Вторая мировая война. Ад на земле

Хейстингс Макс

В то время как битва в Арденнах красовалась в заголовках газет по всему миру, в Италии англо-американские войска продолжали свое неблагодарное, мучительно медленное наступление на север полуострова. Солдат союзных армий в Италии все больше изводили мысли о том, что перенесенные ими тяготы принесли незначительные результаты и вряд ли получат признание в глазах общественности. В некоторых частях дисциплина расшаталась до опасного уровня. Лейтенант Алекс Боулби писал, что взвод его пехотного батальона, узнав, что презираемый ими офицер представлен к награждению Военным крестом, подал коллективный протест. Представление было отозвано, но Боулби чувствовал, что его бойцы с неохотой идут в патруль, в атаку и вообще готовы взбунтоваться⁴³. Впрочем, отмечалось, что подразделение Боулби было нетипично слабым и многие другие подразделения

сохраняли высокий боевой дух и стремление к победе, и это, несомненно, правда. Но, когда солдаты знали, что исход войны решается не здесь, их было нелегко заставить рисковать жизнью, а то и жертвовать собой.

Весной 1945 г. союзники наконец-то получили хороших командующих, и заключительная фаза итальянской кампании прошла гораздо удачнее. Луциан Траскотт в декабре 1944 г. сменил генерала Кларка на посту командующего Пятой армии США, а в Восьмой британской армии Ричард Маккрири занял место Оливера Лиза. Оба новых командующих проявили воображение, которого так недоставало их предшественникам: в частности, они не увлекались лобовыми атаками. Вытеснение немецких войск, пусть даже и изрядно потрепанных, из долины реки По было прекрасным военным достижением – слишком запоздалым, увы, чтобы существенно повлиять на эндшпиль этой войны.

Но среди сражавшихся в Италии находились и те, у кого были особые причины для недовольства исходом итальянской кампании. В начале февраля 1945 г. на Ялтинской конференции было решено, что освобожденную от нацистов Польшу возглавит коммунистическое правительство, а восточная часть страны останется у Советского Союза. 13 февраля командир Польского корпуса в Италии генерал-майор Владислав Андерс в письме британскому главнокомандующему говорит о жертвах, которые понесли его бойцы начиная с 1942 г.: «Мы идем по пути, который считаем своей битвой за освобождение Польши, оставляя за собой могилы тысяч наших товарищей по оружию. Поэтому солдаты Второго Польского корпуса считают последние решения конференции трех держав вопиющей несправедливостью… Этот солдат теперь спрашивает меня, в чем же цель его борьбы? И сегодня я не могу ответить на этот вопрос»⁴⁴. Андерс был решительно настроен отвести свой корпус с фронта, и Маккрири еле отговорил его. Поляки цеплялись за несбыточную надежду на то, что их ратный вклад поможет изменить решения Ялтинской конференции. Но на самом деле каждая из воюющих сторон намеревалась определить будущее оккупированных ей стран в соответствии с собственными воззрениями. Солдаты Сталина уже вошли в Польшу, ради которой Британия и Франция вступили в эту войну, а западные армии были еще далеко.

24. Падение Третьего рейха

1. Будапешт: в глазу урагана

В конце октября 1944 г. Генрих Гиммлер, находясь в Восточной Пруссии, произнес апокалиптическую речь, в которой наметил задачи последней линии обороны рейха: «Наши враги должны знать, что каждый километр, который они пройдут вглубь нашей страны, будет стоить им рек крови. Они окажутся на минном поле из живых мин, которыми станут фанатичные бескомпромиссные истребители; на каждом этаже каждого городского дома, в каждой деревне, на каждой ферме, в каждом лесу займут оборону мужчины, подростки и старики, а если потребуется – то и женщины, и девочки». В следующие месяцы на Восточном фронте его замыслы были в значительной степени воплощены: 1,2 млн немецких солдат и около четверти миллиона человек гражданского населения погибли, тщетно пытаясь остановить наступление русских. Погибло множество граждан тех стран, правительства которых опрометчиво заключили союз с Третьим рейхом в годы его господства в Европе. Такая же судьба постигла и тех, кто добровольно стал служить идеям нацизма. Треть всех потерь Германии на Востоке пришлась на последние месяцы войны – эти жертвы были принесены во имя воплощения безумных планов нацистского руководства.

