Вся Правда
Шрифт:
Она качает головой, выражение ее лица спокойное и мудрое.
— Не хочу, чтобы ты вмешивалась. Папа вмешался, и мы обе знаем, к чему это его привело. Я тебя не потеряю, Рай.
Я вскакиваю, провожу рукой по волосам и расхаживаю по коттеджу.
— Ты не можешь ожидать, что я буду сидеть и ничего не делать. Папа бы понял.
— Рай. — она встает и медленно приближается ко мне, будто боится вывести меня из себя. — Послушай. Папа знал, почему я должна была это сделать. Как думаешь, почему он держал это в секрете? Кроме того,
— Ты слушаешь себя? — слёзы навернулись мне на глаза. — Если они опасны, как думаешь, я оставлю тебя в их лапах и буду вести себя так, словно ничего не случилось?
— Ты забыла маленькую хитрость, сестренка. — она ухмыляется, потирая нос указательным пальцем, как делала, когда мы были детьми. — Я изучала их в течение многих лет. Я могу с ними справиться.
— Рейна... — мой голос срывается. — Я просто не могу смотреть, как ты снова ускользаешь у меня из рук. Не могу.
— Я не ускользаю. — она успокаивающим жестом гладит меня по руке. — В конце концов, мы одно целое. Ты будешь чувствовать меня, даже если мы будем в разлуке. Помнишь те дни с мамой?
Я фыркаю. Как я могу не помнить? Когда нам было двенадцать, мы с Рейной встретились в первый раз. Несмотря на то, что за нами охотились люди и нам приходилось каждую ночь ночевать в разных отелях и общежитиях, эти месяцы были самыми счастливыми временами в моей жизни.
У меня были мать и сестра.
Потом их забрали у меня.
Мы разлучились на девять лет. Большую часть этих девяти лет я думала, что Рейна мертва. Я искала ее повсюду и даже заключала сделки со многими «преступниками».
Наконец я набрала нужных людей, и она вступила в контакт. День, когда я получила от нее приглашение приехать в это место, был, наверное, самым счастливым днем в моей жизни.
Как раз в тот момент, когда я начала сдаваться, она показала мне знак.
Она вернулась за мной, как и обещала тогда.
— Я старше, ты же знаешь, — отругала она. — Я буду той, кто найдет тебя.
Она сдержала свое обещание.
Она здесь.
Но ненадолго.
— Мама была умной, — продолжает Рейна, — Но не настолько, Рай. Бесполезно убегать стаей. Они бы всегда находят нас. Отвлекающий маневр, не забыла?
— А что, если я не хочу? Что, если я захочу убежать с тобой?
Ее лицо вытягивается.
— Тогда все снова будет как у мамы.
— Я ненавижу это.
— Я тоже. — она ерошит мне волосы. — НО я вернусь. Ты не избавишься от меня.
— Обещаешь?
— Обещаю, Рай.
Настоящее
Меня отбрасывает назад в настоящее
Я хватаю ртом воздух, будто тону под водой.
Рай. О боже мой. Меня зовут не Рейна, а Рай.
Рейна была другой, той, кто сказала мне, что вернется, той, кто помешала мне пойти с ней.
Я вскакиваю на дрожащие ноги и иду к тому месту, где мы обе стояли той ночью. Она обнимала меня, и мы дали обещание.
Мы поговорили, а потом... что?
Я смотрю на черные стены, на трещины в них.
Мы нашли человеческие останки.
Слова детектива взрываются в моей голове, как атомная бомба.
Нет, нет, нет.
Блядь, нет.
Это не Рейна. Они не нашли останков Рейны. Они не могли.
Я расхаживаю по дому взад-вперед, взад-вперед, как загнанный зверь. Они забрали у меня мою сестру.
После того, как я наконец нашла ее, они, блядь, забрали ее.
Но кто они такие?
В ту ночь мы с Рейной просто замечательно разговаривали. Мы все спланировали, а потом... что? Что, черт возьми, произошло после этого?
Я ломаю голову в поисках ответов, но ничего не выходит.
Пустота. Или, может, все слишком запутано, чтобы что-то было ясно.
Рейна.
У меня был близнец. Нет, есть.
Я отказываюсь верить, что ее больше нет. Мы дали гребаное обещание.
Но если бы она была жива, разве она не нашла бы меня к настоящему времени? Разве она не сделала бы шаг вперед?
Нет, нет. Она не может быть мертва. Я не могу потерять ее, как потеряла маму.
Как потеряла маму.
Мама.
Мама...?
Толчок поражает меня, как молния. Я отшатываюсь назад и падаю на влажный пол. Мои конечности сводит судорогой, а в ушах звенит.
Крики эхом отдаются в голове, как далекое воспоминание, проклятие — то, что я не хочу вспоминать.
Я закрываю уши потными пальцами, не в силах больше этого выносить.
Девять лет назад
— Забирай свою сестру и беги, Рай! Беги!!
Мамин голос эхом отдается в моей голове, как звон колокола.
Шарканье ног приближается к нам. Они колотят в дверь. Они идут за нами.
— Бегите! — кричит она нам. — Не оглядывайтесь. Бегите!
Мы делаем это.
Моя рука сжимает руку Рейны, когда мы выбегаем через заднюю дверь. На улице темно и пахнет блевотиной.
Рейна прикрывает нос рукавом своего тонкого свитера и жестом просит меня сделать то же самое.
Это лишь немного уменьшает запах.
Запах отвратительный. Хотела бы я сказать, что привыкла к этому после того, как спала в грязных местах, но нет. Это острое сенсорное нападение никогда не становится нормальным.