Вторая мировая война

Черчилль Уинстон

x x x

Сталин предложил немедленно передать люблинским полякам "все акции, фонды и всякую другую собственность, которая принадлежит Польше и еще находится в распоряжении польского правительства в Лондоне, в какой бы форме эта собственность ни была, где бы она ни находилась и в чьем бы распоряжении эта собственность ни оказалась в настоящий момент". Он также хотел, чтобы польские вооруженные силы, в том числе военно-морской флот и торговый флот, были переданы люблинским полякам. Это заставило меня выступить с довольно пространной речью. Все бремя лежало на плечах англичан. Когда Польша была оккупирована и они были изгнаны из Франции, многие поляки укрылись в нашей стране. Правительству в Лондоне не принадлежала сколько-нибудь значительная собственность. Я сказал, что, как полагаю, в Лондоне и Канаде находится примерно 20 миллионов фунтов стерлингов золотом. Это золото было заморожено нами, поскольку оно принадлежало Центральному банку ПольГоссекретарь США. ши. Размораживание и передача этого золота Центральному банку Польши должны происходить нормальным образом, как это принято обычно. Оно не является собственностью польского правительства в Лондоне, и последнее не может распоряжаться им. В Лондоне, правда, есть польское посольство, которое может быть предоставлено в распоряжение польского посла, как только новое польское правительство решит направить такового в Англию, и чем скорее это будет сделано, тем лучше. В связи с этим можно спросить, каким образом финансировалось польское правительство в течение пяти с половиной лет своего пребывания в Соединенном Королевстве. Дело в том, что оно пользовалось поддержкой английского правительства. Мы выплатили полякам около 120 миллионов фунтов стерлингов для финансированиях их армии и дипломатической службы и для того, чтобы дать им возможность позаботиться о поляках, нашедших в нашей стране убежище от гитлеровской чумы. Когда мы дезавуировали польское правительство в Лондоне и признали новое, временное польское правительство, было решено выплатить трехмесячное жалованье и уволить всех его служащих. Их нельзя было увольнять без оплаты, и этот расход пал на Англию. Затем я попросил разрешения президента осветить важный вопрос, ибо наша позиция в нем была особой, а именно, вопрос о демобилизации или возвращении на родину польских вооруженных сил, участвовавших вместе с нами в войне. Когда пала Франция, мы эвакуировали всех поляков, которые захотели эвакуироваться - около 45 тысяч человек, - и создали из этих людей и из других, прибывших через Швейцарию и иными путями, польскую армию, составившую в конце концов около пяти дивизий. В Германии находилось около 30 тысяч польских войск, а в Италии - польский корпус из трех дивизий, среди которых происходило брожение умов и которые пребывали в подавленном моральном состоянии. Эта армия, насчитывавшая, включая фронтовые и тыловые части, более 180 тысяч человек, сражалась как в Германии, так и в Италии, проявив исключительную храбрость, и была хорошо дисциплинирована. В Италии она понесла большие потери и удерживала свои позиции с таким же упорством, как и другие войска на Итальянском фронте. Таким образом, здесь была замешана честь правительства его величества. Эти войска храбро сражались бок о бок с нашими в то время, когда не хватало обученных войск. Многие поляки сложили головы, и если бы я даже не дал обязательств на этот счет в парламенте, то мы все равно хотели бы относиться к ним почтительно. Сталин с этим согласился, и я заявил далее, что наша политика состоит в том, чтобы убедить как можно больше поляков, и не только солдат, но и гражданских служащих бывшего польского правительства, вернуться в свою страну. Но нам нужно немного времени для того, чтобы преодолеть стоящие перед нами трудности. За последние два месяца положение в Польше значительно улучшилось, и я от души надеялся на успех нового правительства, которое, хотя и не являло собой всего того, чего мы хотели бы в нем видеть, все же было большим шагом вперед и появилось в результате кропотливой работы трех великих держав. Я сообщил палате общин, что если найдутся такие польские солдаты, которые сражались на нашей стороне и не хотят возвращаться, то мы примем их в Британской империи. Конечно, чем лучше будет положение в Польше, тем больше поляков захочет возвратиться, и было бы хорошо, если бы новое польское правительство гарантировало им средства к существованию и свободу и не преследовало их за их прошлые связи. Я выразил надежду, что с улучшением положения в Польше большинство этих людей возвратится и станет хорошими гражданами страны своих отцов, освобожденной храбрыми русскими армиями. Сталин сказал, что он понимает, какие проблемы стоят перед нами. Мы дали убежище бывшим правителям Польши, и, невзирая на наше гостеприимство, они создали для нас много трудностей. Но лондонское польское правительство все еще существует.

У него есть возможности продолжать свою деятельность в печати и другими средствами, и у него есть свои агенты. Это производит плохое впечатление на всех союзников. Я сказал, что мы должны считаться с фактами. Лондонское правительство было ликвидировано в официальном и дипломатическом смысле, но невозможно помешать отдельным его членам жить и разговаривать с людьми, в том числе с журналистами и своими бывшими сторонниками. Кроме того, нам нужно обходиться осторожно с польской армией, ибо если неправильно обходиться с ней, то может возникнуть бунт. Я попросил Сталина доверять правительству его величества в этом отношении и дать нам время. С другой стороны, должно быть сделано все, дабы Польша стала такой, чтобы поляки захотели в нее вернуться. Трумэн заявил, что он не видит коренных разногласий между нами. Я просил дать время, а Сталин обязался отказаться от любых своих предложений, которые осложнили бы проблему. Лучше всего министрам иностранных дел обсудить эти вопросы. Но он выразил надежду, что Ялтинское соглашение будет претворено в жизнь как можно скорее. Сталин затем предложил передать всю проблему министрам иностранных дел. "В том числе и выборы", - сказал я. "Временное правительство никогда не отказывалось провести свободные выборы", - ответил Сталин. На этом закончилось второе заседание.

