Вторая Арена
Шрифт:
– Держи вот так, – говорит он. – Помогай плечами. Если будешь держать слишком высоко, ты не сможешь попасть. И держи его ближе, – говорит он, подвигая лук ближе к моей груди. – Смотри прямо на конец стрелы. Ты слишком напряжена. Расслабься.
– Как я должна расслабиться, если я тяну за тетиву? – спрашиваю я.
Но расслабиться я не могу по другой причине: я волнуюсь. Я не была так близко к парню уже много лет. И я понимаю, что есть что-то такое в Бене, что мне очень нравится. Что всегда мне нравилось, с самого первого дня нашей встречи.
– Парадокс
Налетает порыв ветра, на мгновение туман прочищается и я вижу большое изогнутое дерево, которой стоит невдалеке, метрах в тридцати.
Бен делает шаг назад, отпуская меня, и я понимаю, что скучаю по его прикосновениям. Я натягиваю тетиву и целюсь. Я закрываю один глаз и стараюсь сосредоточиться на цели, на дереве, направить туда стрелу.
– Опусти немного лук, – говорит он.
Я делаю это.
– Теперь глубоко вдохни и отпусти ее.
Я вдыхаю и на выдохе отпускаю стрелу. Леска выпрямляется и стрела летит.
Но я с разочарованием вижу, что она не попадает в дерево, пройдя в паре метров от него.
– Я тебе говорила, что это пустая трата времени, – говорю я с раздражением.
– Ты не права, – отвечает он. – Это был хороший выстрел. Проблема в том, что ты неправильно поставила ноги. Тебя перевесил лук. Твоя сила в ногах и бедрах. Тебе нужно крепко стоять на земле. Попробуй еще раз, – говорит он, протягивая мне еще одну стрелу.
Я смотрю на него с беспокойством.
– Что, если я промажу? – спрашиваю я.
Он улыбается: «Не беспокойся. Я найду стрелы. Они не улетят далеко».
Я беру вторую стрелу и кладу ее на лук.
– Не оттягивай слишком резко, – говорит он мягко. – Вот так, – добавляет он, когда я начинаю тянуть.
Тетива более тугая на этот раз, может быть потому, что я волнуюсь, может потому, что не хочу промазать. Когда я отвожу ее назад, лук дрожит и я не могу его остановить.
– Я не могу его зафиксировать, – говорю я. – Не могу прицелиться.
– Это потому, что ты не дышишь, – говорит он. – Рассслабь плечи, опусти их, и возьми лук ближе к груди.
Он опять встает сзади меня, и кладет свои руки на мои. Я снова чувствую его грудь сзади себя и постепенно моя дрожь уменьшается.
– Хорошо, – говорит он и делает шаг назад. – Теперь сделай глубокий вдох и отпускай.
Я делаю, как он сказал.
Я встревоженно смотрю на то, как стрела летит по воздуху сквозь метель и входит в дерево. Она попадает не в его центр, как я надеялась, но в край. И все же я попала.
– Превосходно! – кричит Бен, искренне радуясь.
Я не знаю, добрые побуждения им движут или же
– Это вовсе не было превосходно, – говорю я. – Если бы это был олень – в особенности, двигающийся, – я бы не попала.
– Дай себе время, – говорит он. – Это лишь первый выстрел. Попробуй снова.
Он протягивает мне еще одну стрелу. На этот раз я более уверено кладу ее на лук и оттягиваю назад. В этот раз движения мои легче, размеренней, я помню все, чему он учил. Я ставлю правильно ноги и опускаю лук. Я целюсь в центр дерева и глубоко вдыхаю, прежде чем отпустить стрелу.
Я понимаю, что это будет хороший выстрел, прежде, чем стрела начинает полет. Странно, но я заранее знаю, что она попадет в цель.
Когда она делает это, я даже на таком расстоянии слышу звук расщепляющегося дерева – но стоит туман и я не могу сказать точно, попала или нет.
– Интересно, – говорит Бен, с нетерпением подбегая к дереву. Я следую за ним, с равным любопытством желая узнать результат.
Мы добегаем до дерева и я с трудом верю своим глазам. Выстрел был идеальный – прямо в яблочко.
– Бинго! – кричит он, хлопая в ладоши. – Видишь, у тебя талант! В первые разы я был далек от такого!
Впервые за долгое время у меня появляется чувство собственного достоинства, я чувствую, что в чем-то хороша. Настоящее, искреннее чувство. Может быть, я действительно научусь стрелять из лука – по крайней мере, достаточно, чтобы не умереть с голоду. Попадание могло быть случайным, но в любом случае я чувствую, что смогу научиться этому со временем. Это навык, который мне пригодится. Особенно здесь.
– Спасибо, – говорю я от чистого сердца, возвращая ему лук.
Он берет его, достает стрелы из дерева и складывает их обратно в колчан.
– Ты не хочешь потренироваться? – спрашивает он. – Хочешь выстрелить в оленя, если мы его встретим?
– Ни в коем случае. Если мы найдем его, у нас будет лишь один выстрел. Я не хочу, чтобы из-за меня мы все лишились обеда.
Мы поворачиваемся и продолжаем идти дальше по острову.
Несколько минут мы идем молча, но это иное молчание. Атмосфера неуловимо изменилась, мы стали ближе друг другу. Молчание теперь как будто не просто комфортное, а какое-то родственное. Я начинаю видеть в Бене черты, которые мне нравились, но которых я раньше не замечала. И мне кажется, что пришло время дать ему второй шанс.
Мы идем через лес, когда он неожиданно кончается. Мы доходим до небольшого песочного пляжа, покрытого снегом. Мы стоим и смотрим на Гудзон, совершенно белый. Это как смотреть на стену из тумана. В никуда.
И, к моему изумлению, там, на пляже, стоит олень. Он наклонился и пьет воду из Гудзона всего в метрах двадцати от нас и даже не подозревает о нашем присутствии. Место открытое, попасть в него будет легко. Часть меня не хочет убивать его.
Но стрела уже в руках у Бена, он кладет ее на лук прежде, чем я успеваю что-то сказать, и натягивает тетиву.