Вторая мировая: ошибки, промахи, потери
Шрифт:
«Зависть и ревность, приведшие к этой несправедливости, бросают пятно на министерство авиации. По-моему, ни одно, другое военное ведомство не допустило бы ничего подобного. Как бы отнеслись люди к тому, что министерство обороны изложило бы свою версию кампании в Ливии, ухитрившись исключить из нее имя генерала Уэйвелла, или же адмиралтейство поведало историю Трафальгарской битвы, не упомянув лорда Нельсона?»
Около 3000 летчиков защищали небо над Великобританией летом 1940 года. Они истекали кровью, горели, и больше 500 из них погибли, в то время как на земле, внизу, жизнь продолжалась практически как ни в чем не бывало. Летчики сидели в деревенской пивной, а уже через несколько минут им приходилось вступать в смертельную схватку в небе над ней. Подобная связь была палкой о двух концах. Пусть последними словами о Битве за Британию станут те,
«Мне как командиру эскадрильи приходилось писать письма соболезнования родителям летчиков моей эскадрильи, погибших в бою. И вот эти родители приезжают к тебе, а ты сражался весь день и смертельно устал. Дежурный звонит и говорит: «К нам приехал мистер такой-то; он хочет поговорить с вами». Тебе приходится спускаться вниз и рассказывать, как погиб сын этого человека. Для меня это были худшие моменты, хотя в целом родители переносили трагическое известие достаточно стойко».
20. ЧАСЫ ТЕМНОТЫ
Споем песню про молодых летчиков,
Если бы не война, они бы сидели за школьной партой.
Английские истребители одержали победу в Битве за Британию, но истребительная авиация понесла большие потери. Около 500 летчиков погибли, и к этому надо добавить тех, кто не вернулся с боевого задания еще до начала сражений в небе над Англией. Среди них было много опытных боевых летчиков, которые требовались пополнению в качестве вожаков и наставников. «Люфтваффе» потеряли приблизительно такое же количество летчиков-истребителей, но, если добавить экипажи бомбардировщиков, общие потери личного состава были не менее 2662 летчиков.
Однако в гонке технологий Германия была впереди. Великобритания вступила в войну, не обладая ни финансовыми, ни промышленными ресурсами, необходимыми для ведения полномасштабной войны. В стране ощущалась катастрофическая нехватка инженеров и опытных рабочих. Научно-исследовательские и конструкторские работы не проводились. Но корни отставания были еще глубже. Великобритания не могла производить станки, необходимые авиационной промышленности. В особенности это относилось к высокоточному оборудованию. В период с 1933 по 1937 год Германии принадлежали 48,3 процента мирового рынка металлообрабатывающих станков, следом за ней шли Соединенные Штаты, имевшие 35,3 процента рынка, а Великобритания со своими 7,1 процента плелась далеко позади. Коррелли Барнетт в своей книге «Ревизия войны» выносит суровый, но справедливый приговор:
«Нелицеприятная историческая правда состоит в том, что великие символы английского мифа, победители в Битве за Британию «Спитфайры» и «Харрикейны», и установленные на них двигатели «Мерлин» изготовлялись в основном с использованием иностранного оборудования, их вооружение и большая часть оснащения также были иностранными разработками и в некоторых случаях и сделаны за рубежом».
Природа боевого самолета такова, что если ввести новую модель в действие на полгода раньше того, как противник разработает соответствующий эквивалент, это принесет несказанные преимущества. Провалы немцев обусловлены в основном организационными причинами. На постоянные стычки военных и гражданских специалистов накладывались личная вражда и тлетворное влияние нацистской партии, но заводы, как правило, справлялись с этими проблемами. Постоянные задержки с производством на английских заводах — а немецкие конструкторы придавали особое значение простоте производства и ремонта — означали, что Королевским ВВС все время приходилось выставлять против новейших немецких разработок устаревшие модели самолетов. Барнетт также добавляет, что эту ношу еще более утяжеляло то, что в 1934–1936 годах министерство авиации заказывало «в огромных количествах самолеты старых и архистарых моделей… выполняя волю правительства, пребывавшего в то время в уверенности, что превосходства в боевых самолетах и эскадрильях будет достаточно, чтобы охладить амбиции Гитлера».