КОНЕЦ МОЕГО ОТЧЕТА

Этой завершающей конференцией трех держав было суждено создать разброд. Я не пытался описывать здесь все проблемы, которые были поставлены, но не были решены на наших заседаниях. Я ограничился лишь тем, что рассказал, насколько мне было это известно в то время, об атомной бомбе и обрисовал тягостную проблему германо-польских границ. Мне остается упомянуть лишь о некоторых приемах и личных встречах, которые несколько разнообразили мрачную атмосферу споров. Каждая из трех делегаций устраивала приемы для двух других. Первыми устроили такой прием Соединенные Штаты. Когда очередь дошла до меня, я предложил тост за "лидера оппозиции", "кем бы он ни был", - добавил я. Этт ли и всех присутствовавших это очень позабавило. Обед, который дала советская делегация, также прошел в приятной обстановке, и после него был устроен прекрасный концерт, на котором выступали ведущие русские артисты, и прием так затянулся, что я потихоньку улизнул. Мне на долю выпало устроить заключительный банкет вечером 23 июля. Я решил устроить большой прием. Пригласив основных командующих, так же как и делегатов. Я посадил президента по правую руку от себя, а Сталина - по левую. Произносилось много речей, и Сталин, даже не позаботившись, чтобы все официанты вышли из комнаты, предложил провести нашу следующую встречу в Токио. Было несомненно, что Россия вот-вот объявит войну Японии, и ее большие армии уже концентрировались на границе для того, чтобы прорвать значительно более слабый японский фронт в Маньчжурии (14). Для разнообразия мы время от времени менялись местами, и президент сейчас сидел напротив меня. Я имел еще одну весьма дружескую беседу со Сталиным, который был в самом лучшем настроении и, видимо, не подозревал о той важнейшей информации относительно новой бомбы, которую сообщил мне президент. Он с энтузиазмом говорил о вступлении русских в войну против Японии и, видимо, предвидел еще много месяцев войны, которую Россия будет вести во все больших масштабах, ограничиваемых лишь пропускной способностью Транссибирской железной дороги. Затем произошло нечто необычайное. Мой могущественный гость поднялся со своего места и с меню в руках стал обходить присутствующих и собирать у многих из них автографы. Мне никогда и в голову не приходило, что я могу его увидеть в роли любителя автографов! Когда он подошел ко мне, я написал свое имя по его просьбе, и мы, взглянув друг на друга, рассмеялись. Глаза Сталина светились весельем и добродушием. Я уже упоминал выше, что советские представители всегда пили на этих банкетах из крохотных рюмок, и Сталин никогда не изменял этому обычаю. Но сейчас мне захотелось заставить его отойти от этого обычая. Поэтому я наполнил два небольших бокала коньяком для него и для себя. Я многозначительно взглянул на него. Мы одним духом осушили бокалы и одобрительно посмотрели друг на друга. После непродолжительного молчания Сталин сказал: "Если вы сочтете невозможным дать нам укрепленную позицию в Мраморном море, может быть, мы могли бы иметь базу в Деде-Агаче?" На это я ответил лишь: "Я всегда буду поддерживать стремление России иметь свободу на морях в течение всего года".

x x x

На следующий день, 24 июля, после окончания пленарного заседания, когда мы все поднялись со своих мест и стояли вокруг стола по два и по три человека, я увидел, как президент подошел к Сталину и они начали разговаривать одни при участии только своих переводчиков. Я стоял ярдах в пяти от них и внимательно наблюдал эту важнейшую беседу. Я знал, что собирается сказать президент. Важно было, какое впечатление это произведет на Сталина. Я сейчас представляю себе всю эту сцену настолько отчетливо, как будто это было только вчера. Казалось, что он был в восторге. Новая бомба! Исключительной силы! И может быть, будет иметь решающее значение для всей войны с Японией! Какая удача! Такое впечатление создалось у меня в тот момент, и я был уверен, что он не представляет всего значения того, о чем ему рассказывали. Совершенно очевидно, что в его тяжелых трудах и заботах атомной бомбе не было места. Если бы он имел хоть малейшее представление о той революции в международных делах, которая совершалась, то это сразу было бы заметно. Ничто не помешало бы ему сказать: "Благодарю вас за то, что вы сообщили мне о своей новой бомбе. Я, конечно, не обладаю специальными техническими знаниями. Могу ли я направить своего эксперта в области этой ядерной науки для встречи с вашим экспертом завтра утром?" Но на его лице сохранилось веселое и благодушное выражение, и беседа между двумя могущественными деятелями скоро закончилась. Когда мы ожидали свои машины, я подошел к Трумэну. "Ну, как сошло?" - спросил я. "Он не задал мне ни одного вопроса", - ответил президент. Таким образом, я убедился, что в тот момент Сталин не был особо осведомлен о том огромном процессе научных исследований, которым в течение столь длительного времени были заняты США и Англия и на который Соединенные Штаты, идя на героический риск, израсходовали более 400 миллионов фунтов стерлингов. Таков был конец этой истории, насколько это касалось Потсдамской конференции. Советской делегации больше ничего не сообщали об этом событии, и она сама о нем не упоминала.

x x x

Утром 25 июля снова состоялось заседание конференции. Это было последнее заседание, на котором я присутствовал. Я еще раз заявил, что западная граница Польши не может быть установлена без учета миллиона с четвертью немцев, которые все еще находятся в этом районе, а президент подчеркнул, что любой мирный договор может быть ратифицирован только с согласия сената. Мы должны, сказал он, найти такое решение, какое он мог бы честно порекомендовать американскому народу. Я сказал, что если полякам разрешат занять положение пятой оккупирующей державы, не приняв меры для того, чтобы распределять продовольствие, производимое в Германии, поровну между всем германским населением, и не договорившись относительно репараций или военных трофеев, то конференция потерпит провал. Этот узел проблем находится в центре нашего внимания, и до сих пор мы не пришли к согласию. Спор продолжался. Сталин заявил, что гораздо важнее получать уголь и металл из Рура, чем получать продовольствие. Я сказал, что уголь и металл придется обменивать на продовольствие с Востока. Как же иначе смогут горняки добывать уголь? "Они когда-то импортировали продовольствие из-за границы и теперь тоже могут это делать", - ответил Сталин. "А как же они смогут платить репарации?" "В Германии еще осталось много добра", ответил он мрачно. Я не хотел соглашаться с тем, что Рур должен голодать, потому что поляки захватили все пахотные земли на востоке. У Англии у самой не хватает угля. "Тогда используйте германских пленных на шахтах. Именно это делаю я, - сказал Сталин.
– В Норвегии еще находится 40 тысяч германских войск, вы можете переправить их оттуда". "Мы экспортируем свой уголь, - сказал я, - во Францию, Голландию и Бельгию. Почему поляки продают уголь Швеции, в то время как Англия отказывает себе в нем ради освобожденных стран?" "Но это русский уголь, - ответил Сталин.
– Наше положение еще более трудное, чем ваше. Мы потеряли более пяти миллионов человек (15) в эту войну и ощущаем острую нехватку рабочей силы". Я снова высказал свою точку зрения: "Мы будем посылать уголь из Рура в Польшу и во все другие районы при условии, если мы будем получать в обмен продовольствие для горняков, добывающих уголь". Это, видимо, заставило Сталина задуматься. Он сказал, что над этой проблемой нужно поразмыслить. Я согласился и сказал, что я хотел лишь подчеркнуть трудности, стоящие перед нами. На этом, поскольку это касалось меня, закончилось обсуждение этой проблемы.

