Вторая жизнь
Шрифт:
– Ого!
– сказал Антипыч, и в первый раз у него появилось что-то вроде уважения при взгляде на меня.
– Не хочешь к нам водителем пойти?
– внезапно спросил он.
– Что это за работа, водяру разливать, всякому дерьму? Несерьезно ты парень к жизни относишься. Думаешь, Ефремыч всех своими учениками называет. Ни хера подобного! У него такие ребята, как ты, наперечет. Верно, я говорю?
– спросил он внезапно у того.
Борис Ефремович улыбнулся и молча пожал плечами.
– Вообще то
– В пединституте.
– Мда, - скептически сказал Антипыч.
– Тоже дело не фонтан. Ну что же, каждый сходит с ума, как умеет. Ладно, пойдем, заглянем к кладовщику.
Он, неожиданно легко для толстяка, поднялся и направился к дверям.
Выйдя из диспетчерской, мы направились к неприметному деревянному домику с забитыми окнами, укрепленными швеллерами на болтах. Открыв железную дверь с надписью, "кладовщик", механик крикнул:
– Сергеич, поди сюда!
К нам из дверей вышел примерно такой же бухой персонаж, как Николай Антипович.
– Послушай, Толя, - обратился к нему механик, - В пятом боксе стоят два восьмых Москвича аварийных, Вот этот парень с ними поработает. Все, что он снимет, уберешь к себе. Когда он закончит, доложишь мне. Приду, гляну, чего он там насобирал. Что могу, отдам, что не могу, тоже отдам, но....
Тут механик перевел взгляд на меня.
– Надеюсь, что ты человек понимающий, раз армию отслужил. И благодарность твоя будет соответствующей.
– Естественно,- ответил я, - никаких проблем, как в аптеке.
– Отлично, - воскликнул он.
– Как прикинешь, что тебе нужно, приходи и начинай разборку.
Потом, повернувшись уже к Ефремычу, просящим голосом спросил:
– Может пару стопарей пропустим ради встречи? Чего менжуешься, парень потом тебя до дома докинет. И машину в гараж поставит.
Борис Ефремович кинул на меня вопросительный взгляд, но я развел руками и сказал, что мне через полтора часа на работу. Хотя если бы меня не ждала в машине Женя, можно было и пойти навстречу Никулину.
Антипыч тяжко вздохнул и пошел допивать бутылку в одиночестве.
А мы отправились обратно в досаафовский гараж.
– Знаешь, Саша, ты меня сегодня снова удивил, - призналась Женя, когда мы сидели с ней в кафе-мороженом.
– Ты меня вообще, каждый день удивляешь. Даже папа сказал, что ты вундеркинд. И он первый раз встречает такую незаурядную личность.
– А что сказала Наталья Николаевна?
– ехидно спросил я.
– Смейся, смейся, - мстительно сообщила Женя.
– Она вообще собирается пойти в школу, где ты учился, чтобы собрать материал для статьи.
– Для какой, еще статьи?
– удивился я, впрочем, подозревая для какой.
Вынюхали журналисты о моей награде. Теперь покоя не дадут. Хорошо еще Женьке не сказали. Хотя, что теперь скрывать.
И действительно, все узнали. Вечером, перед первым экзаменом я отпарил парадный мундир и повесил его на вешалку.
А утром облачился в него, посмотрел в зеркало, как сияют значки и орден, после чего направился неторопливым шагом в сторону пединститута.
Абитуриенток было море. Среди них печальными маяками возвышались редкие мальчишки.
Мое появление фурора не произвело. Большинство девчонок. насмешливо улыбались, понятливо качая головой. А вот парни поглядывали с завистью. То, что ребята после армии поступают с льготами, знали все.
Появившаяся Женька, забыв о экзамене, начала разглядывать мою форму.
Ой! А это что за звездочка?
– спросила она, указав пальцем на награду.
– Это не звездочка, - наставительно сообщил я.
– Это Орден Красной Звезды.
– Стоявшие рядом очевидцы, ахнули, А Женя вообще открыла рот от изумления.
А тем временем в деканате шло очень интересное совещание. Декан факультета Крайнов Георгий Петрович находился в отвратительном настроении.
– Дарья Петровна, вы плохо выполняете свои обязанности, - в который раз упрекнул он свою зав. канцелярией.
– Почему я узнаю о том, что на наш факультет поступает коммунист- орденоносец от ректора, а не от вас.
Представляете, как я себя чувствовал, когда меня спросили, как я планирую обеспечить стопроцентное поступление этого абитуриента в ВУЗ?
Что я мог ответить, когда понятия не имел, о таком событии. Прошу немедленно пригласить ко мне всех сегодняшних экзаменаторов. Я проведу с ними краткую беседу.
– Хорошо, Георгий Павлович, - ответила заведующая канцелярией, молодящаяся дама неопределенных лет. А что она могла еще сказать? Не будет же объяснять декану, что уже месяц не разговаривает с этой конченой стервой, Валькой Павловской, секретарем приемной комиссии, сумевшей захомутать доцента Вальцмана, и владеющей всеми сведениями по абитуре. А ведь Вальцман, незадолго до этого, так задумчиво поглядывал в сторону Дарьи Петровны.
– Увела сучка, такого мужика!
– в сотый раз злобно подумала фрау канцелярин и с красными пятнами на щеках, отправилась на кафедру иностранных языков.
Взволнованные абитуриенты толпились у аудитории, где должен был проходить экзамен по английскому языку. На часах над дверями стрелки показывали уже двадцать минут десятого, а преподавателей все не было.
Напряжение постепенно спадало. В толпе начались разговоры, смех. Но вот, преподаватели появились, и все снова резко замолчали. Белла Марковна шла вместе с еще одной преподавательницей Натальей Владимировной Покровской. Белла Марковна была явно не в духе, Покровская тоже имела мрачный вид.