Вторая радуга
Шрифт:
— Раз ты не можешь справиться со своими чувствами, я буду с тобой. Не из взаимности, Ермолай, а сугубо из деловых соображений. Так мы группу не потеряем, и твоё обучение пойдёт быстрее…
Школа, как уже говорила Хоменкова, не была тем местом, где образовывались прочные союзы. А новогодняя ночь, та прямо стимулировала случайные связи. И ничего иного предложить было нельзя: на Путь Радуги вставали люди, в основном отягощённые серьёзными психологическими проблемами. И для них атмосфера необязательности и свободы оказывалась наиболее подходящей. К тому же она хоть чем-то компенсировала весьма серьёзные
— Ночевать приходи ко мне, когда захочешь. Только учти — я не Галка, мне твоё общество в постели удовольствие вряд ли доставит. Для тебя я окажусь никудышной любовницей, так что ты и Галиной не брезгуй. Я ревновать не буду.
Юноша промолчал, насупившись. Но той же ночью пришёл — и не расстроился.
— Всё же сексуальный опыт великая вещь, — расслабленно пробормотала дочь шамана, поглаживая пальцами грудь Ермолая. — Я и не подозревала, что твоё удовольствие смогу ощущать, как своё. Интересно, не будь у нас общего мусуна, смогла бы я хоть что-то подобное почувствовать?
— У тебя же есть опыт.
— Ну, это не тот опыт. То был просто блуд, любопытство в чистом виде. А у нас с тобой — отношения.
Весь январь Харламов не вылезал из Ольгиной постели. И, как ни странно, учёбе это даже помогло. Он сдал все необходимые работы. Школьники, обучавшиеся одной или родственным специальностям, объединялись в группы, проводили совместные семинары, проверяли друг друга. Такая организация, а также натренированная способность концентрироваться на одном деле, позволяли им заниматься успешно, хотя времени на учёбу выделялось немного — январь зимой, июнь летом. Некоторые старшекурсники уехали в свои университеты на сессию, как того требовал учебный план.
Занятия, потребные идущим Путём Радуги, почти прекратились. Ермолай изредка посещал тренинги на концентрацию сознания, да ещё кое-кто занимался с целью стабилизации эмоций. В школе хватало экзальтированных девиц и склонных к депрессиям ребят. Юноша уже не сомневался, что многие, по названиям учебные, занятия на самом деле были скрытой принудительной психотерапией. Путешествия духа в это время совершала из их группы только Ольга, но даже она делала это редко и жаловалась, что даются они ей с большим трудом.
— Ты не думаешь, что я как-то повлиял на это? — спросил однажды юноша, глядя на разочарованный вид, с которым подруга вернулась из подземелий.
— Конечно, повлиял, — пожала плечами дочь шамана, — твои способности только начинают проявляться, от тебя ждут, что ты сам вскоре начнёшь в приват-миры выходить. А я с тобой связана — теснее не бывает. Значит, мой приват-мир неизбежно должен измениться.
— А мой приват-мир тоже должен испытать твоё влияние? — поинтересовался он.
Ольга кивнула. Приват-мир назывался так потому, что был порождением сознания одного оператора. Оператор мог брать с собой в путешествие чаще одного, иногда нескольких спутников, но они в его приват-мире почти всегда были бесплотными. Да и сам оператор воплотиться телесно в своём мире мог не всегда, а если и мог — телесное его состояние было неустойчиво.
— Группа, в которой есть несколько операторов и хотя бы один усилитель, может породить общий мир. В этом мире все путешественники воплощены телесно. Понимаешь? Операторы — мы с тобой, усилитель — Инга. Наша группа способна открыть для человечества новый мир, пребывание в котором воспринимается как абсолютная реальность.
— А зачем? — не понял юноша. — Для чего нужна столь совершенная иллюзия?
— Никто не знает, насколько общие миры реальны. Точного ответа на этот вопрос нет. Попадёшь в такой мир — сам поймёшь, объяснить словами это невозможно.
За несколько дней до конца января к Ольге зашел Женька. Ермолай был у неё, помогал ей анализировать одну из монографий. Лоб Шатохина украшала красная повязка.
— Уезжаю я, ребята. Мне предложили одну школу на Алтае, там кинетиков готовят.
Гостя поздравили, он смущённо присел на громоздкий деревянный стул.
— Спасибо. Я вам всем тоже благодарен. У меня одного дела бы пошли не так быстро.
— Не жалеешь? — спросила дочь шамана.
Спросила без всякого выражения, без подвоха, отстранённо. Юноша подумал, что вот так же она восприняла бы расставание с любым членом группы, кроме него самого.
— Не знаю, что и сказать, — признался Женька. — С ребятами расставаться жаль, а школа мне с самого начала не очень понравилась. К тому же здесь занимаются тем, что я считаю неправильным.
— Ну, надеюсь, что в новой школе у тебя таких проблем не будет.
— А вы теперь вместе живёте? — гость перевел разговор на другую тему.
Ольга кивнула, юноша тихо сказал "да", и в комнате повисла тишина. Женька поднялся, протянул руку Ермолаю.
— Удачи во всём. Всего наилучшего, Ольга.
Харламов вышел вслед за ним во двор. Шатохин залез в микроавтобус и помахал оттуда через стекло. Во дворе стояли другие члены группы, собравшись в кучку, они подняли вверх руки в прощальном привете. Автобус скрылся за воротами, ребята разошлись по комнатам. Юноша вернулся к подруге.
— Жалко Женьку.
— А ты подумал, что он сделает, если решит, что Путь Радуги угрожает его любимому уютному миру? Можешь поручиться, что он не подстережёт тебя с ножом, чтобы в спину ткнуть? Или сдаст тебя тому, кто ткнёт?
— Правда, что за такими вот усомнившимися наблюдают мастера Радуги? Чтобы в случае чего он ножик в руку и взять-то не смог бы?
Подруга странно на него посмотрела и кивнула. Мысленно он уловил её недоумение. Для Аникутиной Женька однозначно и бесповоротно был врагом. Может быть — не опасным, но приглядывать за которым стоило в любом случае. Она искренне не понимала, как её мужчина может считать иначе. Однако знала, что он не разделяет её точку зрения и признавала за ним это право.
В эти дни они с Лёней частенько выходили на лыжах. Вдвоём. Кутков обладал феноменальной памятью, и сессию сдавал без особых усилий. На лыжах он ходил лучше, так что в середине прогулки ему приходилось поджидать спутника. Лыжню они проложили таким образом, что первая половина дистанции изобиловала подъёмами, а вторая — спусками. При возвращении Ермолай мог удержаться за Леонидом и назад они возвращались вместе.