x x x

Я не беру на себя никакой ответственности за решения, принятые в Потсдаме, если не считать того, что я здесь изложил. В ходе конференции я мирился с тем, что разногласия, которые нельзя было устранить тут же за столом конференции или на ежедневных совещаниях министров иностранных дел, не разрешались. Таким образом, решение значительного числа проблем, по которым мы были не согласны, было отложено. Я предполагал, в случае если меня выберут, как многие ожидали, дать бой Советскому правительству по этим многочисленным вопросам. Так, например, ни я, ни Идеи не согласились бы, чтобы граница проходила по Западной Нейсе. Было много и других вопросов, по которым нужно было повоевать с Советским правительством, а также с поляками, которые, захватив огромные куски германской территории, совершенно явно стали ярыми советскими марионетками. В Потсдаме, быть может, можно было исправить положение, но устранение английского национального правительства и мой уход со сцены в то время, когда я еще пользовался большим влиянием и властью, исключили возможность принять удовлетворительное решение.

x x x

Днем 25 июля я вылетел домой вместе с Мэри. Жена встретила меня на аэродроме. Я отправился спать с уверенностью, что английский народ хочет, чтобы я продолжал свою работу. Я надеялся, что можно будет восстановить национальное коалиционное правительство в новой палате общин. С этим я и заснул. Однако перед самым рассветом я вдруг проснулся, ощутив острую, почти физическую боль. Существовавшее до сих пор подсознательное чувство, что нас победили, вспыхнуло во мне с новой силой и охватило все мое существо. Я ощутил, что все напряжение великих событий, в обстановке которых я сохранял "силу полета", сейчас прекратится и я упаду. Я буду лишен власти определять будущее. Исчезнут те знания и опыт, которые я накопил, тот авторитет и доброжелательство, которые я завоевал в столь многих странах. Это была мрачная перспектива, но я повернулся на другой бок и снова заснул. Я проснулся только в 9 часов, и, когда я вошел в оперативный кабинет, начали поступать первые сведения. Они были, как я теперь уже ожидал, неблагоприятны. За завтраком жена сказала мне: "Может быть, это скрытое благо". Я ответил: "В данный момент оно кажется весьма успешно скрытым". В 4 часа, попросив аудиенцию у короля, я отправился во дворец, вручил свою отставку и посоветовал его величеству послать за Эттли. Я обратился к стране со следующим посланием, которым я и могу закончить свой отчет:

Послание к стране от премьер-министра 26 июля 1945 года "Решение английского народа выражено в голосах, подсчитанных сегодня. Поэтому я сложил с себя бремя, возложенное на меня в более мрачный период. Я сожалею, что мне не дали возможности закончить работу против Японии. Однако в этом отношении все планы и вся подготовка уже завершены, и результаты могут быть получены значительно быстрее, чем мы до сих пор могли ожидать. На новое правительство ложится колоссальная ответственность за границей и внутри страны, и все мы должны надеяться, что оно с успехом будет нести ее. Мне остается только выразить английскому народу, от имени которого я действовал в эти опасные годы, свою глубокую благодарность за непоколебимую, неизменную поддержку, которую он оказывал мне при выполнении моей задачи, и за многочисленные проявления его благосклонности к своему слуге".

