечённому ухажёру сюрприз. Впрочем, ещё, надо полагать, будет. Ладно, пусть сам разбирается. Взрослый человек, хоть и гений. А кто, собственно, не гений в наши трудные времена? Все хороши.
В трактире я устроился за столом поближе к Ди. Разговор о его родственниках требовал завершения. Потому что шокировали меня урдерцы, конечно, знатно, но надежду на существование какого-нибудь семиюродного внучатого племянника, влачащего тяжкий груз разноцветного проклятия, пока не отняли. И этот вопрос следовало немедленно прояснить.
— Так у вас с леди Лари и Иш больше вообще никакой родни? — спросил я.
Бесцеремонно, конечно. А что делать.
— Никакой, — печально подтвердил Дигоран Ари Турбон.
На лице его явственно проступил лиловый цвет огорчения. Я растерялся. Совершенно не хотел его расстраивать. Никогда не угадаешь, где у кого больная мозоль.
— Извините, — сказал я. — В голову не пришло, что вам может быть неприятно, а то ни за что не стал бы расспрашивать.
— Нет-нет, что вы, — запротестовал он. — Нет ничего неприятного в ваших вопросах. Просто я подумал… Мне показалось…