Вторая радуга
Шрифт:
Походы на выживание продолжались. Теперь без Лёшки, часто и без Куткова. Только стали они короткими — не больше трёх дней, да и одежду с обувью им разрешали оставить. Зато передвигаться теперь приходилось на самодельных лыжах, и маршруты группе намечались достаточно длинные — приходилось идти на пределе физических сил. Не однажды в конечную точку маршрута Игорь приносил Ингу на плечах. Баканова не жаловалась, не скулила. Группа вообще относилась к проблеме выживания крайне серьёзно, и командир частенько казался себе безответственным пацаном. Впрочем,
В декабре установилась постоянная морозная погода, с утра между сопками подолгу висел туман. В столовой всё чаще стал появляться Рахимов. Увидав юношу, он быстрым кивком обозначал приветствие и отводил глаза в сторону. Гришке, несомненно, рекомендовали с Харламовым не общаться. Это же подтвердила и Мариэтта:
— Ну сколько раз тебе можно объяснять одно и то же? Ты, какой есть сейчас, вполне годен для открытия общего мира группы. Любая информация, серьёзно изменяющая твою внутреннюю картину мира, может тебя испортить. Пойми, Ермолай, это только вероятности, но и к ним следует относиться предельно уважительно. В феврале и с Гришкой наговоришься, да и вообще узнаешь много нового.
— Скажи, Мари, а отчего в школе стало куда меньше учеников? С первого сентября поредели красноповязочники, это нам объяснили. А сейчас куда-то делись обладатели жёлтых и зелёных…
— Уехали. В Верхнем доме не так много места, а твоя группа на подходе к серьёзным делам. Вот и освободили место для ребят Дружинкина и твоих орлов… И орлиц, — Мариэтта усмехнулась и совершенно другим тоном спросила, не разговаривал ли он по душам с Сашкой.
— Нужно?
— Там какие-то сложности с Викой. Вроде бы он ей надоел, Сашка по натуре домостроевец, и от девчонок требует верности и послушания. До Виктории только сейчас дошло, во что она вляпалась. Скандалить она не станет, но и терпеть сашкин мужской шовинизм вряд ли будет.
Харламов, собственно, это знал и так. Но Сашка сам на разговор не шёл, а давить на него — именно в этих вопросах — он не мог. В частности оттого, что сам в своё время потребовал от Ольги того же, и вёл себя, кажется, весьма схожим образом. Впрочем, Ольга-то ему своего общества никогда не навязывала, в отличие от Вики. Так что Сашка был прав — в том смысле, что имел на свою позицию моральное право, и с этим соглашались и Ольга и Галка. Инга предпочла промолчать, у неё определённого мнения не было. Но обоснованность сашкиной позиции никоим образом не меняла ситуации.
— Тогда мне самой придётся над этим поработать, — Мариэтта усмехнулась и хлопнула его по плечу. — Трудись, студент! Грызи гранит науки!
Перед новым годом Ермолая вызвал Лысый и сообщил, что отныне нескольким членам группы придётся нести дежурства по охране школы. Часть преподавателей и сотрудников покидали школу, так как на следующий учебный год новых учеников набирать не планировали.
— У нас остается две группы — твоя и Вениамина — и куча одиночек, большинство из которых вам пригодятся в исследованиях. Одиночек тоже охраной школы займём, но члены группы, сам понимаешь, будут посильнее. Займём не всех. Слышащих привлечём — тебя и Богачёва, прикрытие — Ольгу и Вику, а также братьев и Галину. Поговори со своими, потом согласуй расписание с Узоян. Да, ещё одно: преподавателей станет меньше, значит, ты, как и все другие, уже не можешь рассчитывать, что тебя обслужат по первому мысленному зову. У тех, кто остаётся, появится расписание, где для вашей группы будет выделено определённое время. Исключения — я и Узоян, мы останемся доступны для вас в любое время.
С полудня тридцать первого декабря до обеда первого января дежурить выпало командиру — он менял Богачёва. Сашку он отыскал возле вершины ближайшей сопки. Тот вырыл в сугробе под выступом удобную норку, и даже проделал окошко, чтобы поглядывать по сторонам.
— Не замёрз? — поинтересовался Харламов, сразу решив, что насиженным местом он воспользуется только в светлое время.
— Здесь ветра нет, чего ж мёрзнуть? — удивился Сашка.
— Тогда иди, отсыпайся. Потом отпразднуешь Новый Год.
Сашка скривил губы. Оба знали, что Вика с наступлением темноты становилась на стражу, меняя на дежурстве Мариэтту. В эту ночь школу прикрывали сразу несколько человек, и Ольга в том числе. Слишком много мыслей и эмоций предстояло им защищать от чутких враждебных сознаний. В школе людей, улавливающих присутствие живых существ, их эмоции, намерения и мысли называли слышащими, хотя никакого отношения к слуху такие способности не имели. Тех же, кто был способен закрывать и свои мысли, и мысли находящихся рядом, именовали прикрытием, крышей. Этот дар встречался реже, из членов группы в развитой форме им обладали только Ольга и Виктория.
Ермолай сидел в снежной норе, пока не стемнело. То, что происходило на территории школы, он воспринимал смутно. Чувствовал Ольгу — между ними была связь иного рода, которой любое прикрытие помешать не могло. Иногда улавливал некоторые действия и переживания своих ребят — как будто подглядывал через колеблемый ветром дырявый занавес. А вот всё, что происходило вокруг, он чувствовал чётко. Прыгали по веткам белки, бегали по своим ходам мыши, где-то спал в берлоге медведь. Людей вокруг не было, до ближайшего, обходящего свои капканы охотника, было километров тринадцать.
Когда стемнело, дырявый мысленный занавес над школой сменился плотной шторой. Теперь он чувствовал лишь присутствие большого числа людей, и ничего более. Командир выбрался из своего закутка, спустился в лес и принялся описывать медленные круги вокруг школы. В темноте он видел, как днём, а при ходьбе на лыжах замёрзнуть было невозможно. Как это часто бывало на дежурствах, его мысли вновь обратились к природе расщепа и его собственных способностей.
Его связь с женой, их общий мусун — это ведь не получило никаких объяснений. И никто не пытался этот интересный феномен исследовать. Ольгу лишь спросили, когда она приехала в школу, согласна ли она на исследования. И отказ восприняли совершенно спокойно. Почему? Важная, новая, необъяснимая способность — и нет страстного желания разузнать о ней хоть что-то. Вообще Ермолай заметил, что исследовательский зуд у мастеров Радуги был каким-то очень уж методичным.
Обычный учёный, захваченный загадкой, не может вести себя спокойно, бесконечно откладывать поиски ответа назавтра. А мастера, исследовавшие Гволн и Реденл, действовали последовательно, по плану. Казалось, их только выполнение плана исследований и интересовало, а вовсе не разрешение загадок. Да и преподаватели школы — они же без всякого душевного трепета относились к действиям своих подопечных. Не переживали за их конкретные успехи, не разделяли горечи неудач. Вообще вели себя, как люди, придавленные тяжёлым долгом. Тяжелым, неисполнимым не только в одиночку, но и при жизни. И при этом, юноша мог поклясться, они действительно не прятали от него и других школьников неких высших истин.