ЧЕРЧИЛЛЬ КАК ЛИТЕРАТОР

Имя Уинстона Черчилля прочно вошло в историю XX века. Крупнейший политический и военный деятель, писатель, художник, журналист, блестящий оратор и полемист, Нобелевский лауреат по литературе, чьи афоризмы широко разошлись по всему миру, - таким остался образ Черчилля в памяти современников и потомков. Его биография - роман с немыслимыми взлетами и падениями героя, захватывающими дух приключениями и счастливым концом. Потомок пирата-адмирала Дрейка и известного полководца герцога Мальборо, сын английского лорда и американки с примесью индейской крови Уинстон Чарльз Спенсер Черчилль родился 30 ноября 1874г. 7-месячным в раздевалке богатого дома, куда его мать была приглашена на вечеринку. Отличаясь необыкновенным упрямством, Черчилль не получил принятого в кругах английской знати университетского или высшего военного образования. Один из наиболее эрудированных людей своей эпохи, он имел за плечами лишь полуторагодичную кавалерийскую школу. В 21 год он - лейтенант-доброволец в рядах испанских войск, подавлявших кубинских повстанцев. В 1897г. офицером гусарского полка Черчилль воюет против непокорных племен в Индии, затем переводится в уланский полк, принимавший участие в карательной экспедиции генерала Герберта Китченера в Судане. Там он проявил себя как смелый, инициативный офицер и способный военный журналист. Уже в качестве последнего он отправляется в 1899г. на начавшуюся англо-бурскую войну. В стычке с противником попадает в руки буров. Его должны расстрелять как журналиста, вопреки конвенции, сражавшегося с оружием в руках. Но он бежит из плена, пробирается через дебри Африки в нейтральную португальскую колонию. В 1900 г. 26-летний Черчилль избирается членом парламента от партии консерваторов. В стенах британского парламента он провел с перерывами 64 года и покинул его в возрасте 90 лет. Он менял партии и министерские посты. Был консерватором, потом в 1904г. стал либералом, затем в 20-х гг. вновь вернулся в ряды тори. Начав свою деятельность в правительстве с должности заместителя министра по делам колоний в 1906г., через два года он уже министр торговли, а с 1910г. министр внутренних дел. В 1911 г. Черчилль возглавил военно-морское министерство и отдал много сил совершенствованию флота Англии. На этом посту он встретил первую мировую войну, но после провала спланированной им дарданелльской операции в 1915г. был снят с поста и назначен министром без портфеля. Неугомонная натура Черчилля требовала активности, и через несколько месяцев он отказался от этой должности и ушел добровольно на фронт. Майор, затем подполковник, Черчилль командовал батальоном на Западном фронте, показывая пример храбрости. В апреле 1916г., когда батальон был расформирован, Черчилль возвратился в Англию. Как член парламента, он критикует правительство, дает ему советы, что воспринимается болезненно. Он один из первых осознал значение танков, способствовал созданию первого в Англии батальона бронеавтомобилей. С 1917г. Черчилль - министр вооружения. Он развернул широкое производство танков и получил прозвище "отец танков", после того как эта техника хорошо зарекомендовала себя на полях войны. Он часто выезжал на фронт во Францию, принимал участие в планировании операций. После октябрьской революции 1917г. в России Черчилль, будучи уже военным министром, всю свою энергию направил на сокрушение советской власти. Он планирует "поход 14 государств" против большевиков, активно содействует снабжению белогвардейских армий, направляет в Россию английские войска. Осенью 1922 г., когда либеральное правительство ушло в отставку, Черчилль оказался не у дел. Не повезло и с парламентом: его дважды провалили на выборах 1922 г. и 1923 г. Он возвращается в партию консерваторов, которая всегда была близка ему по духу. В 1924 г. Черчилля выбирают в парламент от консервативной партии. Он становится министром финансов. Когда в 1929 г. на выборах победили лейбористы, Черчилль потерял свой министерский пост, но прошел в парламент от консерваторов. Он не подозревал тогда, что выпал из правительственной обоймы на долгих 10 лет. В 1935 г., когда консерваторы вновь победили, Черчилль, потерявший авторитет после своих антисоветских выпадов и похвал в адрес итальянского фашизма, не попал в правительство, остался парламентарием-консерватором. Как только началась вторая мировая война, Черчилль 3 сентября 1939 г. вошел в правительство и вновь возглавил военно-морское министерство. И наконец настал его звездный час: 10 мая 1940 г., когда немецкие танковые армады хлынули во Францию и Бельгию, Черчилль сменил Н. Чемберлена на посту британского премьера. Вступая в эту должность в опаснейший момент британской истории, Черчилль не сулил народу златых гор. Он обещал только "кровь, грязь, слезы и пот". Но он заверил англичан, что его правительство поведет бескомпромиссную войну против фашизма до полного его разгрома, до победы любой ценой. Он сдержал слово, и Великобритания, став одной из ключевых держав антигитлеровской коалиции, внесла крупный вклад в победу над Германией, Италией и Японией. В ходе войны, на союзнических конференциях Черчилль отстаивал интересы правящего класса Великобритании, как он их понимал, с энергией и гибкостью. Он до середины 1943 г. сумел навязать американцам выгодную Англии стратегию "непрямых действий", оттягивал, как мог, открытие второго фронта в Западной Европе, сосредоточивая основные силы западных союзников в Средиземноморье, поскольку