«Локхид Гудзон» использовался в Королевских ВВС еще до начала войны. Это был довольно маленький самолет с непропорционально большой кабиной стрелка, однако он весьма неплохо справлялся с разведывательными задачами и был способен нести бомбовую нагрузку. «Дуглас» ДБ-7 «Бостон II», двухмоторный легкий бомбардировщик, начал поступать в Великобританию в конце 1940 года, и часть самолетов была немедленно переоборудована в ночные истребители.
Морская авиация, к которой всегда относились с пренебрежением, вступила в войну с такими допотопными бипланами, как «Уолрус», «Фейри 1ПФ» и «Содфиш». Морские летчики были рады получить самолеты хоть сколько-нибудь лучшего качества, и первый поступивший на флот самолет, «Брюстер Буффало» (Ф2А-2 без тормозного приспособления и катапультного барабана), не слишком их обнадежил. Но «Грумман» Ф4Ф «Уайлдкэт» (первый истребитель-моноплан, разработанный специально для авианесущих кораблей) явился откровением. Впервые у летчиков Королевского ВМФ появился истребитель, созданный специально для авианосцев. В конце 1940 года на корпусе трофейного немецкого корабля водоизмещением 5000 тонн была установлена плоская полетная палуба, и оказалось, что новые самолеты могут взлетать и садиться на нее: так родился крошечный эскортный авианосец.
В Рождество 1940 года два «Грумман Уайлдкэт», пилотируемые летчиками морской авиации, сбили над базой флота в Скапа-Флоу «Юнкерс-88». Это была первая победа английских летчиков на американском самолете.
Но первые шесть месяцев 1941 года стали для Великобритании самым тяжелым испытанием. В январе «Люфтваффе» продемонстрировали, что их пикирующие бомбардировщики тоже могут атаковать боевые корабли. 10 января авианосец «Илластриес», находившийся в Средиземном море, в результате воздушного налета получил такие серьезные повреждения, что выбыл из строя на десять месяцев. На следующий день Ю-87 потопили крейсер «Саутгемптон».
Оперативный план «Люфтваффе» на летние сражения 1940 года был развернутым и подробным. Бомбардировщики должны были наносить удары по истребительной авиации на земле, бомбить аэродромы и «системы наземного управления». Удары должны были быть нанесены по бомбардировочной авиации, по английской авиационной промышленности, в первую очередь по моторостроительным заводам, по портам, как военным, так и гражданским. Кроме этого, бомбардировке должны были подвергнуться города, чтобы запугать живущих в них людей. Возможно, кампания с более ограниченными задачами оказалась бы «Люфтваффе» по плечу, но подобная тотальная война явилась отражением гигантомании, царившей в нацистской верхушке.
1940 год близился к концу, дни становились короче, и «Люфтваффе» вынуждены были перейти к ночным бомбардировкам, однако амбициозная программа не подверглась сколько-нибудь существенным изменениям. Теоретически бомбардировщики по-прежнему пытались нанести удар по такому же количеству целей, какое им не удалось поразить при свете дня. Практически они действовали по тому же принципу, что и английские бомбардировщики: старались отыскать центр города и поджечь его.
«Люфтваффе» полностью пренебрегали такими техническими устройствами, как радионавигационные маяки, до тех пор, пока действовавший в Испании легион «Кондор» не пришел к необходимости их использования. Специалисты поспешно обратились к замечательным приборам слепой посадки, разработанным компанией «Телефункен» для гражданских авиалайнеров, и переоборудовали их, увеличив дальность действия. Два луча радиолокационной наводки «Лоренц», передаваемые из различных точек Германии, пересекались в строго заданном районе Англии. Специально обученные экипажи «следопытов» летели по одному из лучей; когда появлялся сигнал от второго «Лоренца», это означало, что самолет находится над целью. Эта система наведения работала на тех же частотах, что и приемники «Лоренц», которыми были оснащены все немецкие бомбардировщики, так что никакого дополнительного оборудования на них устанавливать не пришлось. Характеристики станций наведения были таковы, что самолет мог принимать их сигналы на расстоянии до 270 миль (при условии, что он находился на высоте 20 000 футов). По мере удаления от станции луч становился шире, и на расстоянии 180 миль бомбардировщик мог быть наведен на невидимую цель с точностью до одной мили. Бомба, падающая в миле от того места, которое вы хотите поразить, еще пригодна для нанесения удара по городу, но совершенно бесполезна, если требуется разрушить завод.