«Вся правда о слове «Навсегда»
Шрифт:
никак не могла согласиться на это! Восьмое августа – слишком рано, мы как
раз начнем принимать клиентов, которые будут вкладывать деньги в новое
жилье. В понедельник у меня встреча по поводу новой фазы… Нет, - мама
покачала головой, - я должна быть здесь.
– Поверить не могу! – взорвалась Кэролайн. – Да ты хоть сама-то себя
слышишь?!
– Кэролайн, пойми, пожалуйста, - терпеливым голосом проговорила
мама, - это очень важно.
– Нет! – закричала
Эта работа для тебя никогда не заканчивается. Ты обещала мне, что
возьмешь отпуск, и я в лепешку разбилась, заканчивая все к назначенному
сроку, чтобы мы хотя бы неделю могли провести все вместе, как одна
нормальная семья! И что теперь? Теперь ты заявляешь, что у тебя есть дела
поважнее! – Кэролайн потрясла головой. – Боже мой! Да ты просто делаешь
все, чтобы избежать этого.
– Избежать чего?
– Прошлого, - сестра сузила глаза. – Нашего прошлого, мама. Ты
знаешь, как я устала делать вид, что ничего не происходит, и притворяться,
что его никогда не существовало? Ты знаешь, как я устала не видеть его
снимки в доме или не находить его вещей? И все это лишь потому, что ты не
можешь позволить себе горевать о папе!
– Не смей говорить мне о горе, - низким голосом сказала мама. – Ты
даже понятия не имеешь…
– Имею! – чем тише говорила мама, тем громче кричала моя сестра. – Я
никогда не пыталась скрывать, что расстроена, и я не пыталась забыть! А ты
спряталась в своей работе и по уши увязла в этих таунхаусах, потому что они
такие новые и идеальные и ни о чем тебе не напоминают.
– Прекрати.
– И посмотри, наконец, на Мейси, - Кэролайн не слушала ее. – Ты хоть
видишь, что с ней сделала?
Мама посмотрела на меня, и я невольно сползла вниз на стуле.
– С Мейси все в порядке, - отозвалась мама. – Кэролайн…
– Нет, не в порядке. Ты всегда так говоришь, но это очень редко
оказывается правдой! – сестра смотрела на меня, словно я должна была
сделать что-то, что подтверждало бы ее правоту, но я не могла даже
пошевелиться. – Ты вообще обращаешь внимание на то, что с ней
происходит? Ей очень плохо с тех пор, как умер папа, но она держится изо
всех сил, лишь бы не расстраивать тебя. Этим летом она наконец-то нашла
друзей и дело по душе, а что потом? Стоило тебе заметить, что она чуточку
изменилась, как ты все у нее отобрала и привязала к себе!
– Это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорим, -
возразила мама.
– О нет, имеет, - яростно сверкнула глазами Кэролайн. – Самое прямое
отношение, если хочешь знать. Мейси
замечаешь? Даже я это поняла, а ведь я бывала здесь гораздо реже, чем ты.
Она была другой!
– Именно, - кивнула мама. – Она была…
– Счастливой! – рявкнула сестра. – Мейси начала жить своей жизнью, а
тебя это напугало точно так же, как и дом на пляже. Ты считаешь себя такой
сильной, потому что никогда не говоришь о папе? Так вот что - скрывать
чувства умеет любой, а встретиться с ними лицом к лицу могут только
сильные люди.
– Я все отдала, чтобы сохранить нашу семью, - твердо сказала мама. – А
тебе, как я погляжу, и этого недостаточно?
– А мне и не нужно все, - выдохнула Кэролайн. – Я хочу только, чтобы
ты позволила мне, Мейси и себе помнить папу и горевать о нем, если
хочется.
Мама громко вздохнула.
– И еще я хочу, чтобы мы провели неделю на отдыхе, как в старые
добрые времена, - закончила сестра. – Вот и все.
В офисе повисла тишина, изредка прерываемая тихим гулом лампы под
потолком.
– Мне нужно быть здесь, - сказала, наконец, мама. – Я не могу уехать.
– Всего на неделю, не навсегда.
– Я не могу. Мне жаль, - с этими словами мама твердой походкой
прошла в кабинет и захлопнула за собой дверь. Должно быть, разговаривает с
Раткой или снова заполняет какие-то документы.
Я посмотрела на сестру, та стояла некоторое время, молча глядя на
закрытую дверь, затем развернулась и направилась к выходу. В ее глазах
стояли слезы.
– Кэролайн., - позвала я, но она уже выскочила на улицу. Я хотела
последовать за ней, но не знала, что могла бы сказать ей. С одной стороны, я
понимала ее гнев, но с другой я понимала и маму. Неделя – это не навсегда,
как сказала Кэролайн, но для мамы даже неделя вдали от работы может
казаться вечностью. Она нашла свое безопасное место, свою нишу, если
угодно, свое убежище, и ей не хочется покидать его, возвращаясь в мир того,
что ее пугает.
В мамином кабинете было тихо, и, когда часы пробили пять, я
собралась уходить. В нерешительности постояв у двери в ее кабинет, я все же
просто взяла свою сумку и вышла на улицу, громко захлопнув входную
дверь, чтобы мама знала, что я ушла.
Подойдя к дому, я еще издалека увидела лежащую на ступеньках
коробочку – маленькую, аккуратную и со знакомым обратным адресом:
«Уотервиль, Мэйн». С коробкой подмышкой я зашла в дом и, найдя
ножницы, открыла ее. Внутри лежали, как обычно, рекламные буклеты – на