этот регион был жизненно важен для экономики и стратегии Великобритании. В то же время Черчилль проявил незаурядное личное мужество, часто бывая на фронтах, совершал рискованные перелеты над вражеской территорией, был всегда в гуще событий. Непримиримый враг коммунизма, он, когда это было в его интересах, называл Сталина "своим другом" и провозглашал тосты за его здоровье. Его крайне консервативные взгляды, которые к концу войны шли вразрез с настроениями британского народа и жаждой демократических перемен, привели к поражению консерваторов и его лично, как премьера, на выборах в июле 1945 г., и он вновь отошел от власти на несколько лет. Но не от политики. "Сдерживание коммунизма" стало его главной заботой. Именно он произнес в Фултоне (США) печально знаменитую речь 5 марта 1946 г., ставшую манифестом "холодной войны". В первые послевоенные годы Черчилль - ярый сторонник превентивной атомной войны против СССР. В 1951 - 1955 гг., вновь став премьер-министром Великобритании и осознав изменения политической обстановки в мире (СССР стал обладателем атомного оружия и средствами его доставки в пределах Европы), Черчилль уже не призывает к "крестовому" атомному походу против Москвы, а, наоборот, ратует за созыв совещания в "верхах" с участием США, Англии, Франции и СССР. "Мы не должны забывать, подчеркивал Черчилль в 1951 г., - что, создавая американскую базу на юго-востоке Англии, мы превращаем себя в мишень, а может быть, в центр мишени". Его идея о "встрече в верхах" была проведена в жизнь в 1955 г. уже после его отставки. Но и уйдя с поста премьер-министра, он оставался членом парламента до 1964г. В возрасте 90 лет он принял решение отойти от политики. Но до конца своих дней был патриархом политической жизни Великобритании. Умер Черчилль 24 января 1965 г. Таковы вехи политической жизни Черчилля. Они достаточно хорошо известны. Менее знакома широкому читателю его литературная деятельность, хотя он стал лауреатом Нобелевской премии в 1953 г. именно за вклад в литературу. Первые журналистские опыты Черчилля начались в 1895 г., когда он принял участие в карательной экспедиции испанской армии против кубинских повстанцев. Его корреспонденции с Кубы печатались в лондонской газете "Дейли грэфик" и были благосклонно приняты публикой. Это вдохновило молодого лейтенанта. Позже он участвует как военный корреспондент в походе английского экспедиционного корпуса генерала Б. Б лада для подавления восстания местного населения в районе Малакандского перевала на северо-востоке Индии. Его статьи об этой операции печатаются в "Дейли телеграф". И вновь успех. Тогда он пишет "Повесть о малакандской полевой армии, 1897 год. Эпизод пограничной войны". Книга вышла в 1898г. и была встречена общественностью с интересом. В 1899 г. появилось ее второе издание. В сентябре 1898 г. Черчилль переводится (по его настойчивой просьбе и не без трудностей) в уланский полк, действовавший в составе английской Суданской армии, которая сражается с отрядами восставших против английского владычества суданцев. Восстание подавлено. Черчилль еще в ходе операции - отправил несколько статей о ней в газету "Морнинг Пост", а по возвращении в Англию пишет книгу "Речная война". Она вышла в 2-х томах в 1899 г. Это был первый крупный успех молодого литератора уже не как способного журналиста, а как военного писателя с аналитическим складом ума. Он критически разбирал ход войны на Ниле, резко осуждал жестокость английского командования. Уже тогда он ценил значение воспитания ненависти к врагу путем направленной пропаганды. "Есть много людей в Англии, - писал Черчилль, - и, вероятно, в других местах, которые, кажется, не способны предпринять, военные действия, покуда не убедят себя в том, что их враг является исключительно и безнадежно подлым". Автор разоблачал лицемерие правящей верхушки Англии, стремившейся прикрыть колониалистские цели войны маской "культуртрегеров", несущих цивилизацию отсталым народам. К молодому автору приходит известность. Но его критические стрелы в адрес высших командиров экспедиционного корпуса и резкие суждения о системе национальной обороны Великобритании вызвали негативную реакцию в военных кругах. Во всяком случае, его просьбу об участии в другой подобной операции отклонили. Рутинная гарнизонная жизнь была Черчиллю не по душе, и он решает написать роман. Сказано - сделано. В 1900г. роман "Саврола" вышел в свет. Особых художественных ценностей в нем не было, зато в полной мере присутствовала политика. Романист повествовал о некоей вымышленной стране Лаурании. Там народ свергает диктатора, но завоеваниям масс угрожает заговор коммунистов. В конечном счете английский флот подавляет восстание в Лаурании. Главный герой романа своими политическими взглядами весьма напоминал молодого Черчилля. Он считает, что жизнь должна быть наполнена тревогой, стремлением к успеху и т. д. Словом, "и вечный бой". Это было единственное художественное произведение начинающего писателя, не принесшее ему славы. После возвращения из Южной Африки, где он, как военный корреспондент газеты "Морнинг Пост", освещал войну Англии против буров, Черчилль на основе своих статей издал в 1900 г. двухтомное описание событий англо-бурской войны, не забыв красочно рассказать и о своих приключениях. Этой книгой как бы завершилась стартовая серия его военно-исторических публикаций. Избранный в том же году в парламент, он с головой ушел в политическую деятельность. Темп его литературной

