Вторая жизнь
Шрифт:
Бен бросил на нее скептический взгляд.
— Это нелепо. И в этом нет необходимости, ведь тебе не нужно работать. Я зарабатываю достаточно, и тебе не надо работать из-за того, что не хватает денег. — Он умоляюще протянул руки. — Я не понимаю, откуда у тебя эта тяга быть владелицей магазина? Раньше ты была вполне счастлива.
— Неужели? — Она глотнула и ощутила, что горло будто наждачной бумагой оцарапано. — Бен, пожалуйста, попытайся понять. Дело не в тебе. Я могла бы никогда не работать, если бы осталась Кэрри Брэдфорд. Но я не осталась ею. И женщина, которой я
Бен молчал, и у нее екнуло сердце.
— Я люблю тебя, — отчаянно сказала она. — Чувства, которые я испытываю к тебе, не имеют ничего общего с моим желанием работать в магазине. Я надеюсь, что и твои чувства ко мне не основаны на желании иметь кроткую маленькую жену, запертую в твоем доме.
Эти слова ранили Бена. Они напомнили ему о том, что говорила его мать только вчера. Чувство вины заставило его обороняться.
— Конечно, нет. Просто я еще не привык к мысли, что моя жена хочет сделать карьеру.
— Я знаю, ты можешь обеспечить свою семью. — Она сделала шаг к нему и положила руки ему на плечи. — Магазин — это то, что нужно здесь. — Ее рука страстным жестом коснулась груди. — Не для того, чтобы оплачивать счета, не для того, чтобы сбежать от детей или сохранить независимость от тебя, а просто потому, что мне нравится это дело. Ты понимаешь, что это значит?
Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы не отвернуться от нее. Ростки надежды, которые теплились в его сердце с тех пор, как она вернулась, завяли и умерли. Бен понял: что бы он ни сказал, это теперь уже не изменит ее решения. Даже если у них появится еще один ребенок, она не хочет сидеть дома. А он не хочет, чтобы их второй ребенок появился на свет при таких неблагоприятных обстоятельствах.
Вслух же он сказал:
— Нет, не понимаю. Я считаю, что быть моей женой и матерью моих детей — важная работа и что ты будешь целиком поглощена этой работой. — Его руки медленно поднялись, легли на ее запястья. Он боролся с собой, разрываясь между любовью и разочарованием. — Я буду честным, — вздохнул он. — Меня не прельщает перспектива иметь работающую жену. Из-за этого у нас наверняка будут ссоры по поводу воспитания детей, ведения хозяйства, приготовления еды, планирования отпусков… И я не могу себе представить, как мы будем управляться со вторым ребенком.
Хорошо, что она не успела рассказать ему о своих подозрениях! Услышав нотку подавленности в голосе Бена, она инстинктивно бросилась утешать его — ведь жизнь его так круто изменилась!
Она дотянулась до его руки, успокоившись уже оттого, что он не отдернул ее. Он должен понять, что они могут преодолеть все трудности. Что они уже пережили и победили самые страшные кошмары. Господи, имеет ли он хотя бы отдаленное представление о том, как я его люблю ?
Большим пальцем она начала медленно гладить его покрытую волосами кожу. А когда поднесла его ладонь ко рту, открыто встретила его взгляд.
— Мы выберемся. Я обещаю. — Отважившись, она начала слегка покусывать кожу у основания его большого пальца. Потом медленно провела языком по указательному
Боль ушла из его глаз, подобно тени, бегущей от солнца; его веки опустились и отяжелели. Она слышала, как воздух врывается и вырывается из его легких, а возбуждающие волны нацелены на ее живот, где они накапливаются, точно тугой шар. В каждом ее движении трепетал опьяняющий вкус женской силы. Раньше она не была активной, и Бен всегда играл первую скрипку в любви.
— Пошли в кровать, — прошептала она ему в ладонь.
Переплетя свои пальцы с его, она повела Бена через коридор в затемненную спальню с дубовой кроватью, которую она так и не разрешила ему убрать. Когда они дошли до середины комнаты, она остановилась, покачала головой и отступила в сторону, когда он поднял руки, чтобы раздеть ее.
— Подожди. Я сама.
Он стоял, подобно статуе, и только пламя, прыгавшее в его глазах, предупреждало об огромном самообладании, которого требовала от него эта просьба. Она медленно отступила на шаг, затем еще на шаг, оставив туфли. Врожденная стеснительность вместе с чувством неуверенности и недовольства своим новым телом чуть не остановили ее. Но она отбросила это и стала искать успокоение в теплоте его взгляда. Зеленые горящие глаза сужались, а ноздри расширялись при каждом вдохе.
Она расстегивала одну за другой маленькие перламутровые пуговички деловой блузки. Его взгляд был устремлен на щелочку, которая образовалась, когда она расстегнула всю блузку и полочки разошлись. Бен облизнул губы, его грудь поднималась и опускалась. Марина улыбнулась. Она встряхнула плечами, и блузка упала, обнажив кружевную комбинацию цвета слоновой кости, а под ней того же цвета бюстгальтер. За этим последовали юбка и колготки, оставив ее во французских трусиках, подобранных в тон ко всему остальному. Она мысленно поблагодарила первую Марину за ее изысканный вкус. Пока она шла несколько футов до Бена, его адамово яблоко прыгало, а кулаки сжались.
— Дразнишь, — хрипло выдавил он. Она засмеялась.
— Одеться? — Это был голос женщины, ставшей вдруг уверенной в своем очаровании.
— Подойди, — потребовал он.
Она приблизилась на один шаг, а после второго ее грудь оказалась прижатой к его груди, а живот — к его животу. Она дерзко просунула ладонь между ними; найдя молнию на его шерстяных брюках, потянула ее вниз, чувствуя, как пульсирующее доказательство его страсти толкается в руку. Улыбаясь и глядя ему в глаза, она нежно обхватила его плоть. Услышав резкий, мучительный стон, она отняла руку.
— Продолжай. Продолжай! — Почти безумно он схватил ее руку и положил на прежнее место, накрыв своей ладонью и придав ей ритм движений, который был нужен ему.
Она была взволнована его возбуждением больше, чем могла себе представить. Настойчивая пульсация внизу живота приводила ее в смущение. Ее соски стали упругими и набухли. Она сорвала с него рубашку, затем потерлась о его грудь, ощущая его волосы на своей груди, а он просунул ногу между ее ног. Она не противилась, с готовностью приняла его мускулистое бедро.