Вторая гробница
Шрифт:
То, что в библиотеке есть таинственная дверь, сильно впечатлило Сару: у нее не было времени даже пофантазировать, что же может скрываться за этой дверью. Гертруда фон Шелль была человеком, к которому вряд ли подходили обычные мерки. Но что можно назвать обычным? Пусть даже и в Сваффхеме.
Когда Картер распахнул серую дверь, им в лицо ударил смешанный запах пыли, застарелой копоти и старых вылинявших занавесок. Комната была настолько затемнена, что они ничего не могли разглядеть. Говард притащил лампу из библиотеки и направил ее в дверной проем.
– Что ты видишь, Говард? – Голос мисс Джонс звучал взволнованно. То, что открылось Картеру, просто отняло у него дар речи. Он хотел описать увиденное, но не мог, поскольку был невероятно удивлен. Юноша молча передал лампу мисс Джонс и отступил в сторону.
Сара осветила комнату. Та была около шести квадратных метров. На ковре посреди комнаты стоял письменный стол – громадное чудовище в чиппендейлевском стиле, за ним – стул с высокой спинкой. На ковре лежала развернутая газета, а рядом – керосиновая лампа и граненый стакан для виски, с левой стороны – пепельница с изогнутой трубкой и ваза с засохшими цветами. На спинке стула висел пиджак из крепкого материала. На стене Сара увидела картину больше человеческого роста. На картине на фоне пустынного ландшафта был нарисован молодой человек в позе искателя приключений. По стенам были развешаны другие картины с изображением этого же человека. Сара сразу его узнала.
– Это барон фон Шелль! – догадался Говард, стоявший рядом с Сарой с открытым от изумления ртом. Он взял у нее лампу из рук.
Если бы барон появился вдруг в дверях и спросил: «Что вы здесь делаете?», это едва ли смогло бы их удивить. Возле письменного стола они заметили наполненную кожаную корзину для бумаг, за ней виднелись запыленные домашние тапочки.
Картер перепугался.
– Мисс Джонс, вы только посмотрите!
Он посветил на пол. Под большой картиной на полу лежал крокодил, который, казалось, спал. Это было шестиметровое чучело животного. В правом углу комнаты стояла отпиленная слоновья нога, на ней была уложена кожаная подушка для сидения. Слева от картины – высокая круглая железная печка.
Слева высились темные полки во всю стену. Они были забиты книгами, атласами и бумагами, сложенными стопками, а между ними стояли кружки, чаши и фигуры – предметы, обнаруженные во время раскопок в дальних странах, как Картер уже знал из журналов.
Из окна напротив свет почти не проникал: оно было затемнено серой тканью. Справа, напротив слоновьей ноги, Говард заметил напольные часы, которые были выше его на добрых две головы. Один латунный маятник достигал девяноста сантиметров в длину. Когда Картер постучал по стеклянной дверце, часы словно по волшебству снова пошли и тут же раздался вестминстерский бой. Потом все снова стихло.
Сара Джонс покачала головой.
– Похоже, именно этот бой часов я и слышала ночью еще целую неделю после смерти баронессы. Я уж думала, не сошла ли я с ума.
Картер не понимал, что так поразило мисс Джонс в этих часах. Ему не хватало воздуха в этой запыленной комнате.
– Если вы не против, я попробую открыть окно» – сказал он и, не дожидаясь ответа Сары, начал срывать с окна серую ткань, пришпиленную канцелярскими кнопками. С ткани обрушилось столько пыли, что мисс Джонс и Картер чуть не выкашляли легкие.
Окно не поддавалось, будто его уже много лет не открывали. Говарду пришлось применить всю силу, на которую он был способен, и только после этого правая створка наконец распахнулась. Потом ему удалось открыть и левую. Все еще чихая и кашляя, Говард вдыхал полной грудью свежий летний воздух. Он отер лицо рукавом, затем повернулся к мисс Джонс и спросил:
– Мисс Джонс, что бы это значило?
Сара еще раз обошла письменный стол, стоявший посередине комнаты. Она разглядывала каждую мелочь, но ни до чего не дотрагивалась.
– Если бы я знала, – ответила она после довольно продолжительной паузы. – Но есть такие люди, которые после смерти любимого человека оставляют все как есть, будто он все еще жив. Тапочки барона, его трубка и стакан для виски – все указывает на это.
– Да, и прежде всего газета! – Картер подошел к столу и взглянул на раскрытую страницу. – Как думаете, мисс Джонс, за какое число этот номер?
– Конечно, газета не вчерашняя! – пошутила она. Постепенно Сара начала отходить от испытанного ею легкого шока.
– Да, точно! – Говард улыбнулся. – Этой газете почти пятнадцать лет. Вот дата – 16 сентября 1875. Мисс Джонс, я старше ее менее чем на год! – При этом он показал рукой на уровне колена от пола. – Наверное, барон фон Шелль умер в 1875 году. А это значит… Значит, баронесса действительно оставила все как есть. Вы только посмотрите!
Теперь и мисс Джонс заметила, что на дне стакана поблескивал виски.
– Бог мой, – пробормотала она, зажав ладонью рот. – Мне кажется, баронесса регулярно приносила своему мертвому мужу виски и свежие цветы. И не забывала заводить часы, иначе бы они не сводили меня с ума еще неделю после ее смерти.
– Почему люди так поступают? – Картер оперся о подоконник и скрестил руки на груди.
– Баронесса не смогла оправиться от смерти мужа. – Сара долго смотрела на картину, висевшую на стене.
– Мне кажется даже, что с течением времени она все более стала походить на барона.
Говард тоже посмотрел на портрет.
– Вы правы, мисс Джонс. Человек на этой картине действительно похож на баронессу. Странно.
– Да, это удивительное проявление долгой совместной жизни. Старые семейные пары, которые вместе провели всю жизнь, похожи не только в привычках и поведении, но и часто внешне. Ты этого никогда не замечал?
– Честно сказать, нет.
Из окна подул легкий ветерок, и Картер отошел, чтобы прикрыть дверь.
– Вы это уже видели, мисс Джонс? – вдруг взволнованно вскрикнул он.
Открытая дверь скрывала статую из белого мрамора. Она стояла на небольшой тумбе и была не больше девяноста сантиметров в высоту. Она изображала обнаженную богиню, которая стыдливо прикрывала свою наготу руками.
Картер еще никогда не видел вблизи такое произведение искусства.
– Какая красивая, – заметила Сара, рассматривая статую.