Вторая
Шрифт:
Но часть лета 1921 года Бертран всё же снова провёл в Розвене, куда он с трудом вырвался вопреки желанию матери, заставлявшей его проводить каникулы в обществе юношей и девушек её круга, где элегантно одевались, играли в теннис, танцевали по вечерам, плавали на яхтах.
В Розвене отдыхали также его брат Рено и восьмилетняя сестра – дочь Колетт. Самого барона не было, он уехал, не дождавшись старшего сына. Колетт «пасла» троих детей, весело с ними резвилась, проводила целые дни на пляже. К концу августа так получилось, что они остались вдвоём с Бертраном. Разъехались друзья, гостившие у неё, Рено забрала его мать, а девочку увезли погостить к бабушке в Кастель-Новель прежде, чем отправить в закрытый пансион.
С этого времени, по
Они тайком от всех съездили вдвоём в Алжир и побывали на обратном пути в Сен-Совёре. Она показала молодому любовнику дом своего детства, который по-прежнему считала самым лучшим местом на свете. Она так много и вдохновенно рассказывала ему о детских и отроческих годах и о своей матери Си-до, что он умолял её написать об этом. И она принялась записывать свои воспоминания, которые вылились в яркое, эмоционально окрашенное повествование, опубликованное в июне 1922 года под названием «Дом Клодины».
Ей очень трудно давалась эта книга, потому что она вкладывала в неё всю душу, пыталась впервые всерьёз разобраться в своей жизни, найти какую-то опору в сложном состоянии, вызванном ворохом обуревавших её чувств и переживаний: и внезапная, яркая, явно недолговечная любовь, и тревога из-за неизбежного краха её семейной жизни, и горестные ощущения в связи с надвигающейся старостью. В шатком и зыбком мире, в котором она жила и живёт, единственно прочной и подлинной ценностью ей представляется дом её детства, быт и атмосфера, созданные её матерью. В центре книги поэтому оказался образ Сидо. Колетт впервые обратилась к этому художественному образу, осознав ровно через десять лет после смерти матери, какую огромную роль та играла в её жизни, представляя собой своеобразный эталон человечности и мерило оценки других людей. Она не идеализирует Сидо. она показывает её живым человеком, не лишённым недостатков, и не скрывает, что их отношения с матерью не всегда были идеальными. В лице Сидо она создаёт яркий, запоминающийся, очень индивидуализированный и в то же время обобщённый образ. По сути, это тот тип человека, который через несколько десятилетий назовут «экологическим».
Лето 1922 года она снова проводит в Розвене с тремя детьми барона де Жувенеля, который, уже почти не скрываясь, пренебрегает семейной жизнью и в это лето не приезжает навестить детей и жену. Отдых и развлечения с молодыми де Жувенелями и приехавшими гостями она сочетала с напряжённой работой над новым романом «Неспелый колос». В сентябре, когда все разъехались, она опять осталась вдвоём с Бертраном. Этот месяц стал вершиной их любви. Она была очень счастлива и вдохновенно писала новый роман…
Центральной фигурой в романе стал мальчик шестнадцати с половиной лет. Именно в этом возрасте перед Колетт впервые предстал Бертран, который послужил прототипом образа Флипа, главного героя романа. Колетт прекрасно удалось передать состояние подростка, входящего во взрослую жизнь. Рассказывая о полудетской любви Флипа и 15-летней девочки по имени Вэнк и об отношениях мальчика с уже взрослой «дамой в белом», писательница воспроизводит сложную гамму чувств, показывает их тонкие оттенки и переливы. Конечно, она писала о себе, одновременно ощущая себя и на месте безумно влюблённой, неискушённой Вэнк, и на месте опытной «дамы в белом», приобщающей Флипа к таинствам любви. Но эти женские персонажи предстают в основном в восприятии Флипа. Мир его переживаний находится в центре книги. Колетт сумела раскрыть хрупкость, уязвимость души подростка, показать, что в отроческие годы всё воспринимается с особой обострённостью, что это возраст, несущий в себе трагедию, а не только радость жизни.
