Второе азиатское нашествие
Шрифт:
– Здорово, бойцы!
– Здра… — недружно ответили испуганные «партизаны».
Озоруев внимательно оглядел каждого. Рядом стояли два молодых человека, абсолютно схожей наружности.
– Близнецы? — спросил для порядка Максим. — Однояйцевые?
– Ага! — хором откликнулись молодые люди и пошутили в ответ:
– Но у каждого яиц по два.
– Как зовут? Фамилия?
Высокий, веснушчатый паренек с кепкой набекрень откликнулся:
– Мы Авесалом и Нестор. А фамилия наша — Емельяновы.
Второй близнец, но только без кепки, похожий на первого, как две капли воды, пихнул брата в бок.
Озоруев удивился таким странным, давно вышедшим из обихода именам и переспросил: верно ли он их понял.
– Да вы не мучайтесь, гражданин начальник, называйте нас Авось и Небось! Так проще для запоминания. Нас все так зовут. Наш папаша имена специально подбирал позаковыристее, а нам вот теперь с ними жить и мучиться.
Озоруев удивился, но ничего не сказал: всякое бывает. Что поделать, коли батька у пацанов такой юморной. Да и имена эти звучали не чуднее чем Даздрапема или Смертимпер…
Парни выглядели настоящими здоровяками: круглолицые, кудрявые, косая сажень в плечах, высокие и статные — одним словом, «кровь с молоком».
– Заметные фигуры, да дуры! Не успели вовремя спрятаться? Какого года рождения?
– Нам по двадцать пять исполнилось! — дружно, почти хором, ответили близнецы. — Мы не местные, скобари, работали на даче у одной бабки, она нас по доброте своей и прописала. Да вот незадача — забрали и в армию, забрили опять!
– Не опять, а снова… — буркнул второй близнец.
– Угу, нам постоянно не везёт, — буркнул первый.
– Отставить разговорчики, бойцы! Не угу, а так точно! — рявкнул комбат. — Понятно?
– Так точно! — одновременно ответили братья.
– Никитишна прописала? — догадался Максим.
– Она самая. Хорошая бабка, добрая.
– Эх, и меня прописала, проклятая. Лучше бы отказала, — вздохнул Озоруев, мысленно сочувствуя и себе, и братьям. Теперь взгляд комбата остановился на третьем солдате. Этот мобилизованный был полной противоположностью братьям–здоровякам. Хлипкий интеллигент, близорукий, в роговых очках с толстыми стёклами, на голове шляпа, которая давно потеряла всякую форму. Протёртые почти до дыр брюки «ботаника» пузырями топорщились на коленях.
– Как фамилия, умник?
Мужчина даже не встрепенулся, продолжая думать о чём–то своём. Пришлось комбату ткнуть его пальцем в грудь и повторить:
– Ваша фамилия, милейший!?
Интеллигент встрепенулся и ответил:
– Израиль Соломонович Шмуклер. Но можно просто, без церемоний — Изя. Осмелюсь доложить, я кандидат наук. Физик–теоретик института прикладной физики РАН. К вашим услугам.
– Круто! — охнули братья в один голос. — Влип, яйцеголовый!
– Настоящий доцент, додик!
– Нельзя отзываться на имя Изя! — отрезал военкоматчик. — Запомните, отныне вы не Изя, а рядовой Шмуклер! И потом, у меня вы числитесь банкиром, и вы не Израиль, а Самуил.
– Так я за него. Я дальний родственник банкира. Самуил Абрамович убыл по делам бизнеса, меня в его квартире зацепили, а я не стал спорить: хочу выполнить свой священный патриотический долг. Вам ведь всё равно, кто призван, главное — галочку поставить.
Озоруев с изумлением уставился на добровольца, покачал головой, хмыкнул и подумал: «Чего- чего, а доморощенных мыслителей–философов у нас в избытке. Ишь ты, физик–патриот нашёлся!»
– Молодец, теоретик! Но ты у нас так и останешься, как в бумагах написано — Изя! — и Озоруев одобрительно потрепал солдата по плечу.
– Должон быть ищшо один индивидуум, — уточнил, глядя в свои бумаги, дежурный офицер.
– Ага! — дружно подтвердили братья. — Был, но он за пивом побёг, сейчас вернётся.
– Василий Степанович Дормидонтенко! — прочитал военкоматчик по бумажке.
– Точно–точно, Васёк его имя! — закивали братья кудрявыми головами. — Как нашего нового Президента — Васей зовут.
Озоруев затосковал: не успев встать в строй, часть его батальона уже подалась в бега. С кем прикажете наступать на грозного врага? С кем идти на войну?
В это время через забор перевалился и шумно рухнул огромный мешок. Неожиданно «мешок» матюгнулся, поднялся, отряхнулся от пыли и мусора, кустарник затрещал под мощным напором солдата, и он оказался на плаце. Перед Максимом предстал человек, одетый в мятую бесформенную гимнастерку.
– Лёгок на помине! — в унисон прокомментировали появление бойца братья. — Это и есть наш Вася. Надо же, вернулся, а мы думали: убёг! Степаныч, становись на место!
Небритый мужчина с помятым лицом и бегающими воспаленными глазками, присоединился к компании, вернее, попытался встать в строй. В руках он сжимал две банки пива.
– Ефрейтор Дормидонтенко. По штату — старший гранатометчик, — представил его работник военкомата.
Максим покачал головой и категорично сказал:
– Ни гранат, ни гранатомета этот гвардеец у меня не получит. Его место кобылам хвосты крутить или в крайнем случае отправим поваром в хозвзвод.
– Возражаю! Он должен служить согласно штату в гранатометно–пулеметном взводе… — вякнул военкоматчик, но сразу осекся под недобрым взглядом комбата.
– А где ты был, когда этот штатный гранатометчик в бега подался? Самовольщика поощряешь, понимаешь ли…
– Ладно, пусть будет по–вашему, поваром так поваром.
Теперь в строю стояло четверо бойцов.
– А где остальные? — спросил Озоруев. — Показывайте оправдательные документы уклонистов.
Прямой вопрос, который задал Макс, смутил, но не поставил в тупик армейского чиновника. Толстяк передал Озоруеву пухлую пачку бумажек. Максим начал перебирать справки, узнавая, кто именно был приписан и счастливо избежал участи стать пушечным мясом на благо Отечества. И кого тут только не было: банкир, предприниматель, министр, шоумен, артист, сотрудники аппарата администрации президента и министерств.