Вторая мировая война (Том 3-4)
Шрифт:
Тем не менее я отнюдь не отверг эту идею с самого начала, но мои помыслы занимали другие альтернативы. Одной из них был десант во Французской Северо-Западной Африке (Марокко, Алжир и Тунис), в то время известный под названием "Джимнаст", а в конечном счете превратившийся в великую операцию "Торч". У меня был второй альтернативный план, к которому я всегда стремился и который, по моему мнению, можно было предпринять так же, как и вторжение во Французскую Северную Африку. Это был "Юпитер" -- план освобождения Северной Норвегии. Это было бы прямой помощью России. Это был единственный метод организации прямой комбинированной военной операции, осуществляемой совместно с русскими войсками, кораблями и самолетами. Это было средством, получив северную оконечность Европы, открыть самый широкий путь для потока поставок в Россию. Это было мероприятие, которое,
Попытка создать плацдарм в Шербуре казалась мне более трудной и менее привлекательной идеей, не столь полезной с точки зрения ближайшего будущего и менее плодотворной в конечном счете. Нам было бы целесообразнее запустить когти нашей правой лапы во Французскую Северную Африку, рвануть левой лапой по Нордкапу и подождать год, не рискуя ломать свои зубы об укрепленный германский фронт по ту сторону Ла-Манша.
Таковы были мои взгляды в то время, и я никогда в них не раскаивался. Но я вполне был готов дать возможность комитетам, занимавшимся планированием, беспристрастно изучить "Следжхэммер" (так назывался план штурма Шербура) наряду с другими предложениями. Я был почти уверен, что, чем больше вглядываться в него, тем меньше он будет нравиться. Будь в моей власти приказать это, я остановился бы на операциях "Торч" и "Юпитер", назначив их на осень, надлежащим образом синхронизировав их, а при помощи слухов и демонстративной подготовки устроил бы так, чтобы информация о "Следжхэммере" просочилась и отвлекла внимание. Но мне приходилось использовать влияние и дипломатию, чтобы добиться согласованных и гармоничных действий с нашим дорогим союзником, без помощи которого мир могла ожидать только гибель. Поэтому на нашем совещании 14-го числа я не затронул ни одной из этих альтернатив.
Что касается важнейшего вопроса, то мы с чувством облегчения и радости приветствовали решительное предложение Соединенных Штатов о скорейшем осуществлении массового вторжения в Германию с использованием Англии в качестве трамплина. Как можно видеть, мы с самого начала легко могли столкнуться с американским намерением признать первоочередной задачу помощи Китаю и разгрома Японии. Но с самого начала нашего союза после Перл-Харбора президент Рузвельт и генерал Маршалл, став выше могущественных течений общественного мнения, считали первоочередным и главным врагом Гитлера. Я лично очень хотел бы увидеть английские и американские армии, действующие плечом к плечу в Европе. Но я почти не сомневался, что изучение деталей -вопрос о десантных судах и тому подобное, а также влияние его на основную стратегию войны заставят отказаться от "Следжхэммера". В конечном счете ни одно военное ведомство -- армии, флота и авиации -- по ту и по другую сторону Атлантики не оказалось в состоянии подготовить такого рода план или взять на себя ответственность за его выполнение. Общее желание и добрая воля не могут преодолеть грубых фактов.
Итак, резюмирую: я всегда повторял идею, изложенную в моем меморандуме президенту в декабре 1941 года, а именно:
Английская и американская освободительные армии должны высадиться в Европе в 1943 году. А как иначе могли бы они высадиться крупными силами, если не из Южной Англии? Не должно предприниматься ничего, что могло бы помешать этому, и нужно делать все, что способствует этому.
Тем временем, когда русские ведут гигантские бои изо дня в день против главных ударных сил германской армии, мы не можем оставаться в бездействии. Мы должны вступить в бой с врагом. Этой решимостью были полны также помыслы президента. А если так, то что же нужно сделать за год или 15 месяцев, которые должны пройти прежде, чем будет возможно осуществить крупное наступление через Ла-Манш? Ясно, что оккупация Французской Северной Африки была сама по себе возможной и разумной, и она хорошо укладывалась в общий стратегический план. Хотя я надеялся и на "Торч", и на "Юпитер", тем не менее я никогда не намеревался допустить, чтобы "Юпитер" стал поперек дороги операции "Торч". Трудности сосредоточения и сочетания в одном неистовом порыве всех усилий двух могущественных стран были таковы, что нельзя было допускать, чтобы какая-нибудь двусмысленность омрачала суждение.
