Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор.
Шрифт:
На фронте Монтгомери ширина Рейна равнялась 400–500 ярдам. [461] При подъеме воды ширина реки могла увеличиться до 700–1200 ярдов. Средняя скорость течения составляла около 3,5 узла. [462] При такой ширине реки вся операция была организована десантным методом.
23 марта в 8 час. вечера артиллерия открыла сильный огонь, продолжавшийся один час. Сразу после этого на штурм Везеля пошли диверсионно—десантные отряды. Затем через реку двинулись главные силы. Встречая слабое сопротивление, они создали на восточном берегу небольшие плацдармы. В то время как совершалась эта переправа, на восточный берег сбросили американскую 17–ю воздушно—десантную дивизию и 6–ю английскую воздушно—десантную дивизию. Одна была переброшена из района Парижа, а другая — из Восточной Англии. Обе дивизии высадились на восточном берегу в пределах действия поддерживающего огня своей артиллерии, стоявшей на западном берегу. Для переброски двух дивизий потребовалось 1572
461
1 ярд = 0,9144 м
462
1 узел = 0,514 м/сек
Тем временем в центральном секторе оппенгеймский плацдарм был расширен до 9 миль в длину и 6 миль в глубину. 25 марта был взят Дармштадт, и на Майне у Ашаффенбурга были захвачены мосты. Во время этого наступления 1–я американская армия расширила свой плацдарм у Ремагена, а 26 марта немцы были отброшены с рубежа реки Зиг. Южнее американцы подошли к Лимбургу.
22 марта 3–я американская армия взяла Франкфурт и продвинулась к Касселю. Между тем 7–я американская армия 26 марта создала свой первый плацдарм у Вормса, а на следующий день соединилась южнее Дармштадта с частями 3–й армии. 28 марта 7–я армия форсировала Некар и на другой день заняла Мангейм. Через три дня 1–я французская армия перешла через Рейн в Филиппсбурге. Таким образом, с 23 марта по 1 апреля оборона на Рейне была прорвана по всей длине и, как говорит Эйзенхауэр, ценой фантастически малых потерь. В результате такого успеха союзников фон Рундштедт был в последний раз отстранен от командования. Командование над его битыми армиями принял Кессельринг, вызванный из Италии.
Через неделю после форсирования Рейна германские войска находились в состоянии полного развала. Всякая организация на Западном фронте рухнула. Однако бои все еще шли, так что число жертв политики безоговорочной капитуляции продолжало расти.
На севере ближайшей целью стало теперь окружение Рура с севера 21–й группой армий, а с юга — 12–й группой армий. Соединение обоих групп было намечено в районе Кассель, Падерборн неподалеку от места, где в 9 г. н. э. Вар потерял свои легионы. 6–я группа армий получила приказ прикрывать правый фланг 12–й группы.
Этот двойной охват, являвшийся одной из величайших операций типа Кан, успешно завершился 1 апреля. В этот день близ Липпштадта 9–я армия, двигавшаяся с севера, соединилась с 1–й армией, наступавшей с юга. В образовавшемся котле были заперты вся германская группа армий «В» и два корпуса группы армий «Н» вместе со своим командующим фельдмаршалом Моделем. В продолжение 12 дней Модель вел упорные бои в промышленных городах, но 13 апреля сопротивление немцев стало ослабевать, и 18 апреля Модель сдался вместе с 20 генералами и 325 тыс. солдат и офицеров.
Пока проводилось это огромное окружение, Эйзенхауэр принял решение об окончательном плане завершения войны. Что это был за план? Ответ на это является одним из самых странных в военной истории. Суть его мы передадим собственными словами Эйзенхауэра. В своем «Докладе» он пишет:
«Я был теперь уверен, что Берлин уже не представлял собою важный военный объект… Когда противник был близок к окончательному разгрому, военные факторы казались мне более важными, чем политические соображения, связанные с захватом столицы союзниками. Задача наших войск должна была состоять в разгроме германских армий, а не в распылении наших сил для занятия пустых и разрушенных городов»[ [463]
463
«Report by the Supreme Commander», p. 131.
По этому вопросу весьма ясно пишет Ингерсолл: «В своем желании выиграть войну Соединенные Штаты не считались и с политическими соображениями» (стр. 84). «Война, как ее вели американцы, напоминала футбол… Это была игра в расчете на овации трибун… игра, в которой увечья не редкость; грубая игра, которую ведут всерьез, — но все же игра» (стр. 417). «…англичане руководятся не только чисто военными, но также и политическими соображениями. Они желают иметь Берлин и северное германское побережье, чтобы быть уверенными, что в случае крушения Германии, ни то ни другое не будет занято русскими» (стр. 293). «Во время войны англичане пытались направлять нашу военную политику на путь, который был им желателен, — это был путь антирусский. Это им не удалось» (стр.463).