«Неспелый колос» печатался в газете «Матэн», но изображение любовных отношений подростка и взрослой дамы вызвало негодование у некоторых читателей, и публикацию романа в газете прекратили. Он вышел отдельной книгой в июле 1923 года в издательстве «Фламмарион».
Надо сказать, что не одна Колетт затрагивала эту тему. В том же 1923 году вышла знаменитая повесть совсем молодого Раймона Радиге «Бес в крови», где рассказывается о любви мальчика и женщины старше его, муж которой был на войне. Да и Гонкуровскую премию в 1923 году присудили Люсьену Фабру за роман «Рабвель», где затронута близкая тема (о любви женщины зрелого возраста к подростку). Этот сюжет был навеян недавней войной, когда лишённые мужской ласки женщины не выдерживали и порой предавались любви с мальчиками 15–17 лет. Из-за этого после войны разыгралось немало трагедий, дело доходило до разводов. В общественном мнении на этот счёт было две точки зрения. Одни обвиняли в аморальности неустойчивых, чересчур пылких женщин, другие (в том числе указанные выше авторы романов) полагали, что виноваты те, кто развязал страшную долгую войну.
Но роман Колетт заметно выпадал из общего потока книг на эту тему. Он полностью лишён каких-либо социальных мотивов. В нём раскрывается вневременное общечеловеческое явление – пробуждение чувств молодого существа. Писательница показывает, что проходит оно весьма непросто и вместе с тем удивительно красиво. В 1953 году по роману был поставлен прекрасный фильм с участием знаменитой актрисы Эдвиж Фейер, сыгравшей роль «дамы в белом».
В 1923 году, после выхода романа «Неспелый колос». Колетт какое-то время отдыхает от литературы, но продолжает ради заработка писать небольшие заметки и статьи в газете и ездить по стране с лекциями. Кроме того, она снова вернулась на сцену, сыграла роль Леа в спектакле одной из театральных трупп, выезжала на гастроли.
Отношения Колетт с мужем к осени 1923 года совсем разладились. Они почти не виделись и при встречах мало разговаривали. Но барон де Жувенель, уже ставший сенатором и членом коллегии Министерства иностранных дел, по-прежнему принимал у себя по воскресеньям старшего сына – Бертрана. Во время очередного воскресного обеда в конце октября 1923 года он сообщил ему, что организовал для него стажировку в Балканских странах (как для будущего специалиста по этому региону) на несколько месяцев. Юноша не выразил особого восторга, а Колетт пришла в ужас при мысли, что ей придётся надолго расстаться с возлюбленным. Она высказалась резко против и, натолкнувшись на непреклонность барона, в сердцах выложила ему всю правду.
Оскорблённый и шокированный, вне себя от ярости, супруг удалился в свой кабинет и прекратил какое-либо общение с женой. Колетт вскоре уехала в поездку по стране с лекциями, а когда вернулась, Анри де Жувенеля уже не было: он навсегда ушёл, не вдаваясь ни в какие объяснения, тем более что ему было куда уйти – его ждала в своём особняке румынская княгиня Бобеско. Через два года он станет министром народного образования, официально разведётся с Колетт и женится на богатой наследнице семейства Дрейфус. Но десять лет спустя (в 1935 году) в 59-летнем возрасте он неожиданно скончается от сердечного приступа во время посещения какой-то выставки.
Уходя от Колетт, Анри де Жувенель оставил жене небольшой особняк на бульваре Сюше и автомобиль марки «рено», который в своё время купил на имя Колетт. Она быстро научилась водить и ездила в нём не только по Парижу, но и по всей стране.
В январе 1924 года к ней переехал жить Бертран де Жувенель. Они перестали скрывать свои отношения и сразу же отправились в Швейцарские Альпы, на зимний спорт, где собиралась элита французского общества. Колетт попала туда впервые. Бертран же, принадлежащий по матери к богатейшему семейству, был там завсегдатаем.