Вторая дочь
Шрифт:
С огромным трудом, поборов свои низменные желания, я оттолкнула от себя желанного мужчину.
— Что вы делаете?! — от переизбытка самых разных чувств готова была позорно расплакаться.
— Что я делаю? — удивился он. — Нет, это ты что делаешь? Зачем сводишь меня с ума? Зачем манишь и очаровываешь меня и лишаешь воли? Я не могу контролировать себя, когда ты рядом! — прорычал он, а в голосе было неподдельное негодование.
— Зачем же вы тогда заставили меня выпить кровь? Вы же видели, что мне плохо! — припомнила момент, когда он намеренно издавался надо мной. Это не вязалось с его признанием.
— Просто проверял, действительно, ли ты - не вампир или всё же вампир.
— И что же теперь делать? — спросила в полной растерянности, не понимая, чем это всё может обернуться для меня.
— Ничего. Будешь жить в отдельных покоях, всюду сопровождать сестру и не лезть в неприятности, как сегодня. А я иногда буду к тебе приходить.
— Но я не согласна на такое, — поняв, на что Олеандр намекает, моя гордость взыграла и воспротивилась такому положении дел.
— Я не спрашиваю, согласна ты или нет! Я ставлю тебя перед фактом, — отрезал он и, резко развернувшись, вышел из покоев.
И только после этого я поняла, что нахожусь совершенно в другой комнате, а не в своей каморке для прислуги. Но больше всего меня сейчас беспокоило не это.
Влечение принца и противоречивая жестокость не укладывались в голове. А сила, с которой я жаждала получить его внимание и любовь, была равна силе страха оказаться в больших неприятностях. А моё положение в вампирском обществе сулило именно неприятности от внимания будущего Повелителя, что собственно Олеандр и подтвердил.
Да он не обижал, был заботлив и внимателен, но всё равно я не стану для него больше, чем игрушкой.
Глава 13
После того, как Олеандр ушёл, и вся прелесть его очарования улетучилась, меня пробила нервная дрожь. Уже не хотелось быть к нему как можно ближе. Интуиция в панике кричала: «Уноси ноги! Скорее!» И я готова была бежать прямо сейчас. Но куда? И как?
Ни одному рабу ещё не удалось сбежать. Стража, охранное заклинание и гончие смерти отбивали желание обрести свободу у любого, кто попадал сюда.
Раньше рабами становились военнопленные люди. Но так как войн с ними давно уже не было, численность рабов пополняли откупные жертвы. Раз в десять лет подконтрольные города добровольно отдавали своих жителей в рабство.
Отбор на эту роль проходил тщательный и строгий. Всё имело значение: возраст, здоровье, вкус крови, внешние данные. Бывало, что в семьях заранее определяли ребёнка на откуп. И он рос, зная, какая участь ждёт его в будущем.
Никто не роптал и не противился такому положению дел. Потому что вампиры давали защиту от горгулий – существ ещё более жестоких и опасных.
Крылатые чудовища нападали на людские поселения по ночам и могли за раз уничтожить всех жителей. Выжившие рассказывали жуткие, леденящие душу истории о растерзанных на мелкие кусочки телах.
Со временем жители отдалённых, глухих мест, стали перебираться ближе к вампирским владениям и селиться под защитой клана. Соглашаясь на все условия, они покорно соблюдали законы и выполняли требования.
Горстка людей, отданная в рабство раз в десять лет, и ежегодный налог на доход были небольшой платой за возможность жить без страха и заниматься ремеслом.
В виду всех обстоятельств, я просто не понимала, куда бежать, даже если удастся покинуть территорию дворца и города. Мало того, что негде спрятаться, так ещё и опасность будет подстерегать на каждом шагу. Но и остаться в замке, чтобы стать игрушкой Олеандра, я не желала.
Придумать хороший план побега мне не дали — пришла Мелли.
— Госпожа Лэйла, госпожа Мунлайт желает вас видеть! — глубоко склонившись, сообщила она.
— Скажи ей, что я ещё не пришла в себя, — видеться с сестрой и выслушивать её очередные истерики не было совершенно никакого желания.
— Простите, но она велела мне не возвращаться без вас, — служанка боялась поднять глаза, и её начало трясти.
— Хорошо же, пойдём, — стало жалко девушку, которая совсем недавно была ребёнком и, судя по всему, уже успела прочувствовать жестокий нрав вампиров. Мунлайт тоже любила наказывать своих личных служанок, которых приходилось часто менять. Уверенна, Мелли уже испытала на своей шкуре твёрдость её руки.
Мои новые покои оказались в том же крыле, что и Мунлайт, поэтому долго идти не пришлось.
Переступив порог, я приготовилась услышать обвинения и проклятия. Так оно и получилось.
— Как ты посмела всё испортить?! — завизжала Мунлайт, как только я появилась в её поле зрения. — Я сегодня же напишу письмо родителям, и тебя отправят домой. А там уже мама позаботится о твоей продаже, — она посмотрела с чувством превосходства и злорадно оскалилась.
— Делай, что хочешь, мне всё равно, — отмахнулась от неё, так как ничего нового не услышала. Что-то доказывать и объяснять я не собиралась, поэтому развернулась и взялась за резную ручку, чтобы выйти. Но не тут-то было.
Мунлайт молниеносно сократила расстояние между нами и, схватив меня за волосы, потянула на себя.
— Мерзавка! Не смей отворачиваться, когда с тобой разговаривает вампир! Я тебя научу вежливости и покорности! — она занесла руку для удара.
Не раздумывая, я отмахнулась от неё и не поняла, как получалось, что Мунлайт отлетела от меня на пару метров.
— Да как ты смеешь?! — заорала она, резво поднявшись с пола. — Ничтожество! Сейчас ты умрёшь! — смазливое личико покрылось венозной сеткой, глаза потемнели, клыки удлинились, а на пальцах отросли острые, как лезвия, когти.
Я понимала, что наши силы не равны, причем не в мою пользу, но всё равно приготовилась дать достойный отпор.
Если бы я с самого рождения была воспитана как рабыня, возможно, и подставила бы покорно спину под удары, но я до тринадцати лет воспитывалась как вампир, уже поздно переделывать характер.
Но драке было не суждено состояться.
— Что тут происходит?! — возмущённый голос Олеандра прокатился по гостиной. — Леди Мунлайт, вы ведёте себя неподобающе! — от одной интонации хотелось раболепно упасть на пол в поклоне, а ещё лучше провалиться сквозь землю. Мельком глянув на служанку, по закатывающимся глазам которой поняла, что она вот-вот упадёт без чувств.