По утверждению Ингерсолла, ответственность за отсутствие политической проницательности при решении не наступать на Берлин несет не Эйзенхауэр, а Брэдли. С большим одобрением Ингерсолл заверяет, что эта идея принадлежала Брэдли и что «позиция Брэдли была так прочна, что Эйзенхауэру ничего не оставалось, кроме как одобрить его план, сообщить о нем в Вашингтон и получить санкцию генерального штаба» (стр. 422). Далее он пишет: «Через двадцать четыре часа после того, как план Брэдли достиг Вашингтона и его прочли английские представители в объединенном комитете начальников штабов, англо—американские отношения точно бомбой взорвало… Англичане орали, что Брэдли не имеет права идти на восток к Эльбе, а должен вместе с Монтгомери пробиваться к Берлину. Британское верховное командование обвиняло Маршалла и его помощников в нарушении твердой договоренности о поддержке Монтгомери при взятии Берлина… Ответ, который незамедлительно последовал
Содержание его вкратце сводилось к тому, что никакой договоренности, ни устной, ни письменной, не было и не подразумевалось, и что никаких изменений в план Брэдли внесено не будет, поскольку этот план обеспечивает самую быструю, самую верную и самую решительную победу над германским государством… То, что последовало, уже не было ни военным, ни чистым. На арене поя вился Уинстон Черчилль» (стр. 424). «Мистер Черчилль сказал, по—видимому, всё, кроме правды, а правда состояла в следующем: военная обстановка ни при чем, потому что с военной точки зрения Брэдли абсолютно прав, но на черта нам нужна быстрая победа над Германией, когда Британской империи важно, чтобы английские войска попали в Берлин раньше русских, а заодно захватили бы Гамбург и Бремен, иначе есть опасность, что их займут русские и попытаются удержать за столом конференции. Президент Рузвельт ответил: НЕТ, — и до конца его жизни отношения между двумя великими руководителями западных держав оставались скверными» (стр. 425).
Истина, по—видимому, состоит в том, что на протяжении всей войны американцы были такими военными дилетантами, что они не сумели понять, что война есть орудие политики и что разгром противника является только средством для достижения политической цели. Рассматривая войну как спортивную игрe, они воображали, что раз война выиграна, то обе стороны разойдутся и, подобно Кандиду, отправятся домой и будут возделывать свои сады.
Если в конце войны политические соображения менее важны, чем военные факторы, то позволительно спросить, когда же они бывают более важными? А если они никогда не бывают такими, то война, конечно, не может быть орудием политики.
В равной мере странны и доводы Эйзенхауэра в пользу принятия такой необыкновенной точки зрения. Их два. Один довод состоит в том, что русские находились тогда в 30 милях от Берлина и надо было избежать осложнений с ними, второй — что немцы могли сосредоточить на так называемом «национальном редуте» в горной области Южной Германии, Тироля и Западной Австрии 100 пехотных дивизий и до 30 танковых дивизий! Хотя одно время такая возможность и существовала, но ее больше уже не было, так как огромная союзная авиация не позволяла этого.
Отказавшись от движения на Берлин, Эйзенхауэр решил начать наступление в центре от Касселя на Лейпциг силами 1–й и 3–й американских армий при поддержке 9–й американской армии, которая 4 апреля была переведена из 21–й группы армий в 12–ю группу. Во время этой операции действия 21–й и 6–й групп армий должны были носить ограниченный характер. Первая из этих двух групп наносила удар в сторону Эльбы, а вторая прикрывала южный фланг войск, наступающих в центре.
«Когда удар в центре достиг своей цели, главной задачей должно было стать наступление 21–й группы армий к Балтике и очищение всей северной зоны от Киля до Любека»[ [464]
464
«Report bу the Supreme Commander», р.131.
3–я армия очистила Кассель 4 апреля. Войска достигли Веймара 11 апреля, Иены и Хемница 13 апреля, а на пятый день после этого пересекли границу Чехословакии. Тем временем 9–я армия продвигалась вперед к Брауншвейгу и 11 апреля вышла южнее Магдебурга к Эльбе. На следующий день она вступила в Брауншвейг и 18 апреля после ожесточенных боев овладела Магдебургом. 11 апреля наступление 1–й армии южнее горного района Гарц шло полным ходом. Армия быстро продвигалась; 14 апреля ее войска достигли Дессау, а к 21 апреля очистили от противника весь район Гарца.
В то время, когда 12–я группа армий продвигалась на восток, 21–я группа наступала на Бремен и Гамбург, а 1–я канадская армия очищала северо—восточную Голландию. 2–я английская армия пересекла 5 апреля Везер, 18 апреля достигла Люнебурга, затем, выставив заслон против Гамбурга, она перешла 29 апреля через Эльбу и продолжала наступление на Любек. Во время этих наступательных действий 6–я группа армий двигалась на Байрейт. Там она соединилась с 12–й группой и 16 апреля вступила в Нюрнберг. В это же время 1–я французская армия захватила Карлсруэ и Пфорцгейм.
Эти удивительные продвижения вперед, в некоторых случаях без всякого сопротивления, иногда по 100 миль в день, были возможны только благодаря тому, что заранее организовали снабжение танковых колонн по воздуху.
«При выполнении этой задачи, — пишет Эйзенхауэр, — транспортные самолеты совершали замечательные подвиги; во всех операциях в северо—западной Европе они оказались неоценимым средством; «летающие товарные вагоны» никогда не были так важны, как на заключительных этапах войны. Они садились на импровизированные аэродромы у самой линии фронта, а иногда и в расположении частей, временно окруженных противником. 1500 самолетов С–47 9–го военно—транспортного командования вместе с тяжелыми бомбардировщиками, приспособленными для транспортных целей, в апреле совершили более 20 тыс. самолетовылетов и перебросили передовым сухопутным частям почти 60 тыс. т грузов (в том числе 10 255 509 галлонов бензина)… Без этой помощи танковые дивизии не могли бы действовать с таким поразительным успехом»[ [465]
465
«Report by the Supreme Commander», p. 137.