Следовательно, единственным способом заполнить разрыв во времени, которое должно было пройти прежде, чем массы английских и американских войск можно было бы ввести в соприкосновение с немцами в Европе в 1943 году, была англо-американская оккупация Французской Северной Африки в сочетании с наступлением англичан на запад через Пустыню на Триполи и Тунис.
Глава девятнадцатая визит молотова
Когда в декабре 1941 года Иден посетил Москву, он столкнулся с конкретными требованиями русского правительства о признании советских границ на Западе и в том виде, в каком они существовали в то время. Русские хотели добиться в рамках любого общего договора о союзе определенного признания оккупации ими Прибалтийских государств и их новой границы с Финляндией 1. Иден отказался взять на себя какие-либо обязательства по этому поводу, подчеркнув, между прочим, что мы дали обещание правительству Соединенных Штатов не вступать в ходе войны ни в какие тайные соглашения о пересмотре территориальных границ.
1 Трудно согласиться с тезисом автора об "оккупации" Советским Союзом Прибалтийских государств. Известно, что советские войска вступили на территорию Эстонии, Латвии и Литвы в соответствии с договорами, заключенными СССР с каждой из этих стран в сентябре -- октябре 1939 г. Эти договоры соответствовали нормам международного права тех лет, являлись правомерными и действительными, были признаны всеми другими (кроме США) государствами, имевшими дипломатические отношения со странами Прибалтики. Договоры СССР с Эстонией, Латвией, Литвой определяли статус советских войсковых контингентов на территории этих государств, в частности их полное невмешательство во внутренние дела и строгое соблюдение установленных правил поведения при выходе (выезде) за пределы отведенных им мест дислокации. Все это не имело ничего общего с оккупацией.
Что касается вступления Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР, то оно явилось результатом отношений Советского Союза с Прибалтийскими республиками, сложившихся летом 1940 г., внутренних процессов в этих государствах в конце 30-х годов, международной ситуации в целом, обусловленной ходом второй мировой войны.
Черчилль, как видно из дальнейшего текста, стремился сделать Прибалтийские государства предметом политического торга, опираясь на концепцию "оккупации" и "поглощения" Прибалтики Советским Союзом.
К концу этого совещания было решено, что Иден передаст советские требования как английскому кабинету, так и Соединенным Штатам и что они должны быть рассмотрены в ходе будущих переговоров о заключении официального англо-советского договора. Правительство Соединенных Штатов было полностью информировано о том, что произошло. Его позиция в отношении русских предложений была резкой и отрицательной. С американской точки зрения, принятие такого рода требований было бы прямым нарушением принципов Атлантической хартии.
Когда вскоре после вступления Америки в войну я прибыл в Вашингтон и Иден сообщил мне о желании Советского правительства проглотить Прибалтийские государства, моя реакция на это была отрицательной. Но теперь, тремя месяцами позже, под давлением событий, я не думал, что эту моральную позицию физически возможно сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно брать на себя большее бремя, чем в состоянии нести те, кто сражается за великое дело. Мои взгляды в вопросе о Прибалтийских государствах были и остаются неизменными, но я считал, что в то время я не мог на них настаивать.
Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 7 марта 1942 года
"Возрастающая серьезность войны заставила меня прийти к выводу, что принципы Атлантической хартии не следует истолковывать таким образом, что они лишают Россию границ, которые она занимала, когда на нее напала Германия. Это было основой, на которой Россия присоединилась к хартии, и я полагаю, что русские, заняв эти районы в начале войны, провели суровый процесс ликвидации враждебных элементов в Прибалтийских государствах и т. п. Поэтому надеюсь, Вы сможете предоставить нам свободу рук для подписания договора, которого Сталин желает как можно скорее. Все предвещает возобновление весной в громадных масштабах германского вторжения в Россию, и мы мало что можем сделать, чтобы помочь этой единственной стране, ожесточенно сражающейся с германскими армиями".