работы заметно замедлился. В 1902 г. Черчилль приступает к написанию биографии своего скончавшегося в 1895 г. отца Рандольфа Черчилля, известного политического деятеля Англии в 80 - 90-х гг. XIX в. Книга увидела свет в 1906 г. Затем наступил долгий двадцатилетний перерыв. Бурное время войн и революций целиком поглотило энергию Черчилля. Оказавшись в 1923 г. вне парламента, а после пятилетней службы в должности министра финансов (1924 - 1929), пребывая только в ранге парламентария, Черчилль вновь берется за перо. В 1923 - 1939 гг. он создает труд "Мировой кризис" в 4-х томах. Несмотря на замысел автора написать всестороннюю историю первой мировой войны, ее причин, хода и последствий, на деле получилось описание деятельности самого Черчилля в предвоенные и военные годы. События как бы группируются вокруг его личности. Основная мысль - военную стратегию в большей мере формировали политики, нежели военные, историю делают герои, гениальные одиночки. Труд этот вызвал оживленную полемику в английской прессе. Многие, особенно генералитет, резко критиковали это произведение, ученые сошлись на том, что "Мировой кризис" не может считаться историческим исследованием. В 30-х гг., оказавшись отодвинутым от ответственных постов в правительстве, Черчилль пишет 4-томное произведение "Жизнь Мальборо", посвященное деятельности своего предка Джона Черчилля, ставшего первым герцогом Мальборо. Бурная жизнь Мальборо, вошедшего в историю как известный политик и военачальник, по-разному трактовалась историками. Одни изображали его легендарной личностью, а другие - предателем и взяточником. Черчилль приложил немало усилий, чтобы с помощью документов обосновать ложность обвинений, выдвинутых против Мальборо, и создать образ неподкупного героя, верного сына отечества, крупного полководца. "Жизнь Мальборо" - это повествование о борьбе за власть, которая и движет историю. Так, во всяком случае, понимал исторический процесс автор. Но, безусловно, главным трудом Черчилля, трудом, отразившим "звездный час" его жизни, стала шеститомная история второй мировой войны. Он, как член "Большой тройки", решавшей судьбы войны и мира в годы второй мировой войны, смог с высоты своей позиции создать широкое полотно исторических событий глобального масштаба. Хотя эту книгу трудно отнести к разряду научных исторических исследований, в ней приведено огромное количество официальных и неофициальных документов по проблемам политики, стратегии, дипломатии, экономики, военно-техническим вопросам и т. п. Конечно, в центре событий - сам автор, Уинстон Черчилль, его видение войны, союзников, противников, способов решения важнейших военных кампаний и операций, послевоенного устройства мира. Талантливый представитель правящего класса Британии, Черчилль на протяжении всех шести томов стремится убедить читателя в том, что он, возглавляя британский народ в течение пяти труднейших лет, делал все, что было в его силах, чтобы вывести страну из тяжелейшего положения, в котором она оказалась в 1940г., и привести ее к победе в числе ведущей тройки антигитлеровской коалиции. Он всегда выглядит героем, принимавшим правильные решения и точно предвидевшим ход событий и их последствия. А когда что-то не получалось, когда его действия не приводили к успеху, виновными оказывались непреодолимые преграды, непредвиденные обстоятельства, неверные решения других лиц: политиков, военачальников, дипломатов. Как говорил известный английский политический деятель Э. Бивен, Черчилль "подправляет историю, и если натыкается на неприемлемый для него факт, то такой факт летит за борт". В Тегеране, на обеде по случаю дня рождения Черчилля 30 ноября 1943 г., ближайший советник Рузвельта Гарри Гопкинс, произнося шутливый тост в честь именинника, сказал, что он, Гопкинс, "очень долго изучал английскую конституцию, которая не зафиксирована на бумаге, и деятельность военного кабинета, полномочия и состав которого нигде конкретно не определены" и "убедился, что статьи британской конституции и полномочия военного кабинета означают именно то, что Уинстон Черчилль хочет, чтобы они означали в каждый данный момент". Эти высказывания как нельзя лучше характеризуют позицию Черчилля в мемуарах о второй мировой войне. Конечно, он, многоопытный политик и литератор, не допускал искажения приведенных в его труде документов. Но подбор их носит достаточно тенденциозный характер. Об одних документах (даже весьма важных) он умалчивает, другие цитирует выборочно, публикует лишь выдержки, подтверждающие правоту его рассуждений или действий. Впрочем, автор и не скрывает своего взгляда на особую роль выдающейся личности, героя, который способен менять ход исторических событий, руководить мыслями и действиями безликой массы. С точки зрения литературной (а именно за литературные достоинства его трудов Черчиллю присуждена Нобелевская премия) мемуары о второй мировой войне содержат в наибольшей степени характерные черты выработанного Черчиллем особого, порой поднимающегося до художественных высот, стиля изложения исторических событий, участником и свидетелем которых он был. Черчилль создавал свои мемуары в течение нескольких лет (они печатались с 1948 по 1953 г.). Именно создавал, потому что он не писал их, а диктовал своим секретарям, которые работали в две смены. За день он успевал продиктовать несколько тысяч слов, примерно на 25 - 35 страниц. Эта работа была, по существу, коллективным трудом, поскольку Черчилль собрал для ее создания группу специалистов по различным отраслям военного дела, политологов, историков, журналистов. Этот аппарат отбирал и проверял документы и факты, давал экспертные оценки, готовил записки по вопросам, о которых просил маститый автор. Сам Черчилль еще смолоду любил повторять: "Я никогда не делаю ту умственную работу, которую может сделать для меня кто-либо другой". Эта его черта в полной мере проявилась при написании мемуаров о войне 1939 - 1945 гг. Кроме "штатных" сотрудников, над мемуарами помогали работать многие видные соратники и помощники Черчилля в годы войны, представлявшие по его просьбам описание тех или иных эпизодов, в которых они участвовали. Но, несмотря на всю эту помощь извне, подача материала, стиль изложения оставались всегда его, Черчилля, равно как и оценки, выводы, концепции. Его мощный интеллект и литературное дарование всегда чувствуются в осмыслении событий, видении политических интересов, тех или иных деятелей, обобщениях, взглядах на исторический процесс. Своеобразна избранная Черчиллем манера повествования. Он признается, что "по возможности придерживался метода Дефо, автора "Записок кавалера", где рассказ о событиях его личной жизни служит той нитью, на которую нанизываются факты истории и рассуждения по поводу важных военных и политических событий". Такое построение материала поставило в центр событий не только личность автора, но и политику Великобритании. Благодаря политическому и литературному искусству Черчилля у читателя создается впечатление, что политика Англии в годы войны была дальновидной, честной по отношению к союзникам, великодушной в отношении поверженного врага. Что касается взаимоотношений внутри "Большой тройки", то автор не упускает случая подчеркнуть, что, несмотря на тесное сотрудничество Англии и США, американцы не раз обнаруживали неспособность правильно оценить политическую ситуацию и стратегическую обстановку, порой действовали, не считаясь с позицией Великобритании, но британский премьер твердо и успешно отстаивал интересы своей страны и империи. И если Англия, и в целом Запад, не смогли в полной мере воспользоваться плодами победы над Германией и Японией, то виноват в этом восточный союзник - СССР. Так, во время Тегеранской конференции глав США, СССР и Великобритании, рассказывая о переговорах "Большой тройки", Черчилль говорил своим сотрудникам: "С одной стороны от меня, скрестив лапы, сидел огромный русский медведь, с другой - американский бизон. А между ними сидел маленький английский ослик... но только он, один из трех, знал верную дорогу к дому". Вот эта уверенность, что только ему известна "верная дорога" {присущая Черчиллю с юных лет), характерна для многих книг Черчилля и, особенно, для его воспоминаний о последней мировой войне. Сегодня, когда мы уже хорошо знаем историю послевоенного пятидесятилетия, не следует забывать, что "Вторую мировую войну" Черчилль писал во время, когда "холодная война", одним из отцов которой он был, только набирала обороты, а противостояние двух общественных систем обострялось с каждым годом. Последнюю свою книгу - "История народов, говорящих на английском языке", - вышедшую в свет в 1956 - 1958гг., Черчилль подготовил к изданию уже после отставки с поста премьер-министра в 1955 г. Но писать ее он начал накануне второй мировой войны и продолжал работать над ней в послевоенные годы. Склонность к многотомным произведениям не изменила ему и на этот раз. Книга вышла в 4-х томах: "Рождение Британии", "Новый мир", "Эпоха революций", "Великие демократии". Автор описывал историю англоязычных народов с глубокой древности, затем рассматривал эпоху феодализма, далее прослеживал развитие Англии и ставших независимыми США в XVII - XVIII вв. и доводил повествование до начала XX в. В изложении Черчилля англосаксы всегда шли в авангарде общественного развития и прокладывали путь в будущее остальным народам. Таким образом, мессианская идея была лейтмотивом последнего творения великого британца. Здесь главными героями, как и в других трудах Черчилля, были короли и представители знатных родов, полководцы и великие мореплаватели. Книга была встречена благосклонно английской общественностью, ее хвалили в прессе. Итак, за свою жизнь Черчилль опубликовал семь книг по истории Англии и о событиях XX в. и один роман. Кроме того, в 1930 г. он издал автобиографию "Моя ранняя жизнь" и в 1948 г.
– работу "Живопись как приятное времяпрепровождение", в которой рассказал о своих опытах (вполне успешных) в писании картин в разные годы жизни. Отдельными изданиями в нескольких томах вышли сборники его речей, в том числе "Жестокая борьба" (1942), "Заря Свободы" (1945) и "Победа" (1946). Сам Нобелевский лауреат не считал свои книги и сборники речей научными исследовательскими трудами. В предисловии ко "Второй мировой войне" он прямо говорит: "Я не называю ее историей: это задача другого поколения. Но я с уверенностью могу утверждать, что это вклад в историю, который принесет свою пользу в будущем". Он не ошибся: его мемуары о второй мировой войне выдержали несколько изданий, переведены на другие языки, широко используются историками, привлекают внимание современной молодежи.