Среди тех, кто оказался на пути колоссальной советской военной машины, было девятимиллионное население Венгрии – страны, где популярна мрачная шутка: дескать, мы героически проиграли все войны, которые вели на протяжении 500 лет. Теперь же венгров ожидала расплата за поддержку проигрывающей стороны в самом ужасном конфликте в истории. В начале декабря 1944 г. под ослабевающим огнем оборонявшихся русские форсировали Дунай, как всегда, не считаясь с потерями. Венгерский гусар долго разглядывал тела погибших, сваленные кучами на берегу реки, а затем, потрясенный, повернулся к офицеру и спросил: «Господин лейтенант, если они так обращаются со своими солдатами, что они делают с противником?»¹

После одной из атак Красной армии к северу от Будапешта обороняющиеся сняли с колючей проволоки корчащееся тело.

«Обритый наголо юный новобранец с монгольскими скулами лежит на спине, – записал один венгр. – Шевелятся только его губы. У него полностью оторваны ноги и по локоть – руки. Культи облеплены толстым слоем земли, смешанной с кровью и сгнившими листьями. Я наклоняюсь к нему совсем близко. “Будапешт… Будапешт…” – шепчет он в агонии… Может, ему мерещится город с богатыми трофеями и красивыми женщинами… И вдруг, к собственному удивлению, я достаю пистолет, приставляю его к виску умирающего и нажимаю на курок»².

Вскоре венгерская столица оказалась в центре одного из самых ожесточенных сражений войны, которое было едва замечено на Западе, потому что совпало сначала с наступлением Гитлера на Арденны, а затем с массированным наступлением русских севернее. В последние дни декабря, несмотря на глубокий снег, Второй Украинский фронт маршала Родиона Малиновского сомкнул кольцо вокруг города. Путч, организованный нацистами, сорвал попытку венгерского правительства сдаться Сталину. В результате страна оказалась в руках фашистского режима, пользующегося поддержкой вооруженного ополчения венгерской экстремистской партии «Скрещенные стрелы». Войска гарнизона сражались на стороне Германии, хотя непрерывный поток дезертиров свидетельствовал о стремительном падении боевого духа войск.

Любопытно, что гражданское население оставалось совершенно не осведомленным о надвигающейся катастрофе: театры и кино в Будапеште не закрывались до Нового года. 23 декабря, когда в оперном театре шла «Аида», на авансцену перед опущенным занавесом вышел актер, одетый в солдатское обмундирование. Он передал поздравления с фронта зрителями в полупустом партере, выразил удовлетворение тем, что все ведут себя спокойнее и оптимистичнее, чем несколько недель назад, а затем, как вспоминал один из зрителей, «обещал, что Будапешт останется венгерским и что нашей чудесной столице нечего бояться»³. Семьи украшали рождественские елки «отражателями»: серебристыми полосками фольги, которые сбрасывались с британских и американских бомбардировщиков для помех немецким радарам. Из миллиона жителей города многие проигнорировали неминуемую угрозу и не воспользовались возможностью бегства на Запад. Некоторые с нетерпением ждали момента, когда можно будет приветствовать русских освободителей. Слушая приближающуюся канонаду артиллерии Малиновского, либеральный политический деятель Имре Чечи писал: «Это самая красивая рождественская музыка. Неужели нас скоро освободят? Да поможет нам Бог, и да настанет конец правлению этих бандитов»⁴.

Сталин приказал взять Будапешт и сначала надеялся сделать это без боя: даже когда русские почти закончили окружение столицы, они оставили открытым коридор на западе для отхода гарнизона. Немецкий командующий фронтом хотел оставить город; Гитлер, с присущим ему фанатизмом, настаивал, чтобы город обороняли до последнего. На позициях оставались примерно 50 000 немецких и 45 000 венгерских солдат, с самого начала понимавших, что их положение безнадежно. Один артиллерийский дивизион был укомплектован украинцами в польском обмундировании с немецкими знаками различия. О бронекавалерийской дивизии СС говорили, что ее личный состав «полностью деморализован», а три венгерских полка полиции СС считались «крайне ненадежными». Генерал Карл Пфеффер-Вильденбрух, командовавший германскими войсками, не выходил из бункера шесть недель, а его вид выражал безграничное уныние. Одному венгерскому генералу настолько опротивели бесчисленные случаи дезертирства своих солдат, что он надменно заявил, что «не собирается жертвовать своей военной карьерой»⁵, и устранился от командования, сказавшись больным.

Однако, как это часто бывает, после вступления в бой воюющие стороны лишились возможности выйти из смертельной схватки, которая развивалась уже по собственным законам. С 30 декабря тысяча советских орудий начали массированный артобстрел Будапешта по 10 часов ежедневно, а в промежутках происходили воздушные налеты. Жители города укрывались в подвалах, которые не спасли многих от смерти в дыму и огне пожаров. Через три дня русские танки и пехота начали наступление, сокращая периметр немецкого плацдарма на берегу Дуная со стороны Пешта и одновременно метр за метром продвигаясь в Буду.