x x x

В предлагаемой читателю книге помещены отрывки из труда Черчилля "Вторая мировая война". Почему из многих созданных этим автором историко-литературных произведений взята именно история второй мировой войны? Потому, что этот труд вместил в себя все жанры, которыми Черчилль широко пользовался. Здесь читатель может ознакомиться с его динамичной манерой описания исторических событий, с его ораторским искусством, представленным речами в парламенте, на международных конференциях, дипломатических переговорах, тостами, произнесенными на приемах и банкетах, с его эпистолярным стилем в посланиях Рузвельту, Сталину, другим политическим и военным деятелям разных стран, его записках подчиненным, письмах родственникам и друзьям. Наконец, в этом труде автор неоднократно приводит выдержки из своих книг, созданных в предшествующие годы, что позволяет судить о совершенствовании его литературного мастерства. Кроме того, "Вторая мировая война" написана премьер-министром великой державы, который с высоты своего поста видел, как он писал, "всю сумятицу войны". И он сумел передать свои мысли, чувства и ощущения живым и образным языком опытного и, безусловно, имеющего литературный дар мемуариста. При этом читатель имеет возможность сравнить изложение одних и тех же событий, описанных автором в разных жанрах. Черчилль нередко излагает какой-то сюжет в ходе общего повествования, а затем повторяет его, приводя свои письма тем или иным лицам по данной проблеме или воспроизводя его в речах и выступлениях перед различными аудиториями. И тогда можно видеть, в каком из жанров наиболее выпукло и ярко выражаются его мысли. Черчилль был прекрасный оратор. Современники считали, что он всегда говорил лучше, чем писал. Читатель может соглашаться или не соглашаться с этим, но приведенные в настоящей книге образцы его ораторского искусства впечатляют. Особенно, когда он произносил свои речи в наиболее драматические для Великобритании и для него лично моменты. Многие его высказывания вошли в историю, стали крылатыми фразами, обильно цитируются до сих пор. Его знаменитый жест "V" - victory - стал символом победы. Интересна палитра оттенков стиля писем и посланий британского премьера руководителям союзных великих держав, главам других государств, политическим, военным и общественным деятелям. Так, в переписке с президентом США Ф. Рузвельтом прослеживается эволюция манеры изложения от приветливо-учтивой до откровенно-дружеской, со Сталиным - переход от сдержанно-холодного тона к дружественному, а в конце войны к более официальному. Нюансы стиля его письменных контактов с де Голлем, польским (лондонским) и другими эмигрантскими правительствами также меняются в зависимости от обстановки и британских интересов, как их понимал Черчилль. В целом книга Черчилля о последней мировой войне вобрала в себя все литературные приемы, которыми пользовался ее автор в течение своей долгой жизни. При вручении Нобелевской премии * выступавшие отмечали, что Черчилль является "признанным мастером английского языка", который под его пером становится "восхитительным и гибким инструментом выражения человеческой мысли", что языку его произведений присущи "ясность, чувство юмора и хороший литературный слог". И действительно, в этой книге удачно сочетаются два важнейших фактора авторского успеха: интересный исторический материал и яркая форма его изложения. Это и обеспечило важнейшему труду Черчилля долгую жизнь. Сам автор в предисловии - --------------------------------------* В связи с участием в международной конференции на Бермудских островах У. Черчилль не смог присутствовать на церемонии награждения, и премия была вручена его жене. к первому тому писал: "Я надеюсь, что размышления над прошлым могут послужить руководством для будущего, что они позволят новому поколению исправить некоторые ошибки прошлых лет и тем самым дадут ему возможность управлять надвигающимися величественными событиями будущего в соответствии с нуждами и честью человечества". Думаю, что современный российский читатель с интересом и пользой для себя прочтет "избранные места" из литературного наследия одного из наиболее известных людей XX в., ознакомится с его трактовками сложного и противоречивого периода истории нашего столетия. А. Орлов, доктор исторических наук

ПРИМЕЧАНИЯ

(1) Имеется в виду Версальский мирный договор, завершивший первую мировую войну. Был подписан в Версале (Франция) 28 июня 1919г. державами-победительницами - США, Британской империей, Францией, Италией и др., с одной стороны, и побежденной Германией - с другой. Условия договора были выработаны на Парижской мирной конференции 1919 - 1920гг. По нему Германия лишалась ряда территорий, на нее накладывались контрибуции и ограничения в области вооружений, численности армии и флота. Неразрывной частью договора был устав международной организации Лиги Наций. (2) Сенат США отказался ратифицировать Версальский мирный договор из-за нежелания связывать США участием в Лиге Наций, устав которой был составной частью договора. Причиной тому было преобладание в Лиге Наций влияния Англии и Франции, что не устраивало правящие круги США. Отказавшись от ратификации Версальского договора, США заключили с Германией в августе 1921 г. отдельный договор, почти идентичный Версальскому но не содержавший статей о Лиге Наций. (3) Макдональд Джеймс Рамсей - лидер лейбористской партии Великобритании, премьер-министр в 1924 и 1929 - 1931 гг. Болдуин Стэнли лидер консервативной партии, премьер-министр в 1923 - 1924, 1924 - 1929, 1935 - 1937 гг. Сменяя друг друга на постах премьер-министра и лидера оппозиции, они в течение 14 лет влияли на политику Великобритании. (4) В отчетной телеграмме А. Ф. Мерекалова о беседе 17 апреля каких-либо высказываний полпреда относительно улучшения отношений СССР с Германией не содержится. Мерекалов приводит в отчете фразу Вайцзеккера о том, что "Германия имеет принципиальные политические разногласия с СССР. Все же она хочет развить с ним экономические отношения" (АВП СССР, ф. 059, оп. 1, д. 2036, л. 61 - 62). (5) Известно, что Черчилль был убежденным противником коммунизма и одним из организаторов интервенции против Советской России в годы гражданской войны. Однако здесь, сравнивая нацистский режим с коммунизмом, Черчилль имеет в виду под понятием "коммунизм" сталинскую репрессивную систему. (6) С началом подготовки гитлеровской Германией войны против СССР наша страна стала важным фактором облегчения положения в Англии. В ходе битвы за Англию в 1940 - 1941 гг. интенсивность бомбардировок британских городов все более ослабевала по мере переброски главных сил люфтваффе на Восток. Это во многом помогло англичанам в борьбе с немецкой авиацией и в конечном счете позволило выиграть битву за Англию. Известный английский историк Дж. Батлер писал, что воздушное наступление на Англию "прекратилось в мае 1941 г. из-за того, что основные силы немецкой авиации необходимо было бросить на Россию" (Батлер Дж. Большая стратегия. М. 1959. С. 367). Необходимость сосредоточения возможно большей группировки войск на советских границах не позволила Германии после захвата Крита (май 1941 г.) направить свои войска в Ирак и Сирию, создать угрозу Египту. В этом случае Англия, не имевшая там достаточно сил, была бы отрезана от источников нефтеснабжения, что, безусловно, еще более ухудшило бы ее положение. С началом агрессии Германии против СССР советско-германский фронт стал главным фронтом второй мировой войны и оставался им до победы над фашизмом. Здесь было уничтожено 73 процента войск и 75 процентов техники противника. Важность этого фронта для союзников неоднократно признавал и Черчилль. В период, о котором пишет автор, 70 процентов вермахта действовало против СССР и только 3 - против Англии. Вряд ли можно это квалифицировать как "обузу". (7) Здесь наглядно проявляется свойственное для политиков и стратегов 40-х годов эгоистическое понимание национальных интересов. Попытки добиться для Англии односторонних преимуществ в ущерб общему делу наносили вред коалиционной стратегии и в конечном счете затягивали войну, увеличивали число жертв и разрушений. В данном случае помощь СССР, который вел борьбу с главными силами общего врага, со стороны Англии соответствовала интересам всей антигитлеровской коалиции. Нелестные эпитеты, которыми Черчилль характеризует "нового союзника", больше, видимо, относятся к личностям, с которыми ему приходилось иметь дело, например с Молотовым или Сталиным (хотя в этой книге он дает им весьма высокие оценки), чем к советскому народу, что было бы несправедливо и бестактно. (8) Автор неоднократно приписывает Советскому правительству стремление вместе с Гитлером разделить Британскую империю. Но факты этого не подтверждают. Известно, что в ходе визита Молотова в Берлин в 1940 г. германская сторона предлагала СССР присоединиться к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии и участвовать в "разделе" Британской империи, объявив сферой советских интересов территории, выводящие к Индийскому океану. Однако СССР не пошел на это. (9) В битве при Бленгейме (Бавария) 13 августа 1704г. англичане и австрийцы под командованием Мальборо (предок Черчилля) и Евгения Савойского нанесли поражение французам и баварцам. (10) В 1941 г., после начала войны Германии против СССР, итальянское правительство направило на советско-германский фронт экспедиционный корпус, в 1942 г. преобразованный в итальянскую 8-ю армию. Она действовала против советских войск в период Сталинградской битвы и была разгромлена в декабре 1942 г. на Среднем Дону в ходе советского контрнаступления. Личный состав пяти дивизий и трех бригад в основном был захвачен в плен. (11) Здесь автор сводит все дело к тому, что "коммунизм поднимал голову". Исторически для того периода такая трактовка освободительной миссии Советской Армии выглядит упрощенной. Действительно, для народов порабощенных гитлеровцами стран Центральной и Юго-Восточной Европы "Россия была спасительницей", но коммунизм был "евангелием" далеко не для всех. Развернувшееся в годы войны движение Сопротивления в ряде стран было направлено не только против фашистских оккупантов, но и против профашистских, коллаборационистских режимов, приведших эти страны к национальной катастрофе, к потере независимости. Разгром Советским Союзом гитлеровского рейха создавал благоприятные условия для победы демократических сил в народно-демократических революциях. Мощь Советской Армии, небывало возросший международный авторитет СССР сковывали сторонников восстановления довоенных режимов, вдохновляли борцов за демократию. И это в народном сознании связывалось с Советским Союзом. Навязывание народным демократиям сталинской модели социализма произошло позднее. (12) Советско-польские отношения в годы войны прошли сложный и противоречивый путь развития. Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 30 июля 1941 г., было подписано соглашение, по которому восстанавливались дипломатические отношения (прерванные в сентябре 1939г.). Предусматривалось оказание друг другу всемерной помощи и формирование польских соединений на советской территории. Однако сформированная в СССР польская армия генерала Андерса (73 тыс. человек) по требованию эмигрантского польского правительства в Лондоне в 1942 г. была выведена в Иран. В дальнейшем польские части действовали совместно с англо-американскими войсками. В апреле 1943 г., после опубликования в мировой печати сообщения об известных событиях в Катыни, дипломатические отношения СССР с польским правительством в Лондоне были прерваны. Однако СССР продолжал выступать за создание дружественной СССР Польши. В начале 1943 г. проживавшие в СССР поляки создали Союз польских патриотов (СПП), началось формирование на советской территории польских воинских частей, которые к весне 1944 г. составили 1-ю Польскую армию. В июле 1944г., после освобождения Советской Армией первых районов Польши, там организовались органы народной власти в виде Крайовой Рады Народовой (КРН) и Польского комитета национального освобождения (ПКНО), в которых решающую роль играли коммунисты. 31 декабря 1944 г. на базе ПКНО было образовано временное польское правительство. На Крымской конференции СССР выступил в защиту национальных интересов Польши. 21 апреля 1945 г. в Москве был заключен советско-польский договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве обеих стран. На Берлинской конференции глав трех великих держав временное правительство Польши было признано Англией и США и были определены западные границы Польши. 16 августа 1945г. СССР и Польша подписали договор о советско-польской границе. (13) Эти пожелания Сталина были выполнены. Решением Берлинской (Постдамской) конференции "весь германский надводный военно-морской флот... включая корабли, находящиеся в постройке и в ремонте", был разделен поровну между СССР, Англией и США. Из подводного флота Германии сохранялось только 30 подводных лодок, которые также делились поровну между тремя великими державами и сохранялись "для экспериментальных и технических целей". Остальной подводный флот Германии подлежал потоплению. Так же поровну должен был быть разделен и германский торговый флот, кроме судов берегового плавания, необходимых для поддержания основ мирной экономики Германии. (14) Вряд ли можно назвать японский фронт в Маньчжурии слабым, хотя, конечно, советские войска, изготовившиеся к наступлению на Дальнем Востоке, превосходили силы противника, оборонявшиеся в этом районе. Японские войска в Маньчжурии, Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах насчитывали 49 дивизий, общей численностью свыше 1 млн. человек, а с учетом местных формирований - 1,2 млн. человек, 6640 артиллерийских орудий, 1215 танков. В Маньчжурии был создан мощный стратегический плацдарм. Протяженность полосы укреплений составляла 800 километров и насчитывала более 4500 дотов. Сухопутную группировку японских войск поддерживали около 2 тыс. самолетов. Группировка советских войск насчитывала свыше 1,7 млн. человек, около 30 тыс. орудий и минометов, 5250 танков и САУ, более 5 тыс. боевых самолетов. (15) Эта цифра не соответствует действительности. Но в то время (июль 1945г.) точных данных о потерях и не было. В январе 1946г. первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Н. А. Вознесенский доложил Сталину, что, по предварительным подсчетам, погибло около 15 млн. человек. Тогда же Генеральный штаб представил справку, в которой утверждалось, что безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил за войну (убитые, умершие от ран и болезней, пропавшие без вести, погибшие в плену) составили 7,5 млн. человек. Эта цифра была опубликована в 1946 г. В дальнейшем она не раз изменялась. По сведениям, приведенным в книге "Гриф секретности снят" (М., 1993), безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил в ходе войны составили 8 млн. 668 тыс. 400 человек. Исследование вопроса о потерях СССР